100 лет назад, 15 мая 1925 года, родилась народная артистка СССР Людмила Касаткина (1925-2012)
*
Для меня Людмила Касаткина – это безмятежное детство. «Радионяня», ощущение, что ты живешь в самой лучшей стране планеты, клюквенное мороженое с палочкой за 7 копеек, любимые мультики, среди которых один из самых любимых — «Маугли».
Какой же необыкновенно-волшебный там голос у ее Багиры! «Че-ло-век? Это интересно…», — говорила она нараспев. «Они называли меня желтой рыбой?» «Да, да! И еще червяком! Земляным червяком!» И еще: «Закон джунглей гласит, что жизнь детеныша может быть выкуплена. А к словам я добавляю быка, только что убитого мною…»
Потом – выученные наизусть «Укротительница тигров» и «Вызываем огонь на себя». «Какая вы укротительница! Вы посмотрите на себя в зеркало! Вы в клетке с тиграми! Пигалица!» «Знаешь, что у него трое детей, двое в Пензе, а один на Камчатке?!» И, конечно, незабываемое от героя Ролана Быкова: «Эх, Морозова!»…
…В 2011 году, не зная, что Касаткина тяжело больна, я позвонил Людмиле Ивановне. Голос — все тот же до боли родной, не изменился ни капли.
На удивление она быстро согласилась на интервью. Только попросила сначала показать журнал, где оно будет опубликовано. Через час я стоял у дверей ее квартиры на «Новослободской»… Мы договорились, что позвоню завтра.
Но на следующий день я понял, что интервью не будет. Людмила Ивановна не помнила ни нашего разговора, ни встречи… Примерно через год ее не стало.
Когда об актерах говорят «великий», «глыба», «галактика»… Это как раз про нее.
«На земле мне будет полагаться всего полтора метра. А на небе у меня никто не отнимет кусок моей галактики», — говорила Людмила Касаткина незадолго до смерти.
*
НЕСОСТОЯВШАЯСЯ БАЛЕРИНА
Людмила Касаткина появилась на свет 15 мая 1925 года в деревне Новое Село на Смоленщине. Ее родители, Иван Алексеевич и Варвара Николаевна, считались крестьянами-«середняками», держали небольшое, но крепкое хозяйство – корову, лошадь, кур, гусей…
В 1928 году они попали под «гребенку» раскулачивания. Мало того, что отобрали все «незаконно нажитое», над семьей нависла угроза быть сосланными в Сибирь. Как впоследствии рассказывала сама Людмила Ивановна, эта угроза была настолько реальной, что родители взяли ее, трехлетнюю, и «в одну ночь из деревни сбежали в Москву».
Отец устроился работать на завод. Семья поселилась в 12-метровой комнатке в глубоком подвале, в котором прежние хозяева этого дома в Борисоглебском переулке – князья Оболенские – держали всякий ненужный хлам. Комната не отапливалась, из-за постоянного холода и сырости Людмила часто болела.
Несмотря на это, девочка росла шустрой, неугомонной. С пятого класса мечтала стать балериной.
Казалось бы, откуда у крестьянской дочки такие «неземные» мечты? А, оказывается, у многих в роду Касаткиных была артистическая жилка.
Ее дед, Алексей Спиридонович, в дореволюционные годы служил кучером у известного московского адвоката и в свободное время занимался в любительском драмкружке при Румянцевском музее. Родной дядя-пожарный, Василий Алексеевич, слыл знатоком поэзии, изумительно читал Есенина и даже внешне был похож на него. Да и отец, Иван Алексеевич, прекрасно играл на балалайке и пел.
С десяти лет Люся занималась в хореографическом классе Центральной музыкальной школы при Московской консерватории, куда ее лично отобрал артист и хореограф Большого театра Игорь Лентовский. Педагоги ее хвалили и активно задействовали в выездных концертах – у Касаткиной было несколько ярких танцевальных номеров, которые пользовались успехом.
Однако в 14 лет она сломала ногу. Во время лечения врачи обнаружили у девочки целый букет заболеваний, не совместимых с балетом: малокровие (анемия), хронический бронхит… Так что о карьере балерины пришлось забыть. Но горевать было некогда – вскоре началась война.
«ВЫБРОСЬ ЭТУ ДУРЬ ИЗ ГОЛОВЫ!»
22 июня 1941 года школьница гостила в деревне у бабушки с дедушкой, и на всю жизнь запомнила душераздирающую картину: на неоседланной лошади скакал парень и что есть мочи кричал одно слово: «Война!.. Война!.. Война!..» Когда гитлеровцы подошли к Смоленску, чтобы не попасть в оккупацию, Люся Касаткина совершила свой первый в каком-то смысле подвиг – одна пешком пошла домой.
«Бабушка повесила мне мешочек с едой за плечи, перекрестила. И я отправилась в путь. Шла неделю, без крова, без отдыха, под вой самолетов, под пулеметным обстрелом с воздуха, окруженная угнетенными и голодными людьми. И все же я добралась до Можайска.
На Москву уходили последние поезда, в них уезжали тысячи беженцев. И в этой толпе, в шуме, в криках я расслышала голос мамы! Ее крик, полный и радости, и тревоги. Она приехала за мной! Но чудо свершилось – мы встретились… Это был счастливейший момент моей жизни!», — вспоминала актриса.
Еще одним счастливым моментом жизни Людмила Ивановна считала студию художественного слова при Московском доме пионеров, куда она попала случайно. Однажды по радио после левитановских сводок с фронта услышала объявление о наборе.
Пошла, попала на Пушкинский вечер и так была очарована его атмосферой, что сразу записалась. Там Касаткина встретила двух удивительных педагогов – Анну Бовшек и Анну Шнейдер, которые первыми открыли ее драматический дар.
По воспоминаниям Касаткиной, занятия так захватывали, что юные актеры-чтецы напрочь забывали о войне, бомбежках и голоде, горели одним – готовили программы для выступлений в госпиталях.
«В дни войны, когда я, шестнадцатилетняя девочка, читала стихи и рассказы раненым в госпиталях, для меня стала очевидной целебная сила искусства», — признавалась Людмила Ивановна.
Да, она любила поэзию, ей нравилось выступать, педагоги души в ней не чаяли, но становиться актрисой девушка не собиралась. Она считала, что для артистки у нее слишком маленький рост (159 см) и невыразительная (даже некрасивая) внешность.
Поэтому когда в 1943 году педагоги посоветовали своей ученице поступать в только вернувшийся из эвакуации ГИТИС, она честно рассказала о своих комплексах. На что Анна Бовшек нашла «золотые» контраргументы:
«Знаешь, какого роста была Венера Милосская? Всего 155 сантиметров! Аполлон Бельведерский — 165! И ты – красавица! Так что выбрось эту дурь из головы, и смело поступай!»
На вступительных экзаменах Касаткина читала одну из «Итальянских сказок» Горького. Приемная комиссия, которую возглавлял знаменитый мхатовский актер Михаил Тарханов, слушала ее выступление «подозрительно» молча. А когда абитуриентка подняла глаза, — увидела на глазах членов комиссии… слезы.
«Девочка! А у тебя нет чего-нибудь повеселее?, — спросил Тарханов.
«Я начала читать «Онегина», — вспоминала Людмила Ивановна. — Потом Тарханов сказал: «Иди, девочка, отдохни». Я пошла. У меня создалось впечатление, что я не прошла экзамена. Забилась в какой-то уголок. И плачу. Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча, поворачиваюсь – Тарханов: «Девочка, не плачь. Ты принята…»
Так Касаткина стала студенткой ГИТИСа, попала на курс выдающихся педагогов Иосифа Раевского и Григория Конского.
«ОДНОЛЮБСКИЙ» ХАРАКТЕР
В стенах этого прославленного вуза она познакомилась с фронтовиком и будущим режиссером Сергеем Колосовым, в фильмах которого потом сыграла свои лучшие роли.
…Он очень красиво, трогательно и терпеливо за ней ухаживал. Терпел ее взбалмошный характер, «проверки на прочность чувств» и «толпы конкурентов». Но однажды они вместе оказались в составе выездной концертной бригады ГИТИСа – выступали перед строителями разрушенного Севастополя.
Там Касаткина увидела, как этот молодой мужчина, прошедший финскую и Великую Отечественную, стоя к ней спиной, считает последние копейки. На эти деньги он купил и принес ей гроздь винограда. Эту гроздь с ярко красными ягодами в руках заметно волнующегося Колосова она запомнила на всю жизнь. Тогда и поняла, что больше никогда в жизни не встретит такого мужчину, как ее Сережа.
«Сергей был настолько чище, романтичнее, деликатнее других мужчин…», — объясняла свой выбор Людмила Ивановна. – Я полюбила Колосова — и до сих пор очень люблю его. Это мой человечек, мое солнце».
В 1950-ом они поженились и больше не расставались.
Именно Колосов посоветовал одной из лучших студенток курса обратить свои взоры на Центральный театр Красной (с 1951-го – Советской) Армии. В 1947 году юная выпускница была принята в труппу, и была предана родному театру всю жизнь — 65 лет.
«Смотрите, какая скучная у меня биография: один театр, один муж, один сын, — с иронией отвечала Касаткина на вопросы о своем «постоянстве». — Однолюбский характер, как я говорю, так уж я устроена».
Но характер у нее оказался не только «однолюбский», но и железный. Ведь чтобы сделать большую карьеру в театре, одного таланта мало.
В конце 1940-х на сцене ЦТКА блистали Любовь Добржанская, Нина Сазонова, Владимир Зельдин, Марк Перцовский, Пётр Константинов, Борис Ситко, только что пришла молодая «звездочка» Людмила Фетисова… Творил и царил главный режиссер – знаменитый Алексей Дмитриевич Попов.
Людмила Касаткина дебютировала в массовке — в «Сталинградцах». Но уже в том же 1947-ом сыграла свою первую заметную роль – в спектакле «Первый гром» по пьесе М. Алигер. Любопытно, что когда Алексей Попов предложил ей эту работу, актриса расплакалась – боялась, что не сможет выйти за рамки своего лирико-комедийное амплуа, и не справится. Но Попов настоял – он с самого начала в нее поверил.
«Как сейчас помню: 1947 год, репетируем пьесу о молодогвардейцах «Первый гром», — вспоминал народный артист СССР Владимир Зельдин. — Приходит девочка: очаровательная блондинка, робкая — только после института.
Ее, как водится, определили в массовку. Но за неделю до премьеры заболела актриса — исполнительница роли Оксаны. Главреж сказал ассистенткам: «Будет играть она» — и показал на Касаткину. На комиссии свой отрывок Люда сыграла фантастически. Тот спектакль стал ее первым в театре».
Потом были сыграны Марья Антоновна в «Ревизоре» Гоголя, Валя в «Метелице» по пьесе В. Пановой, Галя Друнина в «Летчиках» Л. Аграновича и С. Листова, и вскоре о Людмиле Касаткиной заговорила вся театральная Москва.
*
*
*
*
*
*
«КАК ВЫХОДИЛА ИЗ КЛЕТКИ, НЕ ПОМНЮ…»
А вот с кино поначалу никак не складывалось. Несколько раз актрису приглашали на пробы, но сниматься не брали: то «фигура не та», то «лицо слишком большое», то «глаза чересчур умные». Однажды на пробах в картину «Большая семья» оператор даже в сердцах воскликнул: «Я не могу вместить в кадр ее лицо! Не влезает!»
Поэтому, получив в 1954 году от Надежды Кошеверовой и Александра Ивановского предложение приехать на кинопробу на роль укротительницы тигров Леночки Воронцовой, Касаткина отреагировала без энтузиазма:
«Что вы, — заявила она пришедшему к ней за кулисы дуэту режиссеров, — меня не утвердят! Я для кино не гожусь».
А ночью прочитала сценарий и… «просто ошалела». Поняла, что замысел грандиозный и это ЕЕ роль. Вдохновленная примчалась в Ленинград. Там на пробах они с Павлом Кадочниковым много импровизировали – в тот день Касаткина была в ударе. Однако на просмотре, увидев себя на экране, разрыдалась от ужаса.
«Я себе так не понравилась, — делилась воспоминаниями Людмила Ивановна. — Даже не думала, что такая толстая, с совершенно круглым лицом! Какая-то простая, грубая, неинтересная… Кошеверова меня успокоила, сказала, что им-то я понравилась... Я уехала в Москву. А когда мне сообщили, что я утверждена на эту роль, то я даже не поверила. Не может быть!»
Как потом оказалось, утверждение на роль – это только «цветочки». Актрисе предстояло учиться ездить на гоночном мотоцикле, причем, по наклонной поверхности. На это ушло почти три месяца. И это еще «полбеды»…
*
В кадре во всех трюковых сценах с тиграми Касаткину дублировала дрессировщица Маргарита Назарова (ее в 1961-ом прославит комедия «Полосатый рейс»), которая была с ней одного роста и комплекции. Но отсняв большую часть фильма, режиссеры поняли: если рядом с полосатыми хищниками зрители не увидят исполнительницу главной роли, не будет нужного эффекта.
Никто не поверит! И поставили актрису перед фактом: если она не хочет провала фильма, ей самой нужно… войти в клетку с тиграми.
Решиться на это Касаткиной было непросто. Дело в том, что две недели назад у нее на глазах произошел трагический случай. Во время репетиции с группой хищников на мужа Маргариты Назаровой – высоченного красавца и знаменитого укротителя Константина Константиновского – сзади напала тигрица, когтями исполосовав всю спину. Вся арена была в крови, Константиновский потерял сознание…
Под впечатлением от уведенного, Касаткина все же дала согласие, но на всякий случай съездила домой в Москву – попрощаться с родителями. Причем, «на всякий случай навсегда».
«В тот день меня привезли на студию очень рано, – вспоминала Людмила Ивановна тот день съемок. — У входа ждали Кадочников и Сергей Филиппов: «Мы пришли за вас переживать». Боже мой! И вот все готово, в руках у меня заостренная палка и шамберьер. Дрессировщик Борис Афанасьевич Эдер напоминает, что делать, и пихает меня в вольер, закрывает дверь.
«Наступайте, бейте!» — командует он. Я изо всех сил ударяю тигра. «Бейте еще!» Тигр рычит, поднимается на задние лапы. «Ближе! Ближе!» Приближаюсь настолько, что тигр ударом лапы ломает палку, а другой лапой вырывает шамберьер.
«Немедленно падайте!» — кричит Эдер. Падаю, тигр перепрыгивает через меня. Вскакиваю, подбегаю к решетке, где мне должны передать другие палку и кнут. Тигр носится по вольеру и дважды так шарахает меня хвостом по сапогам, что я еле устояла. Как выходила из клетки, не помню…»
Во второй съемочный день в клетке было уже не два, а четыре тигра. Тигрица Рада, разбив стекло, кинулась было на актрису… В последний момент Эдер сбил замок на клетке, в которой она была закрыта, и буквально выхватил Касаткину из вольера.
*
«Мое самое яркое впечатление о той картине — безудержный страх, — вспоминала свое участие народная артистка РСФСР Нина Ургант (Олечка). — Это была первая моя работа, и все, что я сделала, я сделала с перепугу. А Касаткина… Мне казалось, что она самая красивая и самая талантливая. А я — полная швабра рядом с ней. Лишний раз старалась к ней не подходить».
…Фильм «Укротительница тигров» вышел на экраны страны в 1955 году. На следующее утро Людмила Касаткина «проснулась знаменитой» на весь Советский Союз. Ее стали узнавать на улицах, брать автографы, интервью. Ленту отправили на фестиваль в Канны, где ее ожидал полный триумф, ее купили многие страны мира.
Но Людмиле Ивановне больше запомнилось другое: после премьеры к ней подошел главный режиссер театра Алексей Попов.
«А ты молодец! — сказал Алексей Дмитриевич, известный своей скупостью на похвалу. — Я завтра вывешиваю список распределения ролей в возобновлении спектакля «Укрощение строптивой». Ты – Катарина».
И Катарину Касаткина сыграла блистательно – на эту комедию У. Шекспира в 1950-60-е годы в ЦТСА ломилась вся Москва. Эта роль стала «одной из первых ее театральных вершин».
*
*
*
*
«ВСЮ ЖИЗНЬ УКРОЩАЮ САМУ СЕБЯ»
Я так подробно остановился на «Укротительнице тигров» не только потому, что это дебют или из-за того, что Касаткина там творила чудеса самопожертвования — рисковала стать «обедом для суровых кошечек», получила травму позвоночника, попав в аварию, гоняя на мотоцикле…
Дело в том, что так Людмила Ивановна относилась к каждой роли. Теме рискованных съемок, когда ее жизнь буквально висела на волоске, – можно посвятить отдельную статью. К примеру, на съемках фильма «Вызываем огонь на себя» (1964), в котором Касаткина сыграла советскую подпольщицу Анну Морозову, она чудом не погибла из-за ошибки пиротехников – после взрыва ей в голову чуть не попал кусок железа.
Снимаясь в «Операции «Трест» (1967), она на полном скаку упала с лошади, два месяца обездвиженная лежала «на доске» в больнице и прямо из палаты, на уколах (в машину ее несли на носилках!), вновь села в седло. А затем после полукилометрового галопа и команды режиссера «Стоп. Снято!» «каталась по земле и выла от боли».
Чтобы достоверно сыграть узницу Освенцима Зинаиду Воробьеву в драме «Помни имя свое» (1974), Касаткина на две недели поселилась в бараке польского концлагеря. Отказалась от еды, похудела на 12 килограммов и в процессе съемок периодически реально «падала в голодные обмороки».
Показательно, что все эти фильмы снимал ее муж Сергей Колосов, который мог бы дать супруге поблажку. Но Людмила Ивановна даже такой мысли не допускала. Говорила: «Всю жизнь укрощаю саму себя»
О ее профессионализме в театре Российской Армии до сих пор ходят легенды. Как, готовясь к роли судьи в спектакле «Ковалева из провинции», Людмила Ивановна ходила в суд и наблюдала за процессом. Когда ей досталась роль медицинской сестры Анечки в спектакле «Океан», она трое суток провела в районной поликлинике – даже выезжала вместе с врачами на вызовы.
Кстати, интересно получилось с «Маугли». Когда режиссер Роман Давыдов предложил ей озвучить Багиру, Людмила Ивановна растерялась: она не представляла, как выглядит пантера и какие звуки издает. Поэтому пошла московский в зоопарк…
Вот такой характер. Плюс ко всему перечисленному «кошачий» дар перевоплощения, сумасшедшая органика, темперамент, с «первой ноты» узнаваемый голос…
И вот почему Касаткина – великая, народная, глыба и одна из любимых актрис нескольких поколений зрителей.
ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА С КАДОЧНИКОВЫМ
За свою карьеру актриса сыграла более 60 ролей в театре, многие из них с аншлагами шли по 10-15 лет. Снялась в 25 фильмах (12 из них — ленты Сергея Колосова).
Разумеется, у каждого свои любимые кинороли Людмилы Касаткиной, но мой рейтинг ее лучших ролей выглядит так.
*
*
Третье место – Катарина в экранизации той же шекспировской комедии «Укрощение строптивой» (1961), где они феерили на пару с Андреем Поповым (Петручио). Неслучайно за эту работу актриса получила «Золотую нимфу» на МКФ в Монте-Карло.
Сюда же в «тройку» можно добавить ее террористку Марию Захарченко («Операция «Трест»), Ольгу («Душечка», 1966) и Елизавету Кузьмину-Караваеву («Мать Мария», 1982). Мощно сыграно.
*
Второе – «Вызываем огонь на себя». Когда показывали этот первый советский сериал, улицы городов и сел «вымирали», письма на «Мосфильм» приходили мешками.
Резонанс от картины был такой, что прообразу главной героини – партизанке Анне Морозовой, реально сражавшейся против фашистов, посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. Там удивительный актерский состав, одна из последних заметных ролей красавицы Изольды Извицкой…
Ну и, наконец, первое – как ни банально, — Лена Воронцова в «Укротительнице тигров». Ведь по народной любви эту ленту, по-моему, никто не переплюнул. Эта роль открыла Касаткину широкому зрителю. Картина до сих пор смотрится на одном дыхании.
Там гениальный Сергей Филиппов — «укротитель Казимир Алмазов». А как хорош «любовный треугольник» — Кадочников (Ермолаев)– Касаткина (Воронцова) – Леонид Быков (Петя Мокин)!
*
К слову, именно Павла Кадочникова Людмила Ивановна считала своим «крестным отцом» — за то, что «этот невозможный красавец и идеальный партнер учил их с Ленечкой Быковым осваивать великий кинематограф». Смеялась, когда на встречах со зрителями ее спрашивали, как поживает «горячо любимый муж Федор Ермолаев». И горько сожалела, когда Кадочникова не стало.
«Мне запомнилась наша последняя встреча во время гастролей нашего театра в Ленинграде, — вспоминала Касаткина. — Это было через два года после потрясшей его трагической смерти сына (младший сын – актер Петр Кадочников при загадочных обстоятельствах погиб в 1981 году, — авт.).
После окончания спектакля, когда зал, стоя, долго аплодировал, я увидела, что по проходу к сцене приближается худощавый человек с охапкой тюльпанов. Я близорукая, узнала Кадочникова, когда он уже поднимался по лесенке. Павел Петрович остановился, заплакал, цветы упали на сцену. Мы обнялись и от волнения долго не могли говорить. А вокруг бушевали аплодисменты, многие женщины плакали…»
«ЛЮБОВЬ НЕ ПОДВЕРЖЕНА ДЕЙСТВИЮ ВРЕМЕНИ»
Касаткина активно снималась в кино до конца 1980-х. С годами все реже – ей категорически не нравились сценарии и «новые герои – «менты» и «братки».
«Мне в одном из сериалов предлагали сыграть… бандершу, —сокрушалась актриса. — Это после матери Марии и мамаши Кураж! Естественно, я отказалась. Какие раньше фильмы были! После них хотелось жить, любить, верить во что-то хорошее. А сейчас одну ерунду снимают».
Зато Людмила Ивановна была востребована в родном театре. Все-таки театр всегда был для нее на первом месте. Ездила на гастроли, выступала с творческими вечерами. Чтобы поддерживать форму, занималась танцевальной гимнастикой.
Поэтому много лет у Касаткиной была прямая спина, легкая походка и постоянный заряд энергии. Другими составляющими отменной физической формы актриса называла «увлеченность работой, оптимизм и замечательного мужа».
*
*
*
*
…Касаткина и Колосов стали сдавать почти одновременно – в середине «нулевых». Последние несколько лет жизни Людмила Ивановна страдала от болезни Альцгеймера, уже мало кого узнавала, говорила только о «своем Сереже». Сергей Николаевич перенес несколько микроинсультов, затем его сразил обширный инсульт, от которого он уже не оправился – он лишь изредка приходил в сознание.
«Мама навещала его каждый день, — рассказывал их сын Алексей Колосов. — У неё от переживаний обострились собственные болезни. И она несколько раз сама попадала в ту же ЦКБ. Когда ей становилось легче, она приходила в папину палату, сидела целыми днями рядом».
Сергея Николаевича не стало 11 февраля 2012 года в возрасте 90 лет. О смерти мужа Людмила Ивановна узнала от сына в своей больничной палате. Выслушала его, не проронив ни слова. В день похорон попросила дать ей возможность попрощаться с ним «не на людях». И также молча стояла и смотрела. Потом наклонилась, поцеловала и медленно пошла прочь….
А всего через 11 дней ушла вслед за ним.
Людмила Касаткина ушла из жизни 22 февраля 2012 года на 87 году жизни. Актрису с воинскими почестями похоронили на Новодевичьем кладбище рядом с могилой мужа. На их совместном надгробии выгравирована надпись: «Любовь не подвержена действию времени»…
«Я никому не даю исповедальных интервью. И ненавижу женщин, которые рассказывают о своей близости с мужчинами. Я презираю их, — говорила Людмила Ивановна за несколько лет до смерти. — У меня есть мой кусок галактики. На земле мне будет полагаться всего полтора метра. А на небе у меня никто не отнимет кусок моей галактики. И вот ей я буду шептать и говорить про себя».
*
*
*
*
*
