«Женщин любимых своих оценив
Тебя отмечу особо:
Брошу использованный п-в
На крышку твоего гроба»
– такую вот эпитафию при жизни написал сказочник Эдуард Успенский своей супруге Элеоноре.
Вообще в моем сознании и памяти писатель, автор детских книг, сценарист Эдуард Успенский всегда фигурировал как человек добрый и хороший во всех смыслах. Ну разве может злодей написать чудесного Чебурашку, про Веру и Анфису, Дядю Фёдора?
Может такой человек затаить зло на ребенка, воспринимать ребенка как соперника, сутяжничать за спиной коллег, написать обидную эпитафию своей жене (при ее жизни)?
После прочтения воспоминаний супруги Успенского этот образ добряка рушится просто махом. Предлагаю сегодня обсудить этот брак и поведение писателя, ну и приложу показавшиеся мне наиболее интересными цитаты Элеоноры о муже.
Кстати, забавный факт: образ Шапокляк он посвятил своей первой жене Римме. Получается, со всеми женами расставался «в контрах», не только с Элеонорой.
На момент знакомства с Элеонорой Успенскому уже перевалило за 60. Он полностью состоялся как писатель и сценарист, за плечами уже было два длительных союза с женщинами.
Элеонора же была теле- радио- ведущей – звезд с неба не хватала, но в целом прочно стояла ногами на земле. Ей было без малого 40 лет, она состояла в проблемном браке, растила детей и сама вертелась и зарабатывала на жизнь.
Первая встреча с Успенским абсолютно покорила ее. Энергичность этого невысокого, полноватого человека затмевала все его внешние недостатки. Он словно гипнотизировал. За активностью, живой речью, фонтаном идей Эда Элеонора переставала замечать его морщины, возраст, низкий рост.
Кстати, сам Успенский на тот момент де-факто еще жил со второй женой Еленой и двумя дочками в загородном особняке. Рабочим офисом Успенского была его же московская квартира.
Филина была вдохновлена и работала самозабвенно по многу часов подряд над совместным с Успенским проектом.
Некоторые моменты из воспоминаний Филиной мне показались совсем уж странноватыми, слишком уж эксцентричным было поведение Успенского (напомню, что человеку было уже за 60).
И дело тут не в том, что он молод душой и тому подобное, просто бегать наперегонки по общественным местам – это эгоистичное поведение. Мол, придумал он развлечение, и все должны смиряться и умиляться бегающему старику. Ну такое себе.
«Мне даже увиделось, что у нас в характерах много общего. Оба энергичные, креативные, пунктуальные, любим и умеем работать. Правда, первое время я опасалась его экстравагантных выходок. К примеру, Успенский мог в останкинском лифте вдруг опереться руками на поручень и, сделав уголок, поднять вверх прямые ноги, несмотря на присутствие кучи посторонних людей.
Но потом я, заразившись его неуемным озорством, раскрепостилась. И когда Эдуард сказал, стоя напротив лестницы в Политехническом музее, где у нас проходили концерты: «А давай наперегонки?», понеслась вверх что есть духу».
Второй звоночек – Успенский обожал вспоминать обиды на своих маму и папу (который, кстати, прошел ВОВ и через три года скончался от туберкулеза). Любил смаковать свое обездоленное детство. Ну тут и говорить нечего – максимум к 30 годам все здравые люди перерастают обиды на родителей, понимая, что мама и папа любили, как умели.
Но не Успенский. Элеонора, вместо того, чтобы сделать выводы, прониклась всей душой и могла часами выслушивать слезливые рассказы писателя о жестокой жизни и обездоленном детстве.
И третий звоночек – мстительность писателя – тоже не был учтен Элеонорой:
«Успенский часто подвозил меня домой, по дороге много рассказывал о себе, о своей войне с чиновниками всех мастей. Например, как «снял» с должности главного редактора Госкино СССР — тот закрыл их с Аркадием Хайтом картину.
Эдуард Николаевич скрупулезно три месяца занимался только этим, не жалея ни времени, ни сил, собрал целую папку компрометирующих доказательств, что за взятки тот продвигал своих.» (с)
Дело обострял еще и кризис в текущем браке Филиной. Муж был агрессивным, мог звонить ей прямо на работу и кричать в трубку так сильно, что окружающим было это слышно.
И Успенский, и Филина разошлись со своими супругами. Теперь им ничто не препятствовало быть вместе. Поначалу казалось, что вместе им было хорошо. Но после начала совместного проживания очарование Успенского стало таять, как утренний туман.
На мой взгляд, Филина допустила классическую ошибку многих женщин. Все мы думаем, что мужчины в возрасте такие же, как в молодости – ищут любви, страсти, партнерства.
А это не так. По пересечению черты в 50-60 лет они ищут уже скорее сиделку и безропотную, заглядывающую в рот, не имеющую собственного мнения «сестру». Все. Никакой романтической чуши. Все максимально прагматично. Чистая выгода.
Эдуарда Николаевича неприкрыто раздражал 6-летний сынок Элеоноры. Это была ревность взрослого мужчины к мальчишке.
«Он не воспринял меня с первой же минуты, — скажет Успенский потом. — Так за что же мне его любить?»
«Успенский говорил:
«Он парень! А ты растишь из него слюнтяя и труса!»
Однажды после объявленного отчимом отбоя сын рискнул появиться у нас в спальне. Мы с Эдом смотрели телевизор, когда дверь отворилась и на пороге возник Владик с пластиковой бутылкой колы: «Не хотите попить?»
В два прыжка Эдуард Николаевич подскочил к сыну, схватил бутылку и заорал: «Пошел вон отсюда!» Влад бросился бежать, и тогда Успенский запустил ему бутылкой в спину. Это счастье, что Влад не стал заикой. Он даже заплакать не мог, только губы дрожали от ужаса.»
Союз этот продлился 6 лет. Все эти годы Успенский безжалостно третировал мальчика. Почему Филина не разошлась с таким мужчиной?… Терпела, надеялась, что все изменится?…
Последней каплей стало то, что Эд решил, что у Влада не должно быть своей комнаты:
«Пересели его! Что он живет в такой большой комнате, как барин?! Я в свое время вообще в лифте работал».
Как только мы переступили порог, Эд рванулся к комнате сына и стал вышвыривать оттуда его вещи. Влада не было дома — когда сын вырос, Эд уже опасался позволять себе при нем злобные выпады.
Я перенесла вещи в мансарду, не самую удачную комнату — из-за раскаляющейся на солнце крыши там бывает очень душно. Про себя решила, что куплю сыну в утешение новый компьютер. А чем утешить себя? Не нашла ответа на свой вопрос, как ни старалась.
На следующий день сказала мужу:
— Эдуард, наш союз уже окончательно исчерпал себя, давай разведемся. Не могу я больше с тобой жить.
— Тогда закрою твою программу, — ответил Эд.»
После того разговора они еще некоторое время пожили вместе. Но то был совсем ад: началось домашнее насилие и откровенная грубая ругань. Тогда Успенский и написал ту эпитафию, которая представлена в начале статьи.
Вот так и закончился их союз в 2011 году.
«Вернувшись из Германии, он первым делом перекрыл мне доступ к деньгам. Я осталась без копейки. С Эдуардом Николаевичем первое время жила моя двоюродная сестра, которая убирала и готовила.
Несмотря на разрыв, я хотела быть уверенной, что он накормлен и ухожен. Но долго Ира не выдержала, Эдуард изводил ее разговорами обо мне: «Да кто она такая?! Никому не нужная говорящая голова!»
Знаете, почитав воспоминания Филиной, я подумала, что это все смахивает на типичную историю обиженной женщины. Надеялась на одно отношение – получила другое. Вот обида и засела в сердце. Но если углубиться в тему, то даже родные дочери не раз рассказывали о жестокосердии и эгоизме Успенского, о его привычке распускать руки и взрывном характере.
Обида Татьяны Эдуардовны на отца оказалась настолько глубока, что она категорически отказалась идти на его похороны и на годовщину смерти. Семейный сценарий повторяется: а ведь он и сам таил обиду на своих родителей…
Вот такая история. Которая еще раз подтверждает, что чем ярче талант у человека, тем более сложная это личность в быту и повседневности.
