Его лицо знакомо даже тем, кто не помнит названий фильмов. Сухоруков — не просто актер. Он символ эпохи, где за простецкой внешностью скрывались ранимость и ярость. Детство в пьющей семье, ночевки на вокзалах, роли мерзких персонажей — всё это могло сломать. Но Виктор выжил. И стал легендой.
«Вы знаете, как я первую пиццу готовил? Собрал объедки со стола — вот вам и шедевр», — смеется он в интервью. Такой же «сборкой из объедков» стала его жизнь: из обрывков боли, стыда и надежды он собрал себя заново.
Детство: побег в творчество
Орехово-Зуево, конец 1950-х. В доме Сухоруковых скандалы родителей были частью повседневной жизни. Отец и мать, работники ткацкой фабрики, часто выясняли отношения на глазах у детей. Виктор, старший из троих, рано взял на себя заботу о брате и сестре. «Я их кормил, укладывал спать, даже сказки сочинял, — вспоминает актер. — Родители ругались, а я старался отвлечь малышей».
Несмотря на бытовой хаос, мальчик находил отдушину в творчестве. В 12 лет он начал тайком ездить в Москву. Пробирался на «Мосфильм», надеясь попасть в кадр. «Сторожа гоняли, но я упрямился. Тогда мне казалось, кино — единственный шанс вырваться из серости», — говорит Сухоруков.
После школы попытка поступить в цирковое училище обернулась провалом: «Сказали, маловат. Я тогда подумал: может, просто бездарен?»
Вместо цирка — вечерняя школа и дневные смены на фабрике. Станки гудели так, что в ушах звенело, но Виктор копил каждую копейку. «Мечтал о Москве. Даже когда пальцы кровили от работы, верил: когда-нибудь сыграю на сцене», — добавляет он.
Армия стала неожиданной передышкой. В 1970-м его призвали в Астраханскую область, где он служил в школе младших командиров. «Там я впервые понял, что жизнь может быть без драк и криков. Дисциплина, порядок — это меня зацепило», — вспоминает Сухоруков.
Но после демобилизации его ждал удар: родители потратили все его сбережения. «Не ругался. Просто решил: буду пробиваться сам», — говорит он.
Алкоголь: как зависимость едва не убила карьеру
Виктор Сухоруков попал в ГИТИС с третьей попытки. Вместе с Юрием Стояновым, будущей звездой «Городка», он ютился в тесном общежитии, где условия оставляли желать лучшего.
Педагог Петр Фоменко разглядел в Сухорукове редкую харизму: «Он выкладывался на репетициях так, будто от этого зависела жизнь». В 1978 году Виктор получил главную роль в спектакле «Добро, ладно, хорошо» Театра комедии имени Акимова. Казалось, мечта сбылась.
Но триумф длился недолго. После спектаклей Сухоруков начал захаживать в пивные с коллегами. «Пил со всеми, кроме партийных активистов. Естественно в театре это не приветствовали», — поясняет актер.
Через четыре года его уволили с «волчьим билетом« за систематические прогулы и пьянство на работе. «Меня выгнали за дело. Не оправдываюсь — сам накосячил», — признаётся он.
Начались годы скитаний. Сухоруков работал грузчиком на рынке, мыл посуду в столовых, ночевал на вокзалах. Алкоголь стал единственным способом заглушить стыд. «Бутылка давала иллюзию тепла. Но это был тупик», — добавляет актер.
Перелом наступил после госпитализации в психиатрическую клинику. Не выдержав запоев, организм дал сбой: начались галлюцинации, панические атаки. «Врачи сказали: следующая рюмка станет последней. Я поверил», — говорит Сухоруков. После месяца лечения он вышел с твердым решением: больше ни капли.
Первым шагом к возвращению стала работа в антрепризах. Режиссёр Юрий Мамин, рискуя репутацией, позвал его в фарсовую комедию «Бакенбарды». Это стало отправной точкой для возвращения в профессию.
Однако настоящий прорыв случился позже — уже в кино. Но это уже другая глава, где алкоголь снова попытается взять верх.
Балабанов, «Брат» и роль, которая чуть не убила
Сотрудничество с Алексеем Балабановым стало для Виктора Сухорукова одновременно взлётом и испытанием.
После успеха «Брата», где актер сыграл киллера Татарина, режиссёр доверил ему роль помощника владельца подпольной киностудии в фильме «Про уродов и людей». Персонаж оказался зеркалом собственных демонов Сухорукова.
«Я ненавидел этого героя. В нём собрались все мои пороки. После съёмок смотрел в зеркало и думал: «Какой же ты мерзавец!» — признаётся актер.
Съёмки стали триггером. Сухоруков снова начал пить — на этот раз ещё опаснее. «Водку носил в пакете из-под кефира. Пил прямо на площадке, чтобы заглушить отвращение к себе», — вспоминает он.
Вскоре организм не выдержал: начались приступы белой горячки. Актера госпитализировали в клинику Бехтерева, но съёмки не остановились. «Из психушки меня отпускали на съёмки, но врачи, в очередной раз предупредили – ещё раз сорвусь и каюк», — рассказывает Виктор.
Именно этот опыт стал точкой невозврата. После выхода фильма Сухоруков окончательно завязал с алкоголем. Решение далось тяжело: коллеги шептались за спиной, режиссёры сомневались в его надёжности. Но Виктор доказал обратное — следующие проекты, включая «Остров» и «Жмурки», он провёл трезвым.
«Балабанов дал мне шанс, но чуть не сжёг дотла, — говорит актер. — После «Уродов…» я понял: либо алкоголь, либо жизнь. Выбрал жизнь».
Доронина, холостяцкая жизнь и принципы
В молодости Виктор влюбился в Татьяну Доронину — звезду МХАТа. Пришел к ней домой с коробкой мармелада, но дверь так и не открылась. «Может, не расслышала звонок?» — улыбается он.
Позже были другие романы, но ни один не перерос в семью. «Одна рассмеялась, когда я предложение сделал. Другие будто играли со мной в кие-то свои игры», — говорит Сухоруков.
Сегодня он шутит: «Холостяк — не диагноз. Вот когда люди женятся, а потом кричат «Не сошлись» — это смешно».
Детей у него нет, но племянника — сына сестры — он воспитывал как своего. «Дерево посадил. Может, где-то и бегают мои пацаны. Но официально — я свободен», — замечает актер.
Бодров: джемпер, обида и вечное раскаяние
Сергей Бодров-младший стал для Виктора Сухорукова не просто коллегой, а близким человеком. На съемках «Брата-2» в Чикаго они делили одну квартиру.
«Прилетел я туда, мы сразу пошли гулять. Зашли в магазин, я джемпер приметил. Сережка запомнил — через две недели подарил на день рождения», — вспоминает Сухоруков. Тот самый джемпер до сих пор хранится у актера как напоминание о друге.
Их последняя встреча стала для Виктора источником боли. В 2002 году в московском кинотеатре «Пушкинский» Сухоруков заметил Бодрова, но сделал вид, что не узнал. «Он стоял с женой Светланой, она была беременна.
Поздоровались формально, а я потом специально прошел мимо, будто его не существует», — признается актер. Через месяц Сергей погиб в Кармадонском ущелье. Сухоруков до сих пор корит себя за ту обиду.
«Я тогда злился, что он не позвал меня в свои проекты — ни в «Сестры», ни в «Связную». Думал: друг бы предложил. А он, видимо, считал, что я не подхожу», — объясняет он.
После трагедии Виктор осознал, как ошибался: «Он был настоящим — интеллигентным, совестливым. А я повел себя как мелкий шпанёнок».
Даже спустя годы актер избегает говорить о Бодрове в прошедшем времени. «Он мог бы меня с собой увезти в тот злополучный Кармадон. А я бы отказался? Не знаю…».
Эпилог
В 73 года Виктор Сухоруков остаётся загадкой для многих. За его спиной шепчутся: «Жены нет, с женщинами не видится — может, он не наш?» Актер лишь пожимает плечами: «Знаю, что болтают. Но я не из тех, за кого меня принимают. Доказывать что-то? Не вижу смысла».
Свободные часы Сухоруков проводит на даче под Москвой. Раньше там был лишь ветхий домик, теперь — колодец с чистой водой, баня из сруба и огород, где он выращивает овощи. «Природа — лучший психотерапевт. Сидишь у костра, стихи пишешь — и всё лишнее уходит», — говорит актер.
Выглядит он на десяток лет моложе — держится бодро, шутит едко. Сплетни о личной жизни его не трогают: «Кому интересно — пусть проверят. А я уже всё сказал».
