Бондарчук холодно отвернулся, когда Евгения сообщила ему о беременности:
— Не хочу этого ребенка.
Возможно, так бы и остался Алексей без отца, если бы не железная воля Татьяны Васильевны. Мать Бондарчука, пережившая войну и знавшая цену семейным узам, сама приехала в Москву. Не просьба звучала в ее словах, — требование.
— Сына признаешь,- коротко бросила она…
СРАЗУ НА ТРЕТИЙ КУРС
Москва 46-го года встретила Сергея Бондарчука непривычно пустынными улицами. Послевоенная столица еще не оправилась от тяжелых лет. Но для бывшего фронтовика даже такой город казался полным возможностей. Не задерживаясь на вокзале, он сразу отправился во ВГИК.
Война научила его ценить каждый шанс, и теперь судьба давала новый — стать не просто актером, а учеником самого Герасимова. В коридорах пахло свежей краской и надеждой. Здание института, как и вся страна, постепенно оживало после военной разрухи.
Его прочтение гоголевской «Птицы-тройки» на прослушивании произвело эффект разорвавшейся бомбы. Педагоги переглядывались, а Сергей Герасимов даже пошутил:
— Слушай, а чему я тебя буду учить? Ты же готовый артист.
Тамара Макарова, обычно сдержанная в оценках, тоже не смогла скрыть восхищения. В этом крепком парне с пронзительным взглядом было то самое природное обаяние, которое не купишь ни за какие деньги. Решение приняли мгновенно: зачислить сразу на третий курс, минуя начальную подготовку.
Среди молодых сокурсников Бондарчук выделялся особой выправкой и дисциплиной, все-таки фронтовая закалка давала о себе знать. Когда пришло время дебютировать в картине своего учителя «Молодая гвардия» он без раздумий выбрал роль Валько, хотя по возрасту не соответствовал персонажу.
Но именно эта работа стала его первым шагом к будущим вершинам. Молодой актер сумел перевоплотиться в мудрого шахтера так убедительно, что сомнений в его таланте не осталось ни у кого.
РОМАН НА СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ
Сергей сразу выделил Инну Макарову среди других студенток. Ее живой ум и обаяние просто невозможно было не заметить. Но настоящее сближение произошло во время работы над «Молодой гвардией». Застенчивый фронтовик неожиданно для всех начал проявлять знаки внимания к красавице-однокурснице.
Их роман развивался стремительно, несмотря на сложные обстоятельства. Инна прекрасно знала о ростовской жене Сергея, но это не остановило ее чувств. Когда однажды Бондарчук молча протянул ей телеграмму с лаконичным сообщением о рождении сына, именно Макарова нашла в себе силы первой разрядить обстановку шуткой.
— На, читай,- Сергей протянул Инне телеграмму из Ростова.
— «У тебя родился сын. Женя»,- прочитала она. — Ну а чего ты такой грустный? Радоваться надо! Сын же…
Получив дипломы, супруги оказались в Театре-студии киноактера, где с головой погрузились в сценическую жизнь. Кинороли пока не предлагали, зато на подмостках с аншлагами шла театральная версия «Молодой гвардии» — их визитная карточка. Инна, в отличие от Сергея, успевала играть сразу в нескольких спектаклях, демонстрируя невероятную работоспособность.
Через год скитаний по коммуналкам они, наконец, получили собственное жилье: скромную «однушку» на Песчаной улице. А весной 1950 года их крохотная квартирка наполнилась детским плачем. На свет появилась Наташа.
ТЕНЬ ПРОШЛОГО
Жить бы да радоваться неожиданной славе и счастью. Вот только тень прошлого никак не отпускала. Евгения Белоусова, первая жена Бондарчука, не собиралась так просто сдаваться. Вооружившись поддержкой влиятельного отца, женщина начала настоящую войну. И однажды без предупреждения заявилась к ним домой.
— Как ты можешь называть этот цирк браком? — кричала Женя. — Я твоя законная жена! Я! И только я! А этот ваш ВГИК, эти ваши премии — все это фикция!
Сергей пытался успокоить бывшую супругу:
— Женька, одумайся! Мы разные с тобой. И уже давно чужие…
— Чужие? — перебила она. — А мои письма тебе на фронт? А Алеша? Он каждый день спрашивает, где его отец!
Инна молча стояла в стороне, бессознательно теребя в руках ползунки их дочки Наташи. Ее сердце обливалось кровью, но она понимала — этот бой Сергей должен выдержать сам.
Суд под давлением связей Белоусовой первоначально принял ее сторону. Бондарчуку пришлось несколько раз ездить в Ростов и умолять бывшую жену отозвать иск.
— Ты же понимаешь, что губишь не только меня, — говорил он при встрече. — Ты губишь нашего сына. Разве ты хочешь, чтобы он рос в атмосфере ненависти?
В конце концов Евгения уступила. Но осадок остался. Особенно тяжело было маленькому Алеше, который становился разменной монетой в этом противостоянии. К счастью, добрая Инна находила в себе силы тепло принимать мальчика, когда тот приезжал погостить в Москву.
— А правда, что мой папа знаменитый? — как-то спросил ее ребенок.
— Правда, — улыбнулась она. — И ты когда-нибудь им станешь.
Сергей же, наблюдая эту сцену, кусал губы. Он так и не смог найти путь к сердцу собственного сына.
Уже много позже Инна Макарова признавалась, что ее муж знал о беременности Евгении. Но ребенка этого не хотел, о чем сразу же и сказал:
— Рожаешь только для себя!
Повлиять на него смогла только мать. Татьяна Васильевна приехала в Москву и буквально потребовала сына признать ребенка.
Как бы там ни было, эта ситуация отразилась на всех: Алексей чувствовал себя чужим в обеих семьях, Наташа долго не могла смириться с существованием сводного брата, а сам Бондарчук, разрываясь между домом и съемочными площадками, так и не научился быть настоящим отцом.
МЕЖДУ СЛАВОЙ И СТРАСТЬЮ
50-е годы стали временем триумфа для Сергея Бондарчука. Его фильмография того периода поражает разнообразием: от героических образов в «Кавалере Золотой Звезды» и «Адмирале Ушакове» до глубоких психологических ролей в «Попрыгунье» и шекспировском «Отелло». Пиком признания стало присвоение 30-летнему актеру звания народного артиста СССР лично Сталиным за роль Тараса Шевченко.
А вот в семейной жизни все было не так гладко. Бесконечные съемки и гастроли разводили супругов по разным городам, оставляя их дочь Наташу на попечение нянь.
Но Инна, с головой погруженная в собственные проекты, все еще верила в крепость их союза. Особенно, когда со съемок приходили трогательные письма от мужа, полные нежности и тоски по дому:
— Моя девочка, как же я скучаю по твоим рукам… Скоро вернусь, и мы с тобой и Наташенькой снова будем вместе…
Актриса даже не подозревала, что эти строки писались мужем в перерывах между свиданиями с другой…
На съемках «Отелло» всегда считавший себя примерным семьянином Бондарчук впервые столкнулся с эмоциями, перед которыми оказался бессилен. Вернувшись со съемок, он пригласил в гости своих друзей — семейную пару Клару Лучко и Сергея Лукьянова. Руки Сергея дрожали, когда он показывал фотографии Ирины Скобцевой:
— Ребята, – шептал он, волнуясь. — Я сошел с ума! Я ничего не могу делать, ни о чем думать не могу. У меня перед глазами одна она. Только вам, близким друзьям, показываю: посмотрите, она же чудо! Я ее люблю! Не знаю, как буду без нее жить!
Возможно, эти отношения, где были солнце, море и шекспировские страсти, так бы и не нашли бы продолжения, если бы Сергею и Ирине не представился еще один случай поработать вместе в картине «Иван Франко». На этот раз скрывать роман было невозможно. Вся съемочная группа стала свидетелем их страсти. А в Москву полетели анонимные письма с подробностями измены.
