Дело Долиной-Лурье подошло к своему логическому завершении и, казалось бы, всё уже предельно ясно. Однако на фоне радости по поводу победы Лурье возникает один любопытный вопрос: а почему большинство обычных людей так не любит нашу народную артистку Ларису Александровну? В чём же причина такого негатива?
Всё объясняется предельно просто: многолетнее поведение, мягко говоря, не безупречное рано или поздно оборачивается неизбежной расплатой — и народная артистка Долина отнюдь не стала исключением.
Посмотрев на некоторые детали биографии исполнительницы хита «Погода в доме», обнаруживается целый ряд малоприятных эпизодов, которые, несмотря на возмущение ценителей безупречной репутации, заслуживают того, чтобы о них узнали.
Начнём с истории, случившийся ещё в далёком 2006 году в бизнес‑зале аэропорта. По воспоминаниям бывшей сотрудницы, поводом для вспышки гнева послужила незначительная деталь: крышка бутылки минеральной воды оказалась синего, а не красного цвета.
Реакция артистки вышла далеко за рамки допустимого: она швырнула бутылку в сторону персонала, затем — сумку и норковую шубу, которую впоследствии пинала каблуками.
Оскорбительные высказывания, по словам свидетельницы, звучали на протяжении примерно пятнадцати минут, поражая своей грубостью даже тех, кто привык к разным проявлениям недовольства.
Спустя почти два десятилетия история вновь привлекла внимание общественности. Когда Ларису Долину спросили об этом случае, её ответ носил характер жёсткого опровержения: певица предположила, что вопрос задан за вознаграждение, обвинив собеседника в распространении клеветы.
В её реакции не прослеживалось ни малейшего намерения проанализировать ситуацию или принести извинения — только категоричное обвинение в корыстных мотивах и заговоре, что, по мнению наблюдателей, стало характерной чертой её поведения.
Аналогичный паттерн поведения проявился и в другой ситуации, связанной с организацией концерта в середине нулевых. Согласно свидетельствам организаторов, артистка выразила резкое недовольство условиями, несмотря на то что все формальные требования райдера были соблюдены.
В гримёрке её не устроили яблоки («не те»), вода («не той марки») и коньяк («не той выдержки»). Это привело к затяжному скандалу и задержке начала выступления почти на сорок минут: организаторы вынуждены были срочно искать «правильные» фрукты, которые в том регионе попросту не продавались.
Кульминацией ситуации стало то, что, когда требуемые яблоки всё же удалось раздобыть, певица даже не притронулась к ним — демонстративно отправила в мусор, сопроводив это грубым высказыванием.
Данный эпизод, как полагают наблюдатели, иллюстрирует не столько претензии к качеству сервиса, сколько стремление подчеркнуть собственное превосходство и продемонстрировать власть над окружающими, используя малейший повод для проявления высокомерного и пренебрежительного отношения.
На первый взгляд, эксцентричные поступки можно было бы объяснить усталостью или эмоциональным перенапряжением. Однако свидетельства тех, кто знал артистку близко, позволяют увидеть более глубокую подоплёку её поведения. Так, в 2010 году её первый муж и бывший продюсер Анатолий Миончинский поделился в интервью «Экспресс‑газете» весьма неромантичной версией их союза.
По его словам, брак с молодой Ларисой Кудельман носил скорее прагматичный характер. Миончинский, известный музыкант, переживал тяжёлую депрессию после потери сына, а его супруга, начинающая, но целеустремлённая певица, стремилась закрепиться в московской музыкальной среде.
Он откровенно признал: «Я её не любил… Но благодарен за то, что она вытащила меня из депрессии», — что проливает свет на природу их взаимоотношений, лишённых романтической основы.
В интервью Миончинский представил весьма неоднозначный портрет бывшей супруги, перечислив ряд малопривлекательных черт её характера и особенностей биографии: бытовую беспомощность, сложный нрав, проблемы с весом, напряжённые семейные отношения и, главное, распущенность.
В частности, он утверждал, что в начале карьеры, выступая в армянском ансамбле, певица вступала в интимные отношения с большинством участников коллектива. Ниже прямая выдержка из этого интервью.
Безусловно, воспоминания бывших супругов требуют взвешенного подхода и критической оценки. Тем не менее изложенные Миончинским детали удивительным образом перекликаются с тем имиджем, который годами складывался вокруг артистки в профессиональной среде — за кулисами и в кругу коллег.
Характерный эпизод относится к гастролям начала 90‑х, когда группа оказалась в городе с крайне ограниченными возможностями размещения.
По свидетельству бывшего участника коллектива, после осмотра номера в типичной советской гостинице Лариса Долина категорически отказалась там останавливаться, потребовав отель «достойного уровня» — хотя иных вариантов в городе попросту не существовало.
В результате певица провела ночь в автомобиле, а коллегам пришлось дежурить рядом из‑за её страха остаться в одиночестве. На следующий день концерт был отменён под предлогом недосыпа; при этом зрителям денежные средства не вернули.
Эта история демонстрирует не столько трудности быта той эпохи, сколько пренебрежительное отношение артистки к команде, публике и взятым обязательствам.
Сотрудники концертных агентств конца 90‑х — начала нулевых и сегодня обмениваются подобными воспоминаниями в узком кругу.
Хотя публично обсуждать эти эпизоды они избегают ввиду тесных связей внутри индустрии, в частных беседах регулярно всплывают схожие случаи: уничижительное обращение с техническим персоналом, бесконечные прихоти (от ночных поисков «правильного» сыра до требования полностью переставить мебель в номере), высокомерные реплики, произносимые с явным чувством превосходства.
Подобные инциденты были для многих очевидной реальностью — просто долгое время они оставались за пределами публичного дискурса.
Нельзя не отметить и ещё один инцидент, случившийся в середине нулевых на одном из центральных телеканалов. Согласно утверждённому регламенту, каждый артист получал ровно 15 минут на саундчек. Однако, когда очередь дошла до Ларисы Долиной, она выдвинула категорическое требование: оркестр должен репетировать исключительно с ней, полностью игнорируя установленный график.
Попытки режиссёра разъяснить ситуацию наткнулись на жёсткий ультиматум: либо выполняются её условия, либо она покидает площадку.
В результате съёмочный процесс оказался фактически парализован. Руководство канала вынуждено было пойти на уступки, пожертвовав временем других участников — в первую очередь начинающих артистов, для которых этот проект мог стать единственным шансом заявить о себе.
При этом Долина демонстрировала полное равнодушие к последствиям своих требований для коллег, сосредоточившись исключительно на собственных интересах.
Аналогичные воспоминания сохранились и у работников студий звукозаписи. Один из звукорежиссёров, вспоминая работу над альбомом в конце 90‑х, отмечал изматывающий характер записей: певица могла многократно — по 30-40 раз — перепевать одну и ту же строчку, каждый раз высказывая новые, но крайне неопределённые претензии.
Её типичной репликой было: «Не то, давайте ещё», — при этом она не уточняла, что именно её не устраивает. Многочасовые сессии истощали команду, но вместо благодарности артисты получали лишь очередную порцию недовольства.
Такое поведение выглядело не как стремление к совершенству, а как способ утвердить своё превосходство за счёт окружающих.
Совокупность подобных эпизодов формирует отчётливую картину устойчивого поведенческого паттерна. В его основе — уверенность в собственной исключительности и систематическое пренебрежение к людям, находящимся ниже по статусу или в зависимом положении: будь то обслуживающий персонал, музыканты, техники или, как позже выяснилось в судебном разбирательстве, покупатель квартиры.
Характерной чертой остаётся неизменная реакция на попытки привлечь к ответственности: либо позиционирование себя в роли жертвы, либо обвинения оппонентов в корыстных мотивах.
История с квартирой стала не причиной, а катализатором, позволившим высказаться тем, кто прежде предпочитал молчать, и подтвердившим то, о чём давно шептались в профессиональной среде. Именно поэтому публичная реакция на заявления артистки оказалась столь скептичной: люди отчётливо ощутили несоответствие между привычным медийным образом и реальной сутью.
Многолетние наблюдения за поведением человека в различных ситуациях и с разными людьми позволяют сделать вывод: это не случайные эпизоды, а целостная система внутренних установок.
И эта система дала трещину, столкнувшись с непреодолимыми барьерами — законом и общественным мнением, которое перестало верить в красивую легенду.
Друзья, как вам обратная сторона народной артистки?
