Практически вся ранняя творческая карьера Анатолия Папанова была связана с театром. В кинематограф он попал гораздо позднее, уже находясь в зрелом возрасте. Начинал актер с конца 30-х, сыграв несколько эпизодических ролей. В 50-х играл больше, однако существенного прогресса заметно не было. Видимые изменения случились лишь спустя десятилетие.
В 1962-ом Анатолий Дмитриевич сыграл главную роль в картине «Приходите завтра». Правда успех пришел к нему несколько позже, а именно после военной драмы «Живые и мертвые», в которой артист сыграл генерала Серпилина. В дальнейшем Папанов играл чрезвычайно много, воплощая на экране как эпизодических, так и центральных героев.
Очередной ступенькой можно считать детективную трагикомедию Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля». У Папанова была небольшая, но яркая роль Сокола-Кружкина, тестя Семицветова.
Вообще в тот период актер подарил советскому кинематографу много запоминающихся героев, самым популярным из которых был конечно же контрабандист Лелик из «Бриллиантовой руки». Правда самого Анатолия Дмитриевича этот персонаж не радовал.
«Я придумал гротесковый характер, такой лобовой и примитивный. Я недоволен тем, как это выглядит в фильме. По всей видимости причина в несоответствии образа с моими внешними и внутренними данными. Становится обидно, когда публика среди всех моих работ выделяет именно эту…», — вспоминал Папанов.
Из вышесказанного напрашивается вывод, что Лелик мог получиться совсем другим. Каким именно — можно понять из интервью Надежды Каратаевой, супруги артиста:
— «Я практически никогда не сопровождала его на съемки, так уж повелось. Все картины смотрела во время премьерных показов. Посмотрев «Бриллиантовую руку» я начала Толю критиковать: — «Ты способен показать любые полутона, зачем так пережимаешь?» Он ответил: — «Я сам хотел сыграть Лелика тоньше и мягче, но Гайдай попросил так, как в итоге и получилось».
Папанов гораздо больше ценил другие роли: простого работягу Иванова из драмы «Наш дом», Мальцева из ленты «В городе С.» или генерала из «Живых и мертвых». Но по иронии всенародным любимцем он стал благодаря «примитивному гротеску», украсившему незабвенную комедию Гайдая.
