20 ноября 1995 года. Ледовая арена в Лейк-Плэсиде пуста, лишь скрип коньков нарушает тишину. Сергей Гриньков и Екатерина Гордеева отрабатывают поддержку.
Внезапно он замедляется, хватается за грудь. «Сережа!» — её крик эхом разносится под сводами. Он падает. Руки Екатерины трясутся, пытаясь нащупать пульс. «Дыши, пожалуйста…» — шепчет она, но его сердце уже молчит…
Что связывало этих двоих так крепко, что даже смерть не смогла разорвать их историю любви?
Дети из соседних домов
Они могли бы никогда не встретиться, хотя жили по соседству. Сергей Гриньков, рослый мальчишка с упрямым взглядом, жил в доме №12. Екатерина Гордеева, худенькая девочка с косичками, — в доме №15 через двор.
Оба с ранних лет пропадали на катке: Сергей с пяти лет мечтал о прыжках в одиночном катании, Катя с трёх — о грациозных спиралях.
Школа №704, секция фигурного катания, даже магазин на углу — их миры пересекались, но словно по параллельным орбитам.
— Серега, посмотри на ту малышку! — одноклассник тыкали локтем друга указывая на Катю, которая робко ждала маму у раздевалки. — Она из вашей секции?»
— Не видел, — бурчал он, пряча коньки в сумку.
Четыре года разницы — целая пропасть.
В 1981 году их судьбу решили цифры в протоколах. Тренеры, раздражённые низкими прыжками обоих, махнули рукой: «Гриньков, попробуешь в паре с Гордеевой». Сергею — 14, Кате — 10. Первая встреча на льду: он выше на две головы, она едва достаёт до его плеча.
— Держишься за меня, не бойся, не уроню, — усмехнулся Сергей, пытаясь поднять её в первую поддержку. Катя, стиснув зубы, вцепилась в его куртку. — Не урони! — выдохнула она.
Тренер Станислав Жук, наблюдая за ними, покачал головой: «Из вас выйдет либо катастрофа, либо шедевр».
Вне льда они почти не общались. Лишь однажды он нарушил негласное правило. В день её 14-летия Катя, вернувшись в раздевалку после тренировки, нашла в своем шкафчике два подарка: огромную плюшевую собаку и изящный флакон духов «Красная Москва».
На записке корявым почерком: «Чтобы не боялась. И чтобы пахла, как взрослая. Сережа».
Она вдыхала аромат, пряча лицо в мягкую шерсть игрушки, и чувствовала, как щёки горят. На следующей тренировке спросила, смущаясь: «Зачем всё это?» «Просто так», — он отвернулся, но уши выдавали смущение.
К 1982 году их движения стали синхронными. На чемпионате Москвы среди юниоров они взяли бронзу.
«Не переживай, так бывает, это только начало», — сказал Сергей, вытирая Кате слёзы после падения.
Золото, кровь и слёзы
1986 год. Чемпионат мира в Женеве. Сергею Гринькову — 18 лет, Екатерине Гордеевой — 14. Они выходят на лёд под скептические взгляды: «Дети! Куда они?». Но уже через минуту трибуны замирают.
Их поддержки — точные, вращения — синхронные, а в финале Сергей поднимает Катю одной рукой, словно перышко. Зал взрывается овациями.
«Золото! Первое место!» — голос комментатора дрожит. Катя, едва сдерживая слёзы, цепляется за рукав Сергея: «Мы чемпионы…» — «А я говорил, что справимся», — хлопает он её по плечу, но сам не может скрыть улыбку.
Их победа становится сенсацией. Екатерина Гордеева — самая юная чемпионка мира в истории фигурного катания.
Газеты пестрят заголовками: «Чудо-дети из СССР!». На пресс-конференции Сергей, ёрзая на стуле, бормочет: «Мы просто делали то, чему научились». Катя, пряча дрожь в голосе, добавляет: «Без Сережи я бы не смогла».
Но триумф даётся дорогой ценой. Тренировки по 8 часов, падения, синяки. Однажды во время отработки прыжка Катя врезается в борт.
«Продолжаем!» — кричит тренер Станислав Жук. Сергей, стиснув зубы, помогает ей подняться: «Держись, ещё два подхода».
Год спустя — новый удар. Чемпионат СССР. Пара готовится к выступлению, но за день до старта Сергей срывает спину, пытаясь усложнить поддержку. «Отменяем программу», — решает Жук. «Нет! — Катя впервые повышает голос. — Мы выйдем».
Они занимают второе место, но Сергей не может разогнуться от боли. «Прости…» — шепчет он, глядя на серебряные медали. «Это наша общая победа», — Катя сжимает его руку.
1987 год. Переход к новому тренеру — Станиславу Леоновичу. Жёсткие методы, изнурительные нагрузки. «Вы должны быть идеальными», — твердит он. И они становятся ими.
Чемпионат мира, Европы, СССР — везде только золото. На льду они — единый механизм. «Как вам удаётся?» — спрашивает журналист. «Мы чувствуем друг друга», — отвечают они синхронно.
Но даже у механизмов бывают сбои. На одной из тренировок Сергей спотыкается о неровность льда. Катя падает, ударяясь головой. «Не двигайся!» — он бледнеет, видя кровь на её виске.
В больнице она лежит с повязкой, когда в палату врывается запыхавшийся Сергей с букетом алых роз.
«Это… мне?» — она не верит. «Чтобы быстрее встала», — он кладёт цветы на тумбочку и убегает, будто стыдится.
Олимпиада-1988 в Калгари. Они выходят под «Вальс Мендельсона». Катя в пачке цвета бирюзы, Сергей в строгом чёрном. Каждый элемент — безупречен. После финальной позы лёд покрывается конфетти. Судьи единогласно ставят 6.0.
«Мы сделали это!» — Сергей кружит Катю на руках, а она, смеясь, вытирает слёзы.
Но в раздевалке её настигает странная грусть. Глядя, как Сергей шутит с другими фигуристами, она ловит себя на мысли: почему он никогда не смотрит на меня так, как на них?
Что скрывалось за его сдержанностью? И почему их следующая победа станет началом конца?
Любовь, которую скрывали даже от себя
1987 год. После триумфа на Олимпиаде в Калгари Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков вернулись в Москву героями. Но за кулисами славы зрело нечто большее, чем партнёрство.
Их первое «свидание» случилось случайно. После тренировки Сергей предложил: «Кать, давай прогуляемся до метро».
Шли молча, пока он вдруг не остановился у киоска с мороженым. «Эскимо или пломбир?» — спросил, доставая рубль. «Эскимо», — ответила она, не решаясь признать, что ненавидит шоколадную глазурь.
Мороженое таяло в её руке, а Сергей, нервно посмеиваясь, рассказывал о новом тренере.
«Леонович хочет, чтобы мы добавили тройной подкрут. Справишься?» — «Если ты будешь рядом», — выдохнула Катя, не понимая, о чём говорит.
Через месяц, во время гастролей в Париже, всё изменилось. После выступления Сергей зашёл к ней в номер — якобы «попить чаю».
Разглядывая её вышивку на столе, он вдруг сказал: «Ты сегодня выглядела… взрослой». Катя замерла с чашкой в руках.
— Сережа, мне всего семнадцать, — прошептала она. — А мне уже двадцать один. Пора бы перестать тебя опекать, — он взял её за руку, и сердце заколотилось так, будто она снова падала с поддержки.
Их первый поцелуй случился в Диснейленде, куда пара заехала между шоу. «Смотри, это же Микки Маус!» — Катя потянула Сергея за рукав. Он внезапно обнял её за плечи:
— Может, нам тоже стоит попробовать? — Что? Покататься на карусели? — Нет. Вот так, — его губы коснулись её губ. Она засмеялась от неловкости, но вечером, лёжа в гостиничном номере, перечитывала записку от него: «Прости, если напугал. С.»
В 1990 году Сергей сделал шаг, который шокировал даже их тренера. После чемпионата Европы в Ленинграде он привёл Катю в пустую раздевалку.
— Женись на мне, — выпалил он, сунув ей коробку с кольцом.
— Но… мы же партнёры! Что скажут?
— Скажут, что мы счастливы, — он одел кольцо в на её дрожащий палец.
Свадьбу откладывали дважды. Сначала из-за смерти отца Сергея — Владимир Гриньков скончался от инфаркта за месяц до даты. «Он хотел увидеть нас венчаными», — Сергей сжимал фотографию отца, а Катя гладила его по спине, не зная, что сказать.
Потом — из-за беременности. «Доктор сказал, что на пятом месяце лучше не рисковать», — объяснял Сергей тренеру, который хмурился: «Вы что, забыли про контракт с Stars on Ice?»
Дочь Дарья родилась в 1992-м. Сергей, держа трёхкилограммовый свёрток, бормотал: «Она такая маленькая… Как твоя ладонь».
Катя, уставшая, но счастливая, наблюдала, как он часами сидит у кроватки, напевая «Калинку-малинку». «Ты же не умеешь петь», — смеялась она. «Зато она засыпает», — хвастался он.
Переход в профессионалы стал испытанием. Американские продюсеры требовали зрелищных номеров, а Сергей настаивал:
«Катя ещё восстанавливается». На репетициях он брал на себя самые сложные поддержки, хотя врачи предупреждали: «Спина не железная».
Однажды, таская чемоданы в аэропорту, он шутя сказал: «Лучше бы мы дом строили, чем по отелям мотались». Катя запомнила эти слова.
Что ждало их за океаном? И почему счастье, которое казалось вечным, оказалось хрупким, как лёд?
Разбитые мечты и возрождение: от трагедии к новой жизни
Роковая тренировка
Ноябрь 1995 года. Лейк-Плэсид, штат Нью-Йорк. Сергей Гриньков и Екатерина Гордеева готовятся к выступлению в шоу Stars on Ice. За кулисами Сергей жалуется на тяжесть в груди, но отмахивается: «Просто устал от перелётов». Врачи, проверявшие пару накануне, разводят руками: «Анализы в норме. Отдохнёте — пройдёт».
20 ноября. Утренняя тренировка. Сергей шутит, подбрасывая Катю в поддержке: «После шоу купим домик у озера. С камином». Она смеётся: «Ты же не умеешь дрова колоть!»
Через десять минут он внезапно хрипит: «Не могу… дышать…» Руки судорожно сжимают грудь. Катя бросается к нему, но он уже падает на лёд. «Сережа!» — её крик сливается со звуком сирены скорой.
В больнице врач произносит: «Обширный инфаркт. Ничего нельзя было сделать».
Катя, сидя в пустом коридоре, повторяет: «Он же никогда не жаловался…» На похоронах в Москве она стоит, обняв трёхлетнюю Дашу: «Папа теперь на звёздах».
Вдова в коньках
Зима 1996-го. Екатерина Гордеева не встаёт с кровати сутками. «Мама, кушать», — тянет её за руку Даша. Катя отворачивается к стене. Коллеги уговаривают: «Вернись на лёд. Это спасёт».
В феврале она выходит на арену в одиночку. Программа «Мой Сергей» — их любимая музыка, их поддержки, их тени на льду. После двойного акселя она падает. Зал замирает. Поднимается, заканчивает танец, прижимает к груди фотографию мужа. «Прости…» — шепчет, а Даша в первом ряду кричит: «Мама, ты молодец!»
1997 год. Книга «Мой Сергей» становится бестселлером. На презентации журналист спрашивает:
«Как вы решились рассказать всё?» — «Чтобы люди знали: любовь не умирает», — отвечает она, вертя на пальце обручальное кольцо.
Новая жизнь: между памятью и надеждой
2001 год. Екатерина Гордеева выходит замуж за Илью Кулика — олимпийского чемпиона в одиночном катании. Поклонники негодуют: «Предала Сергея!» На пресс-конференции она спокойно объясняет: «Любовь не делится на прошлую и настоящую. Сергей — часть меня, но я живу дальше».
Илья, держа за руку их новорождённую дочь Лизу, добавляет: «Я не заменю Сергея. Но я могу быть рядом». Катя носит кольцо Гринькова на цепочке, а в доме Куликов на стене висит фото: Сергей смеётся, подбрасывая Дашу в воздух.
2005 год. Возвращение в Stars on Ice — теперь уже с Ильей. На репетиции Катя невольно сравнивает:
«Сережа делал поддержку иначе». Илья не обижается: «Я не он. Но я здесь». После выступления она плачет в раздевалке: «Как будто предаю его снова».
Жизнь после боли
2010-е годы. Екатерина тренирует юных фигуристов в Калифорнии. На вопрос «Что главное в паре?» отвечает: «Доверие. Как у нас с Сергеем». Даша, ставшая хореографом, смеётся: «Мама, ты всё живёшь в прошлом!» — «Нет. Я просто несу его с собой», — Катя поправляет цепочку с кольцом.
В 2016 году, после развода с Куликом, поклонники пишут: «Вернётся к Пеллетье!» — имея в виду давнего друга пары, канадского фигуриста.
Катя отмалчивается. Лишь в 2022-м публикует в соцсетях фото с Давидом Пеллетье и подписью: «Годовщина. Жизнь, любовь». Комментарии взрываются: «Она счастлива!»
Эпилог: Кольцо на цепочке
Екатерина Гордеева тренирует юных фигуристов в Калифорнии. На вопрос о Сергее улыбается: «Он здесь». Пальцы касаются цепочки с кольцом. Её дочь Даша — копия отца — работает хореографом.
Их старые выступления собирают миллионы просмотров. Под видео кто-то пишет: «Они научили мир, что любовь сильнее смерти».
Почему мы всё ещё плачем, глядя на них? Потому что их история — это не финал. Это вечное «если бы…».
