Ава Гарднер, актриса, известная своими экстравагантными выходками, однажды попросила друзей устроить ей необычную экскурсию по ночному Токио. Их путешествие привело компанию в один из увеселительных кварталов города.
Поднявшись по лестнице и оказавшись перед дверью заведения, Ава вдруг озорно подмигнула своему спутнику и сказала:
«Слушай, встань тут у входа и громко объявляй всем желающим, что сегодня их ждет уникальная возможность встретиться с самой Авой Гарднер!»
В те времена жрицы любви обожали брать себе псевдонимы известных кинодив. Клюнув на громкие призывы, в номер ввалился захмелевший американский морячок. Но стоило ему увидеть обитательницу апартаментов, как бедолага застыл. Через несколько секунд, бледный, он выскочил прочь, лепеча:
«Господи! Там действительно Ава Гарднер!»
Эта женщина всегда была сама по себе. Как-то раз, на вопрос, рисует ли ее героиня картины или лепит скульптуры, Ава отрицательно покачала головой.
«Тогда что вы делаете?» – журналист был настойчив.
«Стараюсь выглядеть счастливой», — невозмутимо парировала Гарднер.
А на каверзный вопрос, является ли она девушкой некоего Чарльза, кинодива спокойно ответила: «Нет, я девушка сама по себе».
Экранные образы Авы полностью отражали ее истинную сущность. Она никогда не делала тайны из своей жизни и превратностей судьбы. Казалось, в них самым причудливым образом сплелись воедино скука и страсть, меланхолия и юмор, одиночество и бесконечные шумные вечеринки.
Ава панически боялась родить ребенка, но в то же время буквально грезила о крепкой и счастливой семье.
…Дитя простых малограмотных фермеров, Ава была самой младшенькой из семерых детей четы Гарднеров. Ее мать Молли, женщина со строжайшими пуританскими взглядами, все время твердила дочерям, что мужчинам доверять ни в коем случае нельзя.
Великая депрессия вынудила отца расстаться с фермерством. Цены на табак стремительно падали. Молли и до того с подозрением относившаяся к представителям сильного пола, после потери мужа слегка тронулась рассудком, увидев в каждом мужчине наглого и неприятного человека.
В их скромном жилище лишь древняя Библия служила источником знаний, а допотопное радио единственным окном в мир развлечений. Куда ни брось взгляд, повсюду простирались однообразные серо-коричневые табачные поля Северной Каролины. Тоскливое существование, особенно для юной мечтательницы с пылким сердцем.
Молча слушала Ава наставления матери о пороке и праведности, не осмеливаясь перечить ее словам. Вот только в кинофильмах, на которые она иногда убегала тайком, добро выглядело совсем иначе. После бурных потоков слез и нескончаемых страданий прекрасный принц неизменно увозил добродетельную деву в волшебный край прекрасного блаженства.
Здесь и крылось главное отличие. Молли была твердо убеждена, что настоящей любви не существует, и считала все романтические истории о прекрасных принцах выдумкой. Ее дочь, в отличие от матери, искренне верила в сказки и грезила о встрече с идеальным мужчиной.
И в свои восемнадцать, ни минуты не колеблясь, покинула отчий дом. Она решила начать новую жизнь в небольшом городке Вильсон, находящемся неподалеку. Ава записалась на курсы секретарей, чтобы получить профессию, но в глубине души продолжала мечтать о судьбоносной встрече с тем самым, единственным мужчиной своей мечты.
Однако советы матери Ава не забывала. Бывшие одноклассницы говорили о ней, как о нервной и недоверчивой особе с простоватыми манерами, но острым языком. Мисс Гарднер свято уверовала, что залог женского счастья — ни в коем случае не позволять наглым проходимцам нарушать границы ее целомудрия!
В 1941 году юная Ава приехала погостить к старшей сестре Баппи в Америку. Ларри Тэр, её муж сестры и владелец фотоателье, задумал обновить интерьер своей студии. Он решил, что ничто не привлечет клиентов лучше, чем завораживающие портреты загадочных и утонченных красавиц в витринах. От скуки он решил заодно запечатлеть и свояченицу.
Результат ошеломил всех!
Со снимков на зрителей взирала истинная красавица: с точеной фигурой, выразительными глазами и кожей словно алебастр. Увидев фотографии, Ава испугалась. То, что она так старательно скрывала, вдруг стало достоянием уличной толпы. Однако «толпа» рассудила иначе.
Вскоре снимки попались на глаза молодому клерку киностудии MGM. И, закрутилось-завертелось. С Авой тут же подписали контракт на семь лет и 50 долларов в неделю. Узнав об этом, девушка выпалила:
«Окей, значит я еду в Голливуд покорять кинематограф! И первым же делом выйду замуж за самого главного тамошнего красавца-кинозвезду!»
Произнесла ли она эти слова в шутку или всерьез, одному Создателю ведомо. Но они оказались пророческими. Правда, сбылись лишь отчасти.
Тогда главным кумиром женщин студии MGM был привлекательный герой-сердцеед Микки Руни. Однажды увидев Аву в коридоре, он буквально онемел от восторга. И сразу же начал осыпать красавицу подарками, забрасывать любовными посланиями и изводить телефонными звонками.
Наверняка любая старлетка мечтала оказаться в объятиях звездного красавчика. Но только не непорочная и целомудренная Ава! В ее понимании даже невинный поцелуй без свадьбы граничил с неприличием. Руни, без памяти влюбленный девушку, был готов на все ради возможности связать с ней свою судьбу.
Он обратился к главе киностудии Луису Майеру с настойчивой просьбой дать согласие на их брак. Руни проявил такую решимость и убедительность, что в конце концов сумел добиться расположения влиятельного босса.
А потом привел невесту знакомиться с матушкой. Услышав о помолвке, миссис Руни оторвалась от газеты и с любопытством окинула будущую невестку взглядом:
«Неужели нельзя затащить ее в постель без штампа в паспорте?»
В первую брачную ночь Ава лежала на кровати неподвижно, словно статуя: белая от страха и с головы до ног закутанная в темное ночное одеяние. Микки глазам своим не поверил, что его юная жена и впрямь оказалась нетронутой!
Увы, семейная идиллия продлилась недолго. Микки постоянно пропадал на съемках, а редкие часы досуга предпочитал проводить либо на шумных вечеринках, либо на ипподроме, либо за покерным столом с друзьями. Молодая супруга уныло коротала одинокие вечера, нередко засыпая над остывшим ужином.
Измученная месяцами неопределенности и тревожного ожидания, Ава дошла до точки кипения. Каждую ночь она гадала, соизволит ли ее благоверный явиться домой или предпочтет компанию друзей семейному очагу.
Нервы молодой женщины не выдержали этой пытки, и она твердо решила: хватит с нее этого издевательства! Ни слезные мольбы мужа, ни его угрозы разрыва, ни дорогие подношения уже не могли поколебать ее решимости.
Последней каплей стало робкое предложение Микки завести ребенка, чтобы спасти разваливающийся на глазах брак. Ответ Авы прозвучал как приговор:
«Даже не думай! Если залечу от тебя — прибью!»
В мае 1943-го они развелись
«Какая же я была дура, думала, что брак способен поменять мужчину! — призналась она позже. — Мы с Микки были похожи лишь в одном месте — в постели.».
Впрочем, горевать долго не пришлось. Гордая красавица предприняла новую попытку поймать удачу за хвост. В ее жизни вдруг возник эксцентричный магнат-авиатор и плейбой Говард Хьюз.
Он привык ни в чем себе не отказывать и немедленно принялся осыпать новую пассию умопомрачительными подарками. Авиаперелеты на уик-энд в Мексику, роскошные апартаменты в отелях — все это определенно нравилось девушке из провинции.
Как-то раз избалованной фаворитке взбрело в голову отведать апельсинового мороженого. В разгар военных действий об этом лакомстве не могли мечтать даже в Белом доме. Но не прошло и часа, как у порога Авы затормозил лимузин, из которого шофер в ливрее с подобострастным видом выгрузил целую бочку свежайшего десерта.
Увы, вскоре аппетитная изнанка этих отношений обернулась и другой, куда менее привлекательной стороной. Своенравный и капризный Хьюз не выносил, когда ему перечат или им пренебрегают.
А своенравная и независимая Ава отказывалась плясать под чужую дудку. Никакие бриллианты и прочие знаки внимания не могли усмирить ее неукротимый нрав и жажду свободы.
Говард Хьюз, известный своей вспыльчивостью и ревностью, быстро терял самообладание, когда дело касалось Авы. Он даже нанял для нее телохранителей, но хитроумная возлюбленная быстро научилась ловко ускользать от их бдительных взоров.
До ушей Хьюза то и дело доходили слухи о новых любовных похождениях его пассии, что приводило его в бешенство.
Однажды, изрядно выпив, Говард ворвался на очередную вечеринку, которую Ава закатила в его особняке. Он начал осыпать ее грубыми упреками и обвинениями, но в ответ получил лишь удар тяжелой китайской вазой прямо по лбу.
Разъяренный Хьюз велел вышвырнуть Гарднер вон, но вскоре уже умолял о прощении, не в силах выносить разлуку.
Казалось, страсти улеглись, но этот инцидент стал для Авы откровением. Она поняла, что роскошная жизнь с Говардом — совсем не то, о чем она грезила с детства. Грезы о любви и удачном замужестве разлетелись вдребезги, соприкоснувшись с жестокой реальностью.
Бывшая тихоня и домоседка с Юга в одночасье превратилась в завсегдатайку шумных голливудских тусовок и ночных заведений.
«Гори синим пламенем, серая обыденность! Даешь радость, хохот и веселье!» — таким стало ее новое жизненное кредо.
Ава с головой нырнула в омут светских развлечений, силясь приглушить горечь разочарований и тоску. Но даже близость к одному из наиболее влиятельных людей Голливуда не помогала ее актерской карьере. Гарднер по-прежнему была малозаметной актрисой второго плана, теряющейся на заднем фоне.
Непрекращающаяся череда вечеринок виделась ей своего рода допингом, с помощью которого можно на время абстрагироваться от безрадостной реальности и разбитых надежд. Но где-то глубоко внутри Ава понимала, что бесконечные тусовки — лишь временная анестезия, неспособная на самом деле залечить ее израненную душу.
После продолжительных и безуспешных поисков идеальной актрисы на ключевую женскую роль в фильме «Свисток остановки» его создатели почти отчаялись. Ни одна из претенденток не смогла гармонично дополнить харизматичный дуэт Джорджа Рафта и Виктора МакЛаглена.
После очередных безрезультатных проб режиссер обратил внимание на Гарднер.
«Эта девчонка целыми днями слоняется без дела по коридорам, а ведь чертовски симпатичная. Может, ее попробовать?» — решил он.
И не прогадал!
Эта роль принесла Аве первую положительную рецензию критиков. Начинающая актриса поверила, что она не бездарная кукла, а оригинальная личность. И немного расслабилась.
В этот же период, на одной из киносъемок, Ава повстречала эксцентричного Арти Шоу — прославленного кларнетиста, лидера джаз-оркестра и известного ловеласа с богатой коллекцией неудачных браков за плечами.
С первой же встречи Гарднер была покорена этим необычным мужчиной. Его ум, остроумие и харизма затмили все, что она знала прежде. Влюбленные, точно одурманенные страстью, ринулись в омут с головой, не замечая, сколь велика пропасть между ними.
Шоу мнил себя рафинированным интеллектуалом, знатоком высокого искусства и тонким ценителем литературы. Он мог часами вести беседы о философии, поэзии и культуре. Ава же была простой провинциалкой, за всю жизнь одолевшей лишь один серьезный роман — «Унесенных ветром» Митчелл.
Ослепленный чувствами Арти решил во что бы то ни стало «облагородить» и «усовершенствовать» свою музу. Он закидывал Аву сложными книгами, в которых она тонула, не понимая ни слова. Настоял на ее посещении курсов литературы и сеансов психоанализа, желая развить ее интеллект.
Гарднер искренне старалась оправдать ожидания возлюбленного, но все его усилия лишь усиливали ее комплексы и убеждали в собственной неполноценности рядом с этим утонченным эрудитом.
Но любовь слепа, и вопреки всем различиям, пара решилась на брак.
Увы, штамп в паспорте не решил их проблем, а только приумножил их.
Арти постоянно язвительно упрекал Аву в природной глупости. Она раздражала мужа своей неподдельной наивностью, а беседы снобистских дружков Шоу нагоняли на Гарднер тоску.
Ей бы посплетничать о последних голливудских интригах или обсудить, кто из звезд с кем спит. А вот нудные разглагольствования о литературе и искусстве вызывали у нее лишь досаду и смех.
Через 10 месяцев после свадьбы, Гарднер подала на развод.
«Жить с ним смертельная скука! — жаловалась Ава подруге Лане Тернер. – Как будто зубришь учебники. Уж лучше самой сбежать из этой занудной школы, чем ждать, пока тебя с позором отчислят».
По словам близких, после разрыва с Шоу Ава Гарднер сильно изменилась. Теперь она совсем не доверяла мужчинам. И словно мстила им за разбитые мечты, меняя кавалеров как перчатки по принципу «переспать и сбежать».
Ее интрижки походили на случайные и краткие связи. Это никак не вязалось с образом наивной чистой девушки, приехавшей когда-то в Голливуд с единственной целью встретить своего принца и зажить долго и счастливо.
1947 год стал поворотным в карьере Авы Гарднер. Именно тогда к ней пришла настоящая слава и признание, о которых она так долго мечтала. Ключевую роль в этом триумфе сыграло ее участие в экранизации рассказа Эрнеста Хемингуэя «Убийцы».
Ава блестяще воплотила на экране образ роковой женщины, загадочной и соблазнительной. Ее героиня, Китти Коллинз, стала воплощением женской притягательности и порочности. Гарднер удалось передать всю сложность и неоднозначность этой героини, ее внутреннюю борьбу и страсти.
Неудавшийся мимолётный роман сменила страстная любовная связь с молодым актером Говардом Даффом. Обаятельный простой парень в потертых джинсах на разбитой колымаге так разительно отличался от сонма утонченных киногероев-ловеласов, избалованных плейбоев и занудных интеллектуалов.
Бурный роман, полный ссор и примирений, продлился два года.
«Ава могла быть настоящим ангелом, а через минуту сущим дьяволом. После первой же проведенной вместе ночи она опьянила меня без остатка!» — вспоминал Дафф.
Но Гарднер отказывалась связывать себя узами брака. Ей казалось, что их связывает не истинная любовь, а лишь приятельство и физическое влечение. А для подлинного женского счастья этого недостаточно…
Роман завершился весьма трагично. Гарднер забеременела, но решилась на нелегальный аборт. К сожалению, услуги популярного врача из Беверли-Хиллс оказались далеки от совершенства. Он серьезно навредил здоровью Авы, сделав почти невозможным её будущее материнство.
Отношения с Даффом сошли на нет. А Ава впала в глубокую депрессию.
Судьба, словно решив вознаградить Аву за все предыдущие невзгоды, подарила ей в 1950 году знаковую встречу, которая перевернула всю ее жизнь. На премьере нашумевшего фильма «Джентльмены предпочитают блондинок» Гарднер впервые увидела Фрэнка Синатру, на тот момент восходящую звезду музыки и кино.
«Когда мы оказались рядом, у меня будто разум помутился! — восторженно признавался Фрэнк. — Словно она подмешала мне в бокал приворотное зелье…»
В ту роковую ночь они не стали близки.
«Это было бы пошло и неуместно», — рассудила Ава.
Но противостоять нахлынувшим чувствам долго не смогла. Ей казалось, что она наконец-то нашла своего ненаглядного.
«Ты просто дурочка, он играет с тобой как с котенком!» — в один голос убеждали голливудские приятельницы, хорошо осведомленные о репутации Фрэнка.
Синатра слыл одним из главных покорителей женских сердец и ловеласов киношной богемы. И никто не верил, что он добровольно откажется от своего «почетного звания».
«Я молод и полон сил! Хочу перепробовать в этой жизни все, пока могу! Чтобы потом не жалеть об упущенных возможностях», — эти слова Фрэнка друзьям были хорошо известны.
«Чертов итальяшка просто не способен на верность!» — вздыхала перед Авой Лана Тернер.
Но влюбленная Гарднер и слышать ничего не желала. Через пару недель после знакомства Синатра уже катал ее на кабриолете по окрестностям Палм-Спрингс, распевая серенады и паля в воздух из револьвера.
У них было столько общего! Оба обожали простую пищу, крепкие напитки, ночную жизнь, развеселые компании и боксерские поединки. Но за показным лоском и весельем таились свои страхи, боль и сомнения. У каждого — свои.
Бурный роман мигом вылился в громкий скандал. Как назло, у Синатры уже имелись жена и трое детей. Бульварные газетенки смаковали пикантные подробности, смачно обзывая Аву разлучницей и охотницей за женатиками. Вездесущие папарацци буквально преследовали пылких возлюбленных.
На своих концертах взбешенный Фрэнк грозился начистить репортерам физиономии, если те не оставят их с Авой в покое. При каждом появлении Гарднер в зале публика приветствовала ее оглушительным свистом. Из-за этого Синатра, чьи певческие дела шли в ту пору из рук вон плохо, психовал и бесился еще больше.
По окончании работы над вестерном «Одинокая звезда» влюбленные рванули на отдых в Мексику. Но стоило им ступить на землю Лос-Анджелеса, как назойливые журналисты тут же взяли пару в оборот прямо в аэропорту.
Фрэнк не стерпел. Одним мощным хуком он отправил особо рьяного газетчика в глубокий нокаут.
«Повторите — мало не покажется!» — прорычал он. Скандал разрастался, как снежный ком.
Луис Майер рвал и метал. 15 августа он поставил Синатре жесткий ультиматум — либо тот во всеуслышание заявляет о намерении развестись и жениться на Аве, либо прощается со своей карьерой.
Влюбленные сгорали от нетерпения поскорее утрясти все формальности. Гарднер, истощенная нервотрепкой, даже загремела в больницу. Но 7 ноября 1951 года в Филадельфии Фрэнк и Ава наконец узаконили свои отношения.
Он презентовал обожаемой женщине шикарную норковую шубку с сапфировыми застежками и золотой медальон со своим портретом. Трясясь от страха перед новыми стычками с прессой, новобрачные пулей вылетели из города, причем Ава спохватилась, что забыла чемоданы, только во Флориде.
В ожидании багажа они прогуливались по продуваемым ледяными ветрами пляжам Майами. На чудом уцелевших фото папарацци они запечатлены безумно счастливыми — самые красивые и знаменитые молодожены Америки.
В 1952 году, после ее триумфа в «Снегах Килиманджаро», отпечатки ладоней Авы Гарднер увековечили в бетоне на голливудской Аллее Славы. Годовщину свадьбы они с Фрэнком отмечали в далекой Кении.
«До него я уже дважды была замужем, но ни разу брак не продержался и года!» — не без гордости заявляла Ава назойливым журналюгам.
Тем временем карьера Синатры стремительно пошла в гору. Его концерты вновь собирали аншлаги, а роль в военной драме «Отныне и во веки веков» была отмечена премией «Оскар». Вот только видеться супруги стали совсем редко, ведь бесконечные съемки и гастрольные туры разлучали их порой на долгие месяцы.
А редкие встречи все чаще омрачались бурными скандалами и ссорами. Похоже, обуздать свой пылкий нрав и сдержать клятву верности неутомимому Фрэнку удалось лишь в первый год совместной жизни.
Бульварные писаки вновь потирали руки, смакуя в заметках пикантные подробности очередных похождений записного ловеласа: шумные вечеринки в Лас-Вегасе, нескончаемая вереница длинноногих танцовщиц из варьете…
Известия о похождениях супруга стали для Авы настоящим потрясением. Любовь, ревность, уязвленное самолюбие, гнев — все эти эмоции раздирали ее истерзанную душу.
Фрэнк клялся и божился, что все это лишь грязные сплетни и наветы. Ава, захлебываясь слезами, кричала:
«Решай сейчас же — или я, или эти продажные девки!»
Бурные ссоры пока что заканчивались жаркими примирениями. Во время одного из таких «перемирий» Гарднер забеременела. А потом случился выкидыш…
И вновь Ава погрузилась в беспросветную хандру. Ей казалось, что мечты о счастливой семейной жизни, которые она лелеяла с юности, так и останутся несбыточными грезами.
«Какой прок от славы и богатства, если на душе такая боль?» — в отчаянии вопрошала она.
Ответа не было. Причин своих страданий Ава не понимала. А тут еще Синатра в интервью проговорился, что их браку, похоже, пришел конец. К тому времени вся Америка уже трубила о его интрижке с Мэрилин Монро.
Этого удара Гарднер не вынесла. И решила навсегда покинуть постылые Штаты, где теперь все виделось мрачным и безрадостным…
В декабре, за пару дней до 33-летия, Ава перебралась в Испанию. Купила дом в Моралехе, испанском «Беверли-Хиллз» близ Мадрида. Искренне надеялась, что яркая, темпераментная страна поможет излечить душевные раны и прогнать тоску.
Посещала корриду в Малаге, Севилье и воспетой Хемингуэем Памплоне. С головой окуналась в ночную жизнь клубов и таверн испанской столицы. То и дело захаживала в кварталы ромал. Ее «Мерседес», летящий как ветер по шоссе в окрестностях Мадрида, местные видели постоянно.
Как-то раз в Мадрид на съемки нагрянул Синатра, формально все еще законный муж Гарднер. На вопросы об отношениях с Фрэнком она неизменно отвечала с горькой иронией:
«Да, видать, такие мужики — мой рок по жизни. Но это не заставит меня опустить руки в поисках того самого, единственного!»
Целых три года Фрэнк и Ава тянули и не решались окончательно разорвать отношения. Будто все еще лелеяли призрачную надежду на чудо, на возрождение угасшей любви. А Синатра словно с катушек слетел.
Менял пассий едва ли не каждую неделю. Мэрилин Монро, Грейс Келли, Джуди Гарленд, Ким Новак, целый выводок смазливых старлеток-однодневок, подозрительно смахивающих на Аву…
Он будто намеренно выбирал девиц определенного типажа, а потом демонстративно выставлял напоказ свои любовные похождения, чтобы слухи о них непременно дошли до ушей бывшей жены. Гарднер ядовито комментировала эскапады экс-супруга:
«Фрэнку недоступен оригинал, вот он и довольствуется жалкими подделками».
Ава все чаще запиралась в своем особняке, общаясь лишь с ограниченным кругом близких друзей. Ее поведение становилось все более странным и непредсказуемым. Она приглашала гостей, а сама исчезала из дома. На просьбы журналистов дать интервью лишь недоуменно пожимала плечами:
«Зачем? Неужели я еще кому-то интересна? Давайте лучше просто выпьем!»
Казалось, ничто уже не могло вывести кинодиву из этого болезненного состояния меланхолии и всепоглощающей скуки.
«Быть кинозвездой, поверьте, та еще тоска! — откровенничала она с репортерами. — Я снимаюсь только ради денег, и ничего более. Неужели кто-то всерьез считает, что я хоть что-то смыслю в киноискусстве?»
Роскошные дизайнерские наряды Ава сменила на скромные трикотажные свитера и твидовые юбки. Безвылазно сидела дома, лишь изредка появляясь на публике. Содержала сестру Баппи и всегда щедро помогала друзьям.
В шестидесятых, смертельно устав от приевшейся Испании с ее фламенко и тореадорами, Гарднер перебралась в туманный Лондон.
«Единственный город на свете, где я еще могу ходить по улицам неузнанной».
На недоумение журналистов она парировала: «А на что мне сдалось солнце? Я его все равно почти не вижу! Днем сплю, а ночь — моя верная спутница. В детстве я до слез боялась темноты, но теперь все изменилось. Лондонский дождь меня умиротворяет…»
Первый же звонок Синатры застал Аву уже там, в британской столице. Случилось это в день его бракосочетания с молодой актрисой Мией Фэрроу. Голос Фрэнка в трубке звучал глухо и неуверенно, словно он искал совета у бывшей жены.
— Что-то ты невесел, — заметила Гарднер. — Может, повременить со свадьбой?
— Уже слишком поздно что-либо менять, дорогая, — с тяжелым вздохом произнес Синатра. — Мне пора уходить. Но помни: независимо от того, как сложатся мои отношения с этой юной особой, в моем сердце всегда будешь только ты…
Ава без слов положила трубку. И разразилась рыданиями. Но уже следующим утром она вновь обрела присущие ей язвительность, невозмутимость и чувство собственного достоинства. Взглянув в прессе на свадебные фотографии, где коротко стриженная Миа напоминала юного сорванца, Гарднер лишь презрительно фыркнула:
«Я всегда подозревала, что он женится на «мальчике»».
Впрочем, к самой юной миссис Синатра Ава относилась на удивление сердечно. Однажды она даже обмолвилась: «Ты — то самое дитя, которого у нас с Фрэнки никогда не было. И уже не будет…»
В стенах викторианского особняка в лондонском Кенсингтоне некогда яркая и дерзкая кинодива наконец обрела столь желанные покой и уединение. Ава не желала, чтобы мир становился свидетелем печального зрелища ее угасания и увядания.
В последние годы жизни ее навещал, пожалуй, лишь один человек — Фрэнк Синатра. Он часто приезжал к бывшей супруге и оставался рядом до самого конца. Когда Ава тяжело заболела, Фрэнк потратил на ее лечение более миллиона долларов.
Они являли собой трогательное зрелище: поседевший повеса и его главная любовь, постаревшая и сломленная недугом. Подолгу сидели они у камина, глядя на пламя и предаваясь каждый своим мыслям…
25 января 1990 года в одной из лондонских клиник остановилось сердце Авы Гарднер — ярчайшей звезды «золотого века» Голливуда. Гордой, своенравной, дерзкой и непокорной. Слишком прекрасной для нашего несовершенного мира. Слишком не похожей на других.
Однажды ей предложили роль шикарной, богатой, но одинокой светской львицы.
Ава возмутилась: «Вы что, издеваетесь? Да я всю жизнь только ее и играю!»
Вероятно, наивной провинциалке Аве так и не удалось обрести подлинное счастье, живя по максималистскому принципу «Все или ничего».
Но в итоге она приняла это. И перед тем, как уйти, сумела оставить безумный мир суеты позади. А это, согласитесь, не самый плохой финал для бунтарки, всегда мечтавшей быть сама себе хозяйкой.
