Обычный советский гастроном, гул голосов, запах колбасы и вечная давка. В этой очереди, как и все, стоит актер Виктор Павлов. Внезапно одна напористая дама решает, что правила не для неё, и лезет к прилавку. Павлов, не повышая голоса, спокойно делает ей замечание, мол, совесть поимейте, тут и старики, и дети. Казалось бы, бытовая сцена.
Но страна только что посмотрела популярный советский телесериал «Адъютант его превосходительства», где Виктор Павлов сыграл жестокого бандита Мирона Осадчего, и зрители искренне его возненавидели. Женщина оборачивается, впивается в него взглядом и с ненавистью выплевывает: «Ты как на экране гад, так и в жизни сволочь».
Фраза, брошенная этой женщиной в лицо, стала для Виктора Павлова своеобразным орденом — высшей степенью признания, когда зритель уже не отличает актера от персонажа. Вот только никто в той очереди и представить не мог, какая пропасть лежит между экранным образом и реальным человеком.
Никто не знал, что этот «гад» ночами писал пронзительные стихи близким людям, доводя себя до слез, мог разрыдаться от переполнявших его чувств, признаваясь в любви, и для беременной жены, которой не хватало романтики, жарил шашлык прямо во дворе, играя в то же время лирические песни на гитаре.
Когда Виктор Павлов впервые появился в Театре имени Ермоловой, молодая актриса Татьяна Говорова окинула новичка скептическим взглядом. Молодой человек вел себя странно: на представлении труппе как-то пошатывался, то бледнел, то краснел. «Нервный какой-то, и ухо торчит», — пронеслось у Татьяны в голове.
То самое знаменитое оттопыренное ухо, которое вскоре обессмертит Леонид Гайдай. Именно роль студента Дуба в комедии «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» принесла Павлову всесоюзную славу и сделала эту его особенность внешности визитной карточкой.
Но тогда никто в театре не знал, была ли это врожденная особенность, или след бурной юности с уличными драками и занятиями боксом. Артист по каким-то причинам никогда и никому об этом не говорил, и уходил от темы, когда его спрашивали: «Что у тебя с ухом?».
На репетициях будущий народный любимец волновался до такой степени, что Татьяна лишь укреплялась в своем первом впечатлении. Павлов казался человеком крайне резким: влетал в репетиционный зал со своим стареньким кожаным портфелем, лихорадочно отрабатывал сцену и тут же убегал на очередные съемки. На молодую и красивую актрису Татьяну он не обращал ни малейшего внимания, и это, конечно, её задевало.
Перелом случился внезапно, на одной из актерских посиделок. Витя взял в руки гитару. Когда он запел романсы, у Татьяны по спине пробежал холодок — столько в его голосе было неприкрытой тоски и печали.
Вечер шел своим чередом, и вдруг Павлов подошел к ней. Увидев, что она сидит не очень удобно, он с какой-то детской заботой предложил: «Давай я тебе подушечку подложу». Его рука на мгновение коснулась её руки. И от этого мимолетного, неловкого прикосновения, по словам самой Татьяны, её будто бы «ударило током».
Но даже этот момент не стал началом бурного романа. Актер оставался таким же отстраненным. Тогда Татьяна, как истинная женщина, решила взять инициативу в свои руки.
Во время совместной поездки в Венгрию она нашла в Будапеште ателье и заказала себе по тем временам немыслимое — черный купальник-бикини в сеточку с прозрачными вставками.
На точеной фигуре 25-летней актрисы он сидел идеально. Когда во время гастролей в Ростове-на-Дону она вышла в нём на пляж, неприступный Витя, наконец, дрогнул.
В тот же день они шли по улице большой актерской компанией. Татьяна увидела на другой стороне дороги цветочный развал и мысленно загадала: «Если сейчас он не подарит мне розу — значит, не судьба».
И словно прочитав её мысли, Павлов молча отделился от группы, перебежал дорогу, рискуя попасть под трамвай, и вернулся с одной-единственной, но невероятно красивой розой.
А настоящие чувства вспыхнули в Кисловодске. Виктора Павлова, как новичка, по ошибке не включили в списки на расселение, и он так и остался растерянно стоять на перроне. Татьяна и другая актриса, её соседка по комнате, сжалились над ним и уговорили свою строгую хозяйку приютить артиста хотя бы на балконе. Днем они гуляли по городу, а ночами Павлов храпел на этом самом крошечном балконе.
В один из тех вечеров, в маленьком уютном кафе, Виктор Павлов вдруг начал говорить о любви. Говорил сбивчиво, быстро, захлебываясь словами и эмоциями, краснея и смущаясь. А потом, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, он просто расплакался и выбежал на улицу.
Эта обезоруживающая беззащитность актёра сразила Татьяну наповал. Она поняла, что он — особенный, и никого похожего на него в этом мире попросту нет.
После тех судьбоносных гастролей, Виктор Павлов и Татьяна Говорова встречались ещё год, но предложения руки и сердца так и не поступало. Татьяна, опасаясь засидеться в девках, пошла на последнюю женскую уловку — завела серьезный разговор о женитьбе и пустила слезу. Павлов запаниковал: «Всё будет, всё сделаем, только не плачь!».
Но даже на ступеньках ЗАГСа он вдруг остановил её и усадил на скамейку. Выросший в небогатой семье, он всю жизнь нёс в себе тревогу, сможет ли актерская профессия прокормить его, и этот страх периодически вырывался наружу.
Он начал говорить, что у него ненадежная профессия, нет своего угла, что он боится не оправдать её надежд. Предельная честность мужчины, осознающего, что он берет на себя заботу о любимой женщине, тронула до глубины души.
В очередной раз увидев слёзы своей невесты, Виктор Павлов решительно скомандовал: «Нет… Мы вдвоем со всем справимся! Пойдем!». А после росписи молодожёны пошли отмечать свадьбу в квартиру родителей Палова, в которой каким-то чудом поместилось больше тридцати человек. Торжество закончилось тем, что гости спали вповалку — кто на балконе, а кто и в ванной.
Виктор Павлов сразу взвалил на себя всю тяжесть семейных забот. В театре платили немного, и Виктор без устали снимался в кино. Татьяна вспоминала маленькую шкатулку, в которую он, возвращаясь домой, с особым, театральным жестом, как это делают фокусники, выкладывал из кармана свой заработок.
Он был невероятно щедр. Дарил жене старинные украшения, которые находил в антикварных лавках Ленинграда, из каждой поездки привозил полные сумки дефицитных продуктов, превращая своё возвращение в маленький праздник.
Щедрость актёра порой принимала комичные формы. Однажды из Чехословакии он привез такое количество уцененной женской обуви для жены, что заставил весь перрон коробками. Татьяне потом пришлось несколько месяцев пристраивать эти сокровища в комиссионки. Павлов не сорил деньгами, но иногда мог очень серьёзно потратиться только для того, чтобы обрадовать жену.
За кадром Виктор Павлов оставался большим ребенком. Обожал розыгрыши. Мог в разгар съемок подойти к издерганному администратору и с серьезным лицом сказать, что съёмки затянулись и ему необходимо улететь домой, доводя беднягу до предынфарктного состояния, а потом обнимал и со смехом признавался, что просто пошутил.
При этом актер совершенно не переносил хамства и панибратства, а свою профессию воспринимал с огромной ответственностью. Когда в родном театре ему поставили ультиматум — либо гастроли, либо съемки в фильме «На войне как на войне», — он, не раздумывая, написал заявление об уходе. Павлов не терпел, когда ему диктовали, как жить и работать.
Дома любящий Виктор Павлов был ревнивцем. Мог позвонить в театр после спектакля и потребовать, чтобы жена срочно ехала домой, если она засиделась в гримёрке с коллегами. Однажды приревновал её к молодому рабочему сцены, который годился ей в сыновья, и потом долго попрекал этим.
Но эта ревность была лишь обратной стороной его огромной любви. Когда Татьяна была беременна, стала капризной и как-то с утра пожаловалась, что Павлов совсем перестал устраивать ей романтические свидания и даже на шашлык не может её отвезти, он пробурчал в ответ: «Не до этого мне…».
А сам пошел во двор, разжег костер под забором и пожарил для неё шашлык. Пока довольная жена наслаждалась едой, он играл ей песни на гитаре.
,
В 1968 году родилась дочь Саша. Виктор Павлов встречал жену из роддома в купленном по такому случаю в комиссионке черном шелковом американском костюме. Он был мягким и заботливым отцом, баловал дочь, исполняя любую её прихоть.
Общей страстью отца и дочери были животные. Каждое воскресенье они ездили на знаменитый Птичий рынок и возвращались оттуда то с собачкой, то с кошечкой, то с хомячками. Дома у них был целый зоопарк.
Позже, уже работая в Малом театре, Павлов завел настоящую голубятню на чердаке. Идея родилась из-за постановки «Мой любимый клоун», для финала которой, по его задумке, со сцены в зал должны были вылетать белые голуби. Ради этого эффектного хода артист загорелся идеей, упросил дирекцию отдать ему помещение для постройки голубятни, и по выходным стал пропадать там.
Жена не сразу обо всем узнала, лишь находила в его сумках крупу и в шутку думала, не собирается ли он гнать самогон. Своих голубей он называл именами артистов театра в зависимости от их характера: важный голубь был Царевым, суровый — Гоголевой, озорной — Ильинским.
Последние восемь лет жизни Виктор Павлов тяжело болел после второго инсульта. В свой последний день, 24 августа 2006 года, он сидел на стуле и, как показалось жене, сосредоточенно смотрел в окно. Когда она уходила в магазин, Павлов сказал: «Посмотри! Что это такое?» — и показал на окно.
Она ничего там не увидела — обычное августовское небо с облаками. Он произнес «Ну ладно…» с какой-то досадой. Когда Татьяна вернулась, актёр по-прежнему сидел на стуле, но уже не живой.
На панихиде в Малом театре его коллега и друг, актер Борис Клюев, стоя у гроба, сказал Татьяне: «Тань, смотри, он плачет…». И действительно, по его щеке текла слеза.
Татьяна Говорова до конца жизни чувствовала его присутствие, верила, что он помогает ей. Она была рада той жизни, что у них была, пусть и не такой длинной, как хотелось бы. Самой Татьяны Говоровой не стало совсем недавно — в марте 2025 года.
На общей могиле супругов на Кунцевском кладбище всегда лежат свежие цветы от поклонников и их коллег.
А как вы думаете, что же Виктор Павлов мог увидеть в окне в свои последние минуты жизни?
