Если бы кто-то снял сериал про судьбу Веры Сотниковой, сценарий точно ушёл бы на несколько сезонов. Всё тут — и роман с неожиданным финалом, и одиночное материнство, и сын, который нашёл себя, не став актёром, как мама. И, конечно, большое женское сердце, которое выбрало не удобную жизнь, а честную.
Эта история не о глянце. Тут всё по-настоящему: звонкий смех в общаге, слёзы в подушку, детские ладошки на коленях и руки, перемазанные в муке — от пиццы, которая, как ни странно, стала важной частью этой истории.
Волгоградское начало
Родилась Вера Сотникова в Волгограде. Самый обычный город, самый обычный дом. Папа работал на заводе, мама — телефонисткой. Воспитание строгое, но с уважением к книгам, искусству и вечерам в театре. Праздники — по выходным, экскурсии — как ритуал. В доме была и старшая сестра, Галина. Именно она позже сыграет важную роль в жизни Веры.
В школе Вера участвовала во всём, что касалось сцены. Танцы, чтение стихов, самодеятельность — всё давалось легко. После выпуска собиралась поступать в МГУ на французскую филологию. Франция её манила, как кино. Но документы не приняли — не хватило бумажки. И вдруг — МХАТ. Прослушивание, случайная встреча с Андреем Мягковым, мгновенное зачисление. Так началась её настоящая жизнь.
Принц без кареты
Вера переехала в Москву, жила в общежитии. Бедно, но с огоньком. Голодали, делили чай на троих, но смеялись до упаду. И вот, однажды, подруга приводит знакомого. Он заходит в комнату — высокий, красивый, с глазами как у литературного героя. Представляется реставратором из Пушкинского музея.
Вера слушала его, затаив дыхание. Он говорил о живописи, о выставках, о музыке. Казалось, он из другого мира — утончённого и взрослого. Через полгода она уже была беременна. А потом узнала, что в трудовой книжке у «реставратора» значится совсем другая профессия — дворник.
И всё же она вышла за него замуж. Потому что любила. Потому что верила, что всё устроится. Но он честно сказал: «Я не готов к ребёнку. Не смогу его воспитывать». И ушёл. Сына Вера родила одна.
Назвала Яном.
Один — не значит слабый
Маленького Яна она сначала отвезла к бабушке в Волгоград — пока сама училась, работала, снималась. У неё не было ни нянь, ни денег, ни гарантий, что завтра всё будет. Зато была сцена, сын — и желание идти вперёд. Она подрабатывала в страховой, бегала по квартирам, снималась ночью, спала урывками. Всё ради того, чтобы к вечеру успеть услышать, как сын улыбается.
Когда Яну исполнилось четырнадцать, Вера забрала его в Москву. Сняли жильё, начали жизнь вдвоём. Он был тихим, самостоятельным. А она — по-прежнему работала без остановки. Между сериалами и спектаклями находила время, чтобы сварить суп и помочь с домашкой.
Не мамин путь
Ян пытался найти себя. Сначала поехал учиться в Англию — пробовал экономику. Не пошло. Вернулся, поступил в киношный. Снова не его. Даже попытался в МХАТ — вроде бы по наследству. Но и там не загорелось. А потом мама заметила: он готовит — не просто так, а с душой. Пряности, тесто, огонь — и у него на кухне будто праздник.
«Ян, может, тебе быть поваром?» — сказала она однажды. И у него будто включилось. Сегодня он живёт в Звенигороде и печёт неаполитанскую пиццу в дровяной печи. По 40–50 штук в день. Готовит так, что хочется молчать и жевать — вкусно, с огоньком, по-честному. Сейчас ему уже 45 лет и он очень похож на красавицу-мать.
Своя семья
У Яна двое сыновей. Старший — Максим, родился во Франции, от первого брака. Сейчас они видятся редко, но тепло. Младший — совсем маленький, родился в 2020 году. Ян не женат, и, судя по всему, не собирается.
«Брак — штука странная. Мужчине дают обязанности, а права — нет», — говорит он. Это не бунт, просто его взгляд на жизнь. Вера не спорит. Она понимает: каждый человек ищет своё счастье. И если у сына всё спокойно — для неё это главное.
Отец возвращается
Когда Яну исполнилось двадцать, раздался неожиданный звонок. Это был его отец. Тот самый, который исчез, когда малышу было меньше года. Он позвонил и попросил прийти на день рождения. Ян согласился. Впервые в жизни он увидел своего папу. Без истерик, без обвинений. Просто — посмотрел в лицо и сказал: «Привет».
Вера не возражала. Просто тихо стояла в стороне и смотрела, как история, начавшаяся болью, наконец обрела точку. Без восклицаний, без финальных аккордов. Просто — точку.
