— Юра, ну как же так? — тихо спрашивала она, переступая через разбросанные по полу газеты. — Почему дети голодные? Я же оставляла продуктов на неделю…
Визбор на секунду отрывался от гитары, бросая на нее виноватый взгляд:
— Жень, ну ты же знаешь, народ собрался… — его пальцы автоматически перебирали струны. — Мы хотели по-быстрому, но как-то заигралось…
ДУХ СТРАННИЧЕСТВА
Когда камеры Марлена Хуциева снимали в «Июльском дожде» хрупкую девушку с глазами «эпохи оттепели», никто не предполагал, что экранная химия между Евгенией Ураловой и Юрием Визбором перерастет в настоящую страсть.
Их роман развивался по законам поэзии барда: неровно, с паузами и внезапными всплесками чувств…
Квартира Юрия в Черемушках постепенно обрастала бытом: появилась первая табуретка, самодельный книжный шкаф, фотографии в рамках. Но дух странничества никогда не покидал эти стены.
Женя разрывалась между съемками, театром и домашними хлопотами. Юрий же вел жизнь свободного художника. Бард колесил по альпинистским сборам, вел активную творческую деятельность.
Их семья в то время больше напоминала сообщающиеся сосуды: пока она в панике искала на вечер няню для дочери Анечки, муж спокойно собирал рюкзак в очередную поездку.
Уралова в шутку называла себя «одноруким бандитом». Так лихо ей приходилось жонглировать кастрюлями, сценариями и детскими пеленками. А Визбор, возвращаясь из поездок, лишь удивленно поднимал брови:
— Что, опять ничего не успеваешь?
При этом жили они очень бедно. Юрию то запрещали публиковаться, то не давали выступать, поэтому основной доход приносила Женя. Хотя и ей полноценно работать не давали вечные простуды дочери. Каждое утро актриса вела ребенка в сад, зная, что к вечеру получит звонок:
— Заберите, у девочки температура.
Вечерами она, прислушиваясь к хриплому дыханию ребенка, сидела у ее кроватки и считала копейки до зарплаты.
Помимо этого, Уралова искренне приняла дочь Визбора от первого брака Таню. Девочка некоторое время жила с ними, и артистка старалась стать для нее не просто мачехой, а настоящим другом. Без лишней навязчивости она учила ее простым житейским вещам: как замесить тесто, пришить пуговицу, погладить рубашку.
Эти уроки быта оказались ценнее громких слов. Уже взрослой Татьяна вспоминала:
— Женя никогда не пыталась заменить мне маму, но всегда была рядом, когда нужен был совет или помощь.
Особенно тепло она отзывалась о том, как мачеха уважительно относилась к ее отношениям с родной матерью, никогда не ставя ребенка перед мучительным выбором.
Иногда случалось, что Ураловой приходилось уезжать в другой город на съемки. И каждый раз, возвращаясь домой, она заставала одну и ту же картину.
Квартира, оставленная в относительном порядке, превращалась в подобие поля битвы: стол, заваленный огрызками и пустыми бутылками, пепельницы, переполненные окурками, а в центре кухни — любимый муж с гитарой в окружении приятелей. В комнате явно голодные дети.
— Юра, ну как же так? — тихо спрашивала она, переступая через разбросанные по полу газеты. — Почему дети голодные? Я же оставляла продуктов на неделю…
Визбор на секунду отрывался от гитары, бросая на нее виноватый взгляд:
— Жень, ну ты же знаешь, народ собрался… — его пальцы автоматически перебирали струны. — Мы хотели по-быстрому, но как-то заигралось…
СОЛНЫШКО ЛЕСНОЕ…
История создания одной из самых известных песен Визбора — «Солнышко лесное» до сих пор окутана дымкой тайны. Уралова уверяла, что она о ней, но сам он никогда не делал конкретных признаний.
Действительно, в его архивах сохранились черновики с пометками, сделанными во время одной из поездок на Кавказ. В записях упоминается «поляна у ручья» и «последний костер перед рассветом». Возможно, именно эти дорожные впечатления легли в основу песни.
Коллеги барда по «Кругозору» вспоминали, как он возвращался из командировок с целыми блокнотами наблюдений.
— Он мог написать стихи о чем угодно. О случайной встрече, о перевале, о старом дереве, — рассказывал один из его друзей.
ИЗМЕНА
Юрий Визбор, как и многие творческие натуры, постоянно искал вдохновения в новых эмоциях и переживаниях. Евгения, зная эту особенность мужа, предпочитала не вникать в его внезапные отлучки и перемены настроения. Их брак держался на взаимном уважении к личному пространству друг друга.
Но однажды, перебирая старые бумаги в кабинете, она наткнулась на потрепанную записную книжку. В ней бард в ярких красках описывал свидания с некой женщиной: встречи в гостиницах, прогулки по ночной Москве, даже сравнивал ее глаза с «янтарем в лунном свете». Записи были сделаны на английском. Видимо, Юрий рассчитывал, что жена не станет вчитываться.
Когда тот вернулся из командировки, в прихожей его ждал аккуратно собранный скарб: лыжи, походный рюкзак, печатная машинка… Все то, чем он особенно дорожил.
— Дай мне время… Перетерпи, ну, пожалуйста, перетерпи,- умолял он жену.
— Перетерпеть? — ее голос сорвался на крик. — Ты хочешь, чтобы я терпела это? — Женя ткнула пальцем в его дневник, лежащий на тумбочке.
Юрий побледнел:
— Ты… прочитала?
— Достаточно,- она отвернулась к окну. — Мне казалось, нас соединили на небесах. Такая была любовь… А ты…,- ее голос дрогнул, — ты просто все растоптал.
Он шагнул было к ней, но она резко отстранилась:
— Нет. Все кончено. Возьми свои вещи и уходи.
Визбор постоял, растерянно уставившись на свои лыжи, потом медленно начал собирать чемодан. Его пальцы дрожали, когда он пытался застегнуть ремни рюкзака.
— Я… я вернусь, — глухо сказал он уже в дверях.
Женя молча покачала головой. Дверь закрылась с тихим щелчком. Только тогда она разрешила себе опуститься на пол и зарыдать… Тихо, чтобы не слышали соседи.
НЕ ПРОСТИЛА
История с Татьяной Лаврушиной стала последней каплей в их браке. Художница, казавшаяся Визбору родственной душой, быстро показала свой властный и расчетливый характер. Их роман продлился недолго: через полгода она без сожалений выставила барда за дверь, откровенно признавшись, что искала не творческого человека, а состоятельного партнера.
Оставшись один, Юрий намеревался вернуться к жене. Приходил домой с цветами, писал ей нежные письма, даже дежурил у дверей театра после спектаклей.
— Женечка, давай попробуем снова, — умолял он, но каждый раз натыкался на непробиваемую стену.
Единственным мостиком между ними оставалась дочь Аня. Юрий навещал ее, хоть и нерегулярно. И девочка ждала этих встреч с трепетом. Каждый приход отца был для нее как маленький праздник. Он приносил с собой запах ветра и приключений: то сувенир из далекого города, то нелепую игрушку, собранную наспех в аэропорту, то просто смешные истории, от которых она заливалась смехом.
Уралова наблюдала за этим со стороны, скрестив руки на груди. Она видела, как дочь расцветает в его присутствии, как ловит каждое слово. И хотя в ее сердце все еще жила обида, не смела лишать Аню этих редких моментов счастья.
— Пап, а в следующий раз ты возьмешь меня с собой? – вдруг спрашивала девочка, глядя на него широко раскрытыми глазами.
Юрий замирал на мгновение, потом неловко отводил взгляд:
— Нууу, это не всегда просто… Но обязательно как-нибудь, ладно?
Евгения сжимала губы, но молчала. Она знала, что эти обещания так и останутся обещаниями. Но когда Аня, провожая отца, оборачивалась к ней с сияющей улыбкой, понимала: пусть даже так. Пусть ненадолго. Пусть ненадежно. Но это лучше, чем ничего.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ
После развода актриса полностью посвятила себя профессии. Многие запомнили ее по фильму «Аты-баты, шли солдаты…», в котором она правдиво отразила роль дочери капитана Суслина. На ее счету много разных ролей в таких фильмах, как: «Случай в квадрате «36-80», «Семья Зацепиных», «Следствие ведут Знатоки», «Во бору брусника», «Темный инстинкт», «Дети Арбата»…
Талантливая артистка снималась в разноплановых картинах, в том числе и документальных, а также принимала участие в передачах. Сыграла Евгения Владимировна и много ролей в театре. Получила звание Заслуженной.
Казалось бы, успешная карьера, признание. Но вечерами, оставаясь одна, она вновь и вновь возвращалась к нему. Даже после смерти Визбор продолжал жить для нее в случайно услышанной песне, в запахе костра, в до-мажорных аккордах под гитару, в терпком аромате можжевельника, в потрескавшихся уголках черно-белых снимков…
Со временем Евгения научилась жить с этой тихой болью, как ноют старые раны перед дождем. И если днем она заставляла себя казаться сильной, независимой актрисой Ураловой, то ночью позволяла себе быть просто Женей. Той самой девчонкой, что когда-то поверила в вечную любовь и бесконечное счастье.
Последние годы Юрий Иосифович обрел относительное спокойствие в браке с Ниной Тихоновой. Сама же Евгения Владимировна по-прежнему пользовалась вниманием поклонников, но сердце, разбитое однажды, так и не смогло до конца восстановиться. Замуж она больше не выходила.
Когда болезнь окончательно подкосила ее силы, она приняла решение уехать на лечение в Израиль. В палате клиники, понимая, что дочь не сможет приехать из-за пандемийных ограничений, 79-летняя актриса с присущей ей аккуратностью взялась за организацию собственных похорон. Подробно расписала детали, перевела необходимые суммы, проверила каждую мелочь. Будто готовилась к очередной роли.
17 апреля 2020 года заслуженная артистка ушла из жизни. До юбилея оставалось менее двух месяцев. Среди личных вещей Евгении Владимировны была найдена пожелтевшая фотография: главная любовь ее жизни — молодой Визбор с гитарой у костра…
