— Вертинская позволяла себе любить того, кого хочет, тогда как Ирина Мирошниченко часто руководствовалась расчетом,- судачили в окружении двух прим…
ЖИЛИ ПО ЕЕ ПРАВИЛАМ
На съемках советско-югославского фильма «Единственная дорога» Ирина Мирошниченко познакомилась с актером Игорем Васильевым. Рабочая атмосфера быстро переросла в страстный роман.
После неудачного брачного опыта актриса дала себе слово никогда больше не оформлять отношения официально. Васильев без возражений принял правила, просто поселившись в ее квартире.
Пять лет их совместной жизни пролетели как один день — в творческих беседах, ночных чтениях пьес и жарких спорах об искусстве. Их дом всегда был наполнен гостями: актерами, режиссерами, поэтами. Но в какой-то момент Ирина заметила, что Игорь все чаще замолкает, погружаясь в мысли.
Как-то раз, вернувшись с гастролей, актриса почувствовала неестественную тишину в квартире. В прихожей не пахло его одеколоном, на вешалке не болтался домашний свитер с вытянутыми локтями. Она медленно прошла в спальню. Ящики комода были приоткрыты, а половина шкафа зияла пустотой.
Ирина молча опустилась на край кровати, где совсем недавно он читал ей «Трех товарищей». Ее пальцы невольно дрогнули, наткнувшись на ключ, оставленный Игорем на тумбочке. Холодный металл обжег кожу так же неожиданно, как и эта пустота в квартире.
Но их история на этом не закончилась. Даже спустя годы после расставания между бывшими возлюбленными сохранялась та редкая дружба, что рождается только после искренней любви. Мирошниченко хорошо знала жену Васильева, они могли запросто перекинуться парой фраз на премьерах.
И когда однажды услышала в телефонной трубке ее голос, испытала настоящий шок:
— Разве ты ничего не знаешь? Игорь умер…
— Как же так?- выдохнула Ирина, чувствуя, как пол уходит из-под ног. — Мы только на днях обсуждали с ним сценарий для МХАТовского капустника. Договаривались о репетиции…
АВАРИЯ
В конце 70-х личный автомобиль для советской женщины был скорее исключением. Но для Ирины Москвич-412 стал не просто средством передвижения — это был символ независимости, столь ценимой свободолюбивой актрисой.
Она водила его эмоционально, но уверенно. Летом с открытыми окнами, позволяя ветру трепать свои белокурые локоны. Зимой, преодолевая сугробы, чтобы успеть на спектакль. Но один такой вечер обернулся для нее кошмаром.Гололед, скользящие фары встречных машин, страшный удар… и мир перевернулся для нее в буквальном смысле.
После аварии врачи лишь разводили руками:
— Вам нельзя месяц даже сидеть.
Однако уже через два дня она требовала принести ей сценарии. Читала лежа, через боль, под перешептывания медсестер:
— Эта артистка сумасшедшая!
Илья Фрэз задумал свою пронзительную мелодраму «Вам и не снилось» именно тогда, когда Мирошниченко едва могла передвигаться. Полуслепая, с поврежденным слухом и невыносимыми болями в спине, она без раздумий согласилась на роль. Будто чувствовала, что этот фильм станет важной вехой в ее судьбе.
На съемочной площадке актриса преображалась: стоило прозвучать команде «Мотор!», как все физические страдания отступали, уступая место блестящей актерской игре. Никто из зрителей, следивших за ее героиней, даже представить не мог, что каждый жест, каждая эмоция давались артистке ценой нечеловеческих усилий.
Но самые тяжелые воспоминания о картине были связаны вовсе не с собственными муками. Спустя годы Ирина с болью вспоминала юного Никиту Михайловского, того самого мальчика, который так трогательно играл ее сына. Его безвременный уход от лейкемии стал для нее настоящим ударом.
СОПЕРНИЦЫ
В театральном мире ходили легенды об особых отношениях Мирошниченко и Олега Ефремова. Режиссер действительно ставил ее на первые роли, доверял сложнейшие образы, ценил в ней ту самую «мхатовскую кровь», которая заставляла жить ролью 24 часа в сутки. Слухи об их романе лишь подогревали этот творческий альянс.
Давно стало театральной легендой и противостояние актрисы с другой примой театра — Анастасией Вертинской. Якобы обе они занимали особое место в сердце Ефремова, что создавало между ними напряженность.
Местные кумушки шептались, что главная причина зависти Мирошниченко заключалась не в успехах коллеги, а в ее свободе выбора. Ведь Вертинская обладала всем, о чем ее соперница могла только мечтать: редкой красотой, аристократическим лоском, знаменитой фамилией и нужными связями.
В то время как самой Ирине пришлось пробивать себе дорогу самостоятельно: сменить еврейскую фамилию отца Вайнштейн на материнскую. А позднее выйти замуж за драматурга Михаила Шатрова, автора пьес о Ленине, чтобы войти в круг театральной элиты.
— Одна позволяла себе любить того, кого хочет, тогда как другая часто руководствовалась расчетом,- судачили в окружении двух прим.
Но при всей сложности их отношений Мирошниченко до конца сохраняла достоинство, никогда не выносила сор из избы и не комментировала старые обиды. Даже когда после страшной аварии Ефремов задумался о замене.
Ирина Петровна, еще прикованная к больничной койке, вдруг оказалась на грани потери всего, чему посвятила жизнь. К счастью, нашлись те, кто вступился за нее. Старые МХАТовцы, помнившие ее дебют, коллеги по цеху, даже молодые актеры — все они негласным давлением и намеками в разговорах заставили худрука отступить.
Когда она, превозмогая боль, вернулась в родные стены, Ефремов встретил ее молчаливым кивком. Ни извинений, ни объяснений, только новая роль в репертуаре, которую Ирина, стиснув зубы, вытащила на своих еще не окрепших плечах.
НОВАЯ СТРАСТЬ
Еще до аварии наша героиня прошла пробы на роль Елены Прекрасной в венгерской киносказке «Хрустальное королевство», где от нее требовалось не просто играть, а танцевать с королевской грацией. Коллеги из Будапешта, пораженные самоотдачей актрисы, предложили ей пройти курс лечения в их городе.
Три месяца интенсивной терапии — болезненные растяжки позвоночника, термальные ванны древних купален и специальные инъекции — дали почти чудодейственный эффект.
Не заставил себя ждать и очередной роман. На этот раз объектом страсти актрисы стал скрипач Альберт Кочиш. Днем Ирина мужественно переносила болезненные процедуры, а вечерами растворялась в звуках его скрипки, которые будто залечивали раны лучше любых врачей.
Кстати, это именно Кочиш невольно подарил своей русской возлюбленной неожиданное возрождение.
— Ты должна петь! — буквально настоял он, услышав однажды, как та напевает старинный романс.
С тех пор музыка, забытая со школьных лет, вернулась в жизнь Мирошниченко. В спектаклях зазвучали ее неожиданно глубокие вокальные партии, а в гримерке МХАТа все чаще слышалось тихое бормотание:
— До-ре-ми… Нет, выше взять…
В середине 80-х Ирина Петровна попала в аварию во второй раз. И снова травмированный позвоночник, мучительные боли, из-за которых она почти исчезла со сцены родного МХАТа. Но когда Станислав Говорухин предложил главную роль в «Тайнах мадам Вонг», она, не раздумывая, сказала «да», хотя каждый шаг давался ей через боль.
Остроумное решение пришло само собой. Стильные шарфы и высокие воротники, ставшие визитной карточкой мадам Вонг, изящно скрывали медицинский корсет, превратив вынужденную меру в изысканную деталь образа.
К сожалению, критики холодно приняли фильм. Но загадочная, утонченная, с едва уловимой грустью в глазах мадам Вонг запомнилась всем. В этом и была актерская магия Мирошниченко: даже когда тело предавало, талант и харизма побеждали.
ЗАБОТЛИВЫЙ ДРУГ
Те трудные годы актриса переживала не одна. Рядом с ней находился Владимир — молодой реаниматолог со «скорой», ставший сначала ее ангелом-хранителем, а потом и заботливым другом. Приносил лекарства, ставил капельницы, а когда боль сковывала все тело, просто брал ее руку в свои и молча сидел рядом, пока спазм не отпускал.
Его покладистость стала бальзамом для гордой и израненной души. Никаких нотаций, никаких «я же говорил»… Только теплое присутствие человека, который принимал ее сильной и слабой одновременно. Они не расписывались. Просто жили в ее квартире.
Пока однажды на пороге не появилась маленькая бойкая женщина.
— Володя, сынок… Мы уезжаем в Израиль,- заявила она.
Молодой человек вдруг съежился, превратившись в послушного мальчишку. И начал покорно собирать чемоданы.
Позже Ирина несколько раз прилетала к нему в гости. В чужой стране Владимир так и не прижился, став там «русским доктором без лицензии», перебивавшимся случайными заработками.
ОСОБЫЕ ОТНОШЕНИЯ
В начале нового тысячелетия Мирошниченко сознательно сделала выбор в пользу театра, оставив кинематограф позади. Когда у руля МХАТа встал Олег Табаков, для актрисы начался настоящий творческий ренессанс.
Прекрасно понимая ценность артистки для театра, Табаков буквально вернул ее на сцену. Теперь Ирину Петровну можно было видеть практически в каждом спектакле, от классических постановок до современных экспериментов. Хотя новые пьесы давались ей нелегко, она никогда не отказывалась. Слишком хорошо помнила годы вынужденного простоя.
Особые отношения сложились у Табакова и Мирошниченко за пределами сцены. Когда ее престарелой матери требовались дорогие лекарства, Олег Павлович лично помогал их доставать. Екатерина Антоновна стала негласным талисманом театра. Маленькая старушка в первом ряду, не пропускавшая ни одной премьеры дочери.
ПОТЕРЯ
Их квартира напоминала музей. Старые фотографии, театральные афиши и неизменное пианино, за которым Ирина Петровна разучивала роли, пока мама дремала в кресле. В этой трогательной заботе о матери раскрылась еще одна грань таланта великой актрисы — умение любить без остатка, будь то искусство или родной человек.
Когда мамы не стало, Мирошниченко охватила жуткая депрессия. Она закрылась от всех, отключила телефон, этот вечный проводник чужих бед, к которому раньше спешила при первом же звонке. Друзья и коллеги, привыкшие к ее участию, теперь беспомощно толпились у глухой двери ее квартиры.
Та самая Ириша, что могла часами выслушивать, утешать и находить слова поддержки, теперь сама тонула в бездне горя.
Легендарная способность актрисы к эмпатии обернулась проклятием. Даже визиты близких стали для нее пыткой. Домработницы одна за другой сбегали после первого дня. Театр получал отказы за отказом… Немыслимо для той, что сорок лет выходила на сцену с температурой под сорок.
Свой последний день рождения 24 июля 2023 года народная артистка встретила в одиночестве. Когда стало совсем плохо, отказалась вызывать врачей. Слишком хорошо знала больничные стены. А когда помощь все же пришла, было уже слишком поздно: аппарат ИВЛ, кома и тихий уход 3 августа…
Весь МХАТ, привыкший к ее вечному «я помогу», так и не успел сказать это ей самой. А ведь именно Ирина Петровна когда-то учила:
— Театр — это когда ты отдаешь кусочек души, даже если самому уже нечем дышать.
Она отдала все — до последнего вздоха….
