Когда не стало Ларисы Голубкиной, первой мыслью были не больничные палаты и возраст. А лёгкий шаг Шурочки Азаровой. Та самая «Гусарская баллада» — песня, смех, шпоры, энергия. Образ, который стал вечным.
Но за этим образом — сложная, тонкая, местами болезненная жизнь. Та, о которой редко пишут открыто. А она заслуживает того, чтобы о ней вспомнили.
Скромный двор, патефон и голос с капризом
Лариса родилась в Лефортово, в самой обычной семье. Папа вернулся с войны, мама была закройщицей. В детстве Лариса обожала петь. Не просто петь — устраивать целые мини-концерты для соседских мальчишек.
«Выключите свет и отвернитесь — тогда я спою», — ставила она условия.
Она пела с трёх лет. Шульженко, военные песни… голоса тогда заменяли патефон. Восьмой класс — музыкальное училище. Отец об этом не знал — он мечтал, чтобы дочка стала биологом. Лариса даже ходила на подготовительные курсы МГУ, чтобы не расстраивать его.
Но всё решила одна случайная встреча. Соседка, пожилая актриса, твёрдо сказала: «Ты должна пойти в театр». И она пошла.
«Я не была интересной. Просто ещё не стала женщиной»
На третьем курсе ГИТИСа она попала на кинопробы к Эльдару Рязанову. Шансов было немного. Пробовались и Фрейндлих, и Немоляева. Но Рязанов, увидев Голубкину, воскликнул:
«Господи, да это же гусар!»
*
Так родилась Шура Азарова — дерзкая, звонкая, стремительная. Лариса выполняла почти все трюки сама: скакала, стреляла, прыгала с балкона… И однажды порвала связки. Боль осталась с ней навсегда. Но осталась и слава.
«Энергия была такая, что аж брызги летели», — вспоминала она.
«Чтобы переплюнуть Шурочку, нужно было рыть копытом землю», — признавалась она в другом интервью.
Но образ Шуры стал для неё не только взлётом, но и якорем. Потом были и другие роли, но именно Шурочка осталась с ней навсегда. И как вершина, и как призрак несбывшегося.
*
*
Миронов: любовь и тишина
Об их браке много говорили. Она не спорила. И не доказывала. Она жила.
Андрей Миронов сделал ей предложение за 11 лет до свадьбы. Они поженились в 1977 году. Он удочерил её Машу, воспитывал как родную дочь. А потом его не стало. И она больше никого не впускала в свою жизнь.
*
«Журналистам хочется, чтобы у нас была сказка. Принц и принцесса… А это цинично. У нас была просто настоящая жизнь. Весёлая. Полная. Этого достаточно», — говорила она.
Квартиру после его смерти не переделывала. Только однажды разрешила сделать «Идеальный ремонт». Но при условии — не менять атмосферу.
Театр спасал, пока были силы
Даже когда ей было трудно стоять, она выходила на сцену. «Театр — моя жизнь», — просто говорила она. Там была публика, и она держалась.
До 2022 года она играла в спектаклях. В 2023 году уже лежала. Болезни шли одна за другой: онкология, травмы, болезнь Паркинсона. Весной 2021 года — падение. Осенью — новые осложнения. В 2024 году она почти не вставала.
Сиделки не выдерживали. Дочь говорила: «Она едва держится на ногах, но не жалуется. Просто угасает».
Дорогой пансионат и тишина
Она жила в подмосковном пансионате, где месяц стоил 200 тысяч рублей — цена, которую она вряд ли позволила бы себе при жизни. Но дочь настаивала: «Это шикарный отель. Она это заслужила».
Но даже в такой тишине она оставалась собой. К ней приезжали друзья, навещал Малахов, дарил цветы. А в январе 2025 года появились тревожные новости: вес падал, сил не было.
А утром 22 марта Лариса Голубкина ушла. Тихо. Почти незаметно. Как будто тихо закрыла за собой дверь, не желая никого тревожить.
Но, может быть, это не конец?
Осталась Шурочка. Осталась песня. Улыбка. Лёгкий шаг. И эта фраза:
«Выключите свет — и я спою».
Сегодня она звучит иначе. Как прощание. Как просьба. Как память.
Какой Лариса Голубкина осталась в вашей памяти? Что для вас значила «Гусарская баллада»? Верили ли вы в ту самую любовь, которой она жила?
