— Я люблю вас! — вырвалось у Зины, когда она в очередной раз пришла к Сергею Герасимову за советом.
Режиссер вздрогнул, его пальцы непроизвольно сжали край стола.
— Это хорошо, деточка, — наконец произнес он, тщательно подбирая слова. — Но знаешь, артист должен уметь держать себя в руках…
КАК АИДА СТАЛА ЗИНОЙ
Зинаида Кириенко (урожденная Широкова) появилась на свет в 1933 году в Махачкале. Ее мать, Александра Петровна, незадолго до родов прочла трогательную повесть о греческой актрисе по имени Аида. И, вдохновившись, решила назвать дочь именно так. Однако отец, Георгий Константинович, человек суровый и практичный, настоял на более привычном варианте, которое и было записано в метрике.
Молодая мать, увидев документ, разрыдалась. Она так верила, что редкое звучное имя станет для дочери оберегом и подарит ей необыкновенную судьбу.
— Шура, ну что ты, – осторожно обнял ее муж. — Разве плохо, что у нашей девочки теперь два имени? Зови ее как хочешь, и Зиночкой, и Идочкой…
История отца будущей актрисы Георгия Широкова, могла бы стать сюжетом для драматического романа. Еще мальчишкой, будучи курсантом Тифлисского военного училища, он в годы Гражданской войны вместе с другими юнкерами был эвакуирован в Англию. Но на чужбине молодых людей встретили без особого радушия. Вскоре они оказались брошенными на произвол судьбы.
Восемь долгих лет Георгий скитался по Европе, перебиваясь случайными заработками и терпя лишения. Лишь в конце 20-х годов ему удалось вернуться на родину и осесть в Дагестане. Здесь он со временем устроил свою жизнь: получил бухгалтерское образование и женился на девушке Александре.
Но, видимо, пережитые испытания оставили отпечаток на его характере. Широков стал человеком замкнутым, сдержанным, временами даже жестким. А вот его жена, наоборот, была женщиной мягкой, романтичной, с трепетной душой.
Несмотря на рождение двух детей, семейного счастья у них не получилось. Израненный жизнью мужчина так и не смог стать любящим мужем и заботливым отцом. Все чаще между супругами вспыхивали ссоры, пока они окончательно не расстались. А в 1939 году грянул новый удар: Георгия арестовали. И больше его никто не видел.
С началом войны Александра Петровна перебралась в Дербент, где ей удалось устроиться на зернозаготовительный пункт. Здесь же она встретила Михаила Кириенко — доброго и ответственного мужчину, который стал для ее детей настоящим отцом. Дал им свою фамилию, заботу и правильное воспитание, которого так не хватало в те нелегкие годы.
МАГИЯ СЦЕНЫ
В простой семье Кириенко не было ни артистов, ни знаменитостей, все трудились на благо страны. Разве что дедушка иногда напевал старинные романсы, да и то лишь в уютной домашней обстановке. Тихая, скромная Зиночка тоже мечтала о профессии, которая приносила бы пользу людям. Но ровно до тех пор, пока не попала в настоящий театр.
Десятилетняя девчушка, привыкшая к размеренному быту и тихим семейным вечерам, впервые увидела, как на сцене оживают чужие судьбы. Она сидела, не смея пошевелиться, в потрепанном бархатном кресле партера, завороженно следя за каждым движением актеров. А когда занавес опустился, еще несколько минут не смела встать.
— Пошли, дочка, — осторожно тронул Зиночку за плечо отчим.
Девочка неуверенно поднялась. Ватные ноги не слушались. А в голове снова и снова прокручивались сцены из спектакля, будто кто-то заново включал волшебный фонарь.
ОГНИ БОЛЬШОГО ГОРОДА
Окончив семилетку, Зина отправилась в Москву. Нужно же было получать «серьезную» профессию. Сначала поступила в железнодорожный техникум, потом перевелась в сельскохозяйственный. Жила девушка в унылом общежитии на окраине, но быстро поняла: это не та Москва, которую она представляла по фильмам Александрова и Пырьева. Ни тебе блеска, ни праздника… Только серые будни.
Даже перебравшись к своей одинокой тетке в самый центр столицы, все равно чувствовала себя чужой. Денег едва хватало на булочку в студенческой столовой. Иногда, возвращаясь с занятий, Зина выбирала путь через площадь, мимо освещенного фасада театра. На мгновение ей казалось, что она не студентка с тетрадками, а актриса, спешащая на вечерний спектакль.
Через год таких сомнений Кириенко подала заявление об отчислении. Бабушка потом долго ругалась:
— Ну куда ты, дурочка? Диплом же!
Но она впервые чувствовала себя не «дурочкой», а человеком, сделавшим выбор. Пусть легкомысленный и непонятный. Но свой. Вернулась в родную станицу, окончила десять классов. И только спустя два года вновь приехала в Москву. На этот раз штурмовать ВГИК.
НЕСБЫВШАЯСЯ МЕЧТА
К своему собственному изумлению, Кириенко прошла все отборочные туры. Но когда дело дошло до зачисления, оказалось, что ей… не хватило места.
— Значит, я не поступила? — ее голос прозвучал тише, чем она ожидала.
— Мест действительно нет. Но…, -секретарь приемной комиссии протянул ей листок с печатью, — Юлий Яковлевич Райзман рекомендовал вас как вольнослушателя.
Зина почувствовала, как по спине пробежал холодок, хотя в помещении было душно.
— А общежитие? Стипендия…?
— Вам не положено, — отчеканил секретарь.
Не помня себя, девушка выскочила в коридор. Ноги сами понесли ее к деревянной скамейке у окна.
— Вольнослушательница…, — то и дело шептала она, разглядывая печать на документе.
Это звучало почти как «настоящая студентка», но без прав, без гарантий.
— Я видела тебя на прослушиваниях, — мягкий голос заставил ее поднять зареванную мордашку. Перед ней стояла сама Тамара Макарова.
— Ты большая молодец,- продолжала та.
Зина замерла, не решаясь дышать.
— Сейчас поезжай домой, — в глазах актрисы читалось неподдельное участие. — А в следующем году приезжай. Мы с Сергеем Аполлинариевичем тебя возьмем.
Так, благодаря неожиданной встрече Кириенко стала студенткой ВГИКа, где на одном курсе с ней учились будущие звезды советского экрана Людмила Гурченко и Наталья Фатеева.
НЕОЖИДАННАЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ
Поступив в институт, Зинаида остро ощутила, как тяжело быть одной в огромном холодном городе. Сокурсники казались чужими, Москва — неприступной, а до дома тысячи километров.
Единственным человеком, который по-настоящему ее понимал, оказался педагог Сергей Герасимов. На его занятиях она забывала о тоске. А после лекций задерживалась, чтобы обсудить роли, фильмы, да и в целом свою жизнь. Сергей Аполлинариевич говорил с ней не как преподаватель со студенткой, а как с равной: ценил ее мнение, смеялся над шутками, советовал книги.
Постепенно эти беседы стали для Зиночки настоящим спасением. Совсем скоро она поймала себя на мысли, что запоминает каждое его слово, краснеет, когда он смотрит в ее сторону, и ждет этих встреч с трепетом.
Однажды, перечитывая его заметки на полях своей работы, Зинаида вдруг осознала: это уже не просто благодарность учителю. Это любовь. Да, Герасимов был женат на Тамаре Макаровой, которая когда-то поддержала ее в самый трудный день. Но и хранить эти чувства глубоко внутри она не могла.
— Я люблю вас! — вырвалось у Зины, когда она в очередной раз пришла к нему за советом.
Герасимов вздрогнул, его пальцы непроизвольно сжали край стола.
— Это хорошо, деточка, — наконец произнес он, тщательно подбирая слова. — Но знаешь, артист должен уметь держать себя в руках.
Режиссер неожиданно улыбнулся, разряжая напряжение. А потом встал и по-отечески поцеловал ее в макушку:
— Умница ты моя, а ушко у тебя… как пельмешек.
Зина фыркнула сквозь слезы. От этого странного сравнения вдруг стало так тепло-тепло на душе.
— Ты правильно выбрала путь. Вот увидишь, ты сможешь сыграть любую боль, любую страсть… А пока… учись.
Возможно, в тот момент, когда Зина с дрожью в голосе признавалась в своих чувствах, Герасимов уже разглядел в ней главное. Ту самую способность к полной, безоглядной самоотдаче, которая так нужна была для роли шолоховской Натальи.
ПЕРВЫЕ ШАГИ К СЛАВЕ
Еще студенткой второго курса Кириенко получила главную роль в короткометражке Сергея Герасимова «Надежда».
— Снималась впервые, руки дрожали, голос срывался, — вспоминала позже актриса. — А Сергей Аполлинариевич только улыбался: «Больше жизни, Зинаида, меньше игры!»
Фильм вызвал бурные дискуссии. Критики спорили. Но все отмечали удивительную способность молодой артистки передавать глубину переживаний буквально одним взглядом.
Параллельно Герасимов начал готовить ее к роли Натальи в грандиозной экранизации «Тихий Дон». Пока однокурсницы Гурченко и Фатеева блистали в легких комедиях, Зинаида пропадала на репетициях, вживаясь в образ казачки.
— Мы с Люсей и Наташей смеялись: одна веселилась в «Карнавальной ночи», другая крутила романы в «Три плюс два», а я училась правильно плакать в кадре,- рассказывала Кириенко.
Впоследствии Кириенко вспоминала, что именно она порекомендовала режиссеру кандидатуру Элины Быстрицкой на роль Аксиньи. С ней у актрисы сложились теплые отношения, в отличие от Людмилы Хитяевой. Людей со сложным характером Кириенко всегда избегала. Позже в черный список попала и Нонна Мордюкова.
Однажды во время совместных гастролей Кириенко, движимая материнской гордостью, показала Мордюковой фотографии своих сыновей. Та, взглянув на снимки, откровенно заметила:
— Ну, этот красавчик в Валерку, а у этого твоя крестьянская морда.
Такая бестактность настолько поразила Зинаиду, что она решила держаться от коллеги подальше.
Не стала Зинаиде близкой подругой и Людмила Гурченко. Несмотря на совместную учебу и даже некоторое время проживания вместе, между актрисами всегда витало соперничество.
В тяжелые послевоенные годы кинематографу приходилось выживать буквально на голом энтузиазме. Средств катастрофически не хватало, костюмы перешивали из старья, декорации собирали из того, что было под рукой.
Но именно в этих спартанских условиях родились еще две знаковые работы актрисы: пронзительная драма «Сорока-воровка» и лирическая «Поэма о море» Юлии Солнцевой, снятая по сценарию Александра Довженко. Герасимов, обычно строгий к дисциплине, сделал исключение: из уважения к великому режиссеру отпустил свою ученицу на параллельные съемки.
После вгиковской скамьи театральная судьба Кириенко складывалась как пазл. Сначала была недолгая работа в Театре имени Пушкина, затем два года на Малой Бронной. Но настоящим творческим домом стал для нее Театр-студия киноактера, где она прослужила более трех десятилетий.
