— Ты понимаешь, это не просто увлечение, — избегая взгляда жены, метался по кабинету Виктор Илларионовича. — Меня будто молния ударила! Сегодня на пробах… Эта актриса…
— Мышкова? — горько усмехнулась Ольга. — Все газеты трубят о ее красоте. Ты влюбился…
— Она не просто красива! — внезапно взорвался Ивченко. — Когда она читала текст, у меня руки дрожали. Каждый жест, каждый взгляд…
ПАПИНА ДОЧЬ
Весной 1926 года в Ленинграде родилась девочка с необычным именем Нинель. Это был не просто красивый набор звуков, а зашифрованное послание времени: «Ленин» наоборот. Так бывший царский офицер Константин Мышков, перешедший на сторону революции, выразил свою преданность новому строю.
Правда, в семье ее называли Ева, возможно, потому, что это имя гораздо лучше сочеталось с фамилией. Как Еву ее знали одноклассники, потом однокурсники по Щукинскому училищу. И даже в титрах первых фильмов с участием актрисы значится Ева Мышкова, а не Нинель.
Судьба благоволила семье Мышковых. В годы репрессий Константин не только избежал опалы, но и сделал впечатляющую военную карьеру в Москве. И когда грянула война, генерал-лейтенант артиллерии одним из первых отправился на фронт.
Гибель отца под Сталинградом стала личной трагедией для Нинель. С этих пор она перенесла день своего рождения на 9 мая и назвала в честь него единственного сына.
От матери Натальи Васильевны, происходившей из обедневшей дворянской семьи, Нинель унаследовала утонченный вкус и невероятную для актрисы практическую сметку. Эта хрупкая женщина могла собственноручно отремонтировать мебель, повесить гардины или переклеить обои.
Для фильма «Легкая жизнь» она собственноручно создала все шляпки. А готовясь к роли врача в «Ноль три» несколько месяцев ездила на вызовы вместе с бригадой скорой помощи.
ГРАЦИОЗНАЯ УВЕРЕННОСТЬ
Детство Нинель пришлось на зарождение советского кинематографа. Темные залы московских кинотеатров становились для нее храмом, а лица на экране — почти божествами.
В 1943 году, получив школьный аттестат, девушка переступила порог театрального училища имени Щукина.
— Следующий! — раздался из-за дверей голос секретаря приемной комиссии.
Нинель вошла в зал, где за длинным столом сидели маститые педагоги. В ее движениях не было ни тени волнения. Только грациозная уверенность.
— Что будете читать? — спросил седовласый профессор.
— «Анну Снегину» Есенина, — тихо ответила она.
Едва последние строки поэмы растворились в тишине зала, председатель комиссии переглянулся с коллегами и, не сговариваясь, начал аплодировать.
— Вы знаете, — обратился к ней пожилой педагог, — у нас редко бывают такие… готовые актрисы. Без всяких «если» и «но».
— Значит, я поступила? — в голосе Нинель впервые дрогнули нотки неуверенности.
— Дитя мое, — улыбнулся профессор, — вы поступили, еще не начав читать.
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Еще на первом курсе в жизни юной Евы(именно под этим именем ее знали в училище) случилось важное событие. Она вышла замуж за своего педагога Владимира Этуша. Молодой фронтовик, только вернувшийся с войны, покорил ее сердце военной выправкой и благородной осанкой. В его строгой фигуре девушке чудилось что-то родное, напоминавшее о погибшем отце.
Этуш тоже не мог остаться равнодушным к этой необыкновенно красивой студентке. Вскоре молодые сыграли скромную свадьбу, и Владимир переехал в просторную квартиру Мышковых на Чистых прудах.
Первые месяцы брака Нинель, пылая страстью, открыто демонстрировала свои чувства. А вот Этуш, как он позже признавался, сначала просто «позволял себя любить». Но со временем и его сердце оттаяло. Он искренне привязался к своей нежной жене.
Однако уже через любовь угасла. Ева, всегда отличавшаяся прямотой, не стала скрывать это от мужа и прямо заявила, что больше не хочет с ним жить.
Нужно отметить, Этуш проявил достойную сдержанность. Без сцен и упреков молодой человек собрал свои вещи и покинул дом, который еще недавно был их общим.
РОМАН С ИТАЛЬЯНСКОЙ ДУШОЙ
Но страстная натура не могла долго оставаться без любви. Вскоре после расставания с Владимиром сердцем девушки завладел Антонио Спадавеккиа — одаренный композитор с итальянскими корнями и русской душой. Их знакомство произошло на съемках картины «За тех, кто в море», для которой Спадавеккиа писал музыку.
Двадцатилетняя разница в возрасте казалась им несущественной на фоне того творческого родства, что возникло между ними. Антонио с его средиземноморским темпераментом и тонким пониманием искусства очаровал молодую актрису, став частым гостем в квартире на Чистых прудах.
— Мама, ты только посмотри, какие ноты Антонио принес! — с восторгом развернув пожелтевшие листы перед родительницей, воскликнула Нинель.
— Очень мило, — сухо ответила Наталья Васильевна, не отрываясь от вязания. — И сколько этому «Антонио» лет, если не секрет?
— Возраст просто цифры! — горячо возразила дочь, бережно проводя пальцами по нотам. — Он же гений! Вчера целый вечер играл на нашем пианино…
— На моем пианино, — поправила ее мать. — И, насколько я помню, Владимир тоже неплохо музицировал.
— Володя? — Нинель фыркнула, отбрасывая со лба непослушную прядь. — Он бренчал «Катюшу» на гитаре, а Антонио пишет симфонии!
— Зато Володя не оставлял на моем диване сигаретные ожоги, — проворчала Наталья Васильевна.
Казалось, Нинель была счастлива в объятиях зрелого маэстро. Но была одна сила, не поддававшаяся его обаянию… Наталья Васильевна.
Женщина с первого взгляда невзлюбила темпераментного итальянца. Ее аристократическую натуру коробили его фамильярность, табачный дым в доме, привычка целовать ей руку с преувеличенной галантностью.
— Он ведет себя как персонаж дешевой оперетты, — шипела она на дочь за завтраком, когда «этот итальянец» еще спал. — И сколько можно терпеть его вечные «миа кара» и «белла донна»?
С каждым днем атмосфера в квартире накалялась. Последней каплей стал вечер, когда Спадавеккиа, разгоряченный вином, разбил фамильную фарфоровую вазу.
— Все, хватит! — холодно произнесла Наталья Васильевна, глядя на осколки. — Или он уходит, или ухожу я.
Под давлением матери Нинель сделала выбор и Спадавеккиа уехал в Ленинград.
ПЕРВЫЕ ШАГИ К СЛАВЕ
Между бурными романами Мышкова не забывала о главной цели — кинематографе. Вопреки строгому запрету на съемки для студентов, она регулярно появлялась на «Мосфильме» и студии имени Горького, надеясь быть замеченной.
Ей хватало дерзости нарушать правила, но не хватало наглости пробиваться вперед. Приходилось довольствоваться скромными надеждами хотя бы на эпизодическую роль. Судьба улыбнулась ей в 1947 году. Дебют в картине «За тех, кто в море» стал скромным началом. Правда, за ним последовало долгое пятилетнее ожидание.
Перелом наступил в 1952 году, когда Александр Птушко, искавший типаж для былинной красавицы в «Садко», увидел в Мышковой ту самую классическую русскую красоту, что веками воспевалась в сказках. Ильмень-царевна в ее исполнении стала не просто эпизодом в фильмографии, а тем самым волшебным билетом в мир большого кино.
СКАЗОЧНЫЙ УСПЕХ
Но «Садко» стал поворотной точкой в судьбе актрисы не только в профессиональном плане, но и в личном. На съемочной площадке она встретила оператора Константина Петриченко — статного, опытного мастера, чье обаяние буквально зашкаливало.
Несмотря на одиннадцатилетнюю разницу в возрасте, через несколько месяцев они сыграли скромную свадьбу. А еще год спустя в семье родился сын Константин.
Вскоре судьба вновь свела Мышкову с Александром Птушко. На этот раз в эпической картине «Илья Муромец», где артистка воплотила образ Василисы. Фильм вошел в историю советского кинематографа, установив рекорд Гиннесса по количеству людей и животных, занятых в массовке, и завоевал любовь зрителей. Однако сама актриса относилась к этим ролям с двойственным чувством.
Сказочные персонажи, принесшие ей известность, оставались для нее всего лишь красивой оболочкой, не дававшей раскрыться настоящему драматическому таланту.
— Я чувствовала себя словно в золотой клетке, — признавалась она позже. — Все восхищались моей внешностью, но никто не видел, что за ней скрывается.
НАСТОЯЩЕЕ ПРИЗНАНИЕ
Подлинный актерский дар артистки раскрылся в образе Лидии Ивановны из картины «Дом, в котором я живу». Наконец-то она смогла показать не только свою красоту, но и глубину психологического мастерства. Ее героиня получилась удивительно живой и близкой зрителям. А сам фильм вошел в золотой фонд советского кино.
Дальнейшая совместная работа с корифеями кинематографа: Евгением Евстигнеевым, Михаилом Ульяновым и Юрием Яковлевым стала для Мышковой настоящей школой актерского мастерства. В их обществе ее природный талант обрел ту огранку, которая позволила создавать по-настоящему сложные характеры.
Фильмография актрисы пополнилась запоминающимися работами в картинах «Дом с мезонином», «Человек ниоткуда», «Легкая жизнь». Кинокритики единодушно отмечали ее редкий дар. Ту самобытную аристократичность, идущую от природы и воспитания.
Это уникальное качество, сочетавшее врожденное благородство манер с искренней душевной теплотой, сделало Мышкову одной из самых узнаваемых и любимых актрис советского кино 50-60-х годов.
ГАДЮКА
Когда в 1965 году Виктор Ивченко задумал экранизацию повести Алексея Толстого «Гадюка» он точно знал, кто сыграет главную роль. Но никто не предполагал, как это изменит жизни обоих.
Буквально на следующий день после первых проб в доме режиссера разыгралась настоящая драма. Ивченко признался жене, что встретил женщину, без которой теперь не мыслит существования.
— Ты понимаешь, это не просто увлечение, — избегая взгляда жены, метался по кабинету Виктор Илларионовича. — Меня будто молния ударила! Сегодня на пробах… Эта актриса…
— Мышкова? — горько усмехнулась Ольга. — Все газеты трубят о ее красоте. Ты влюбился…
— Она не просто красива! — внезапно взорвался Ивченко. — Когда она читала текст, у меня руки дрожали. Каждый жест, каждый взгляд…
Мужчина схватился за спинку кресла:
— Снимать фильм без нее я уже не смогу… Я и жить без нее не смогу…
Съемки «Гадюки» превратились для режиссера и его музы в мучительный и прекрасный роман. Виктор восхищенно наблюдал, как Нинель, превозмогая адскую боль в позвоночнике (последствия многочисленных падений с лошади), снова и снова идет на площадку. А она, связанная узами брака, страдала от невозможности ответить на его чувства.
Однако игра стоила свеч. Фильм, вышедший в 1966 году, стал настоящим событием. Ивченко получил Государственную премию, Мышкова — диплом Всесоюзного кинофестиваля. Но главной наградой для актрисы стало неофициальное звание «самой киногеничной женщины советского экрана».
В ее Ольге Зотовой зрители увидели ту самую «внеземную красоту»: хрупкую, как фарфор, и опасную, как гадюка.
— Это была роль, которая стоила мне слез, боли и… счастья. Хотя бы потому, что доказала — я могу играть не только сказочных героинь, — признавалась позже Нинель Константиновна.
ОДЕРЖИМОСТЬ
Вернувшись со съемок, актриса призналась мужу, что ее сердце принадлежит другому. Виктор Ивченко, не колеблясь, тоже подал на развод с актрисой Ольгой Ножкиной.
— Виктор ушел сам, потому что в их доме давно не было ни любви, ни понимания. А мне пришлось нести крест «хищницы-разлучницы». Слухи полетели по всему Союзу хотя я всего лишь… любила,- признавалась актриса.
К счастью, опасения Нинель, что 12-летний сын не примет ее увлечение, не оправдались. Константин повел себя не по годам мудро. Видя, как мать счастлива, он поддержал ее в решении развестись с отцом и выйти замуж за Ивченко.
Виктор просто боготворил свою жену. Режиссер, никогда не боявшийся ни сплетен, ни осуждения, круто изменил свою жизнь, подчинив ее одной женщине. В последующие годы он снял семь картин. И в каждой главную роль играла Нинель.
Его страсть граничила с одержимостью. Однажды оператор Алексей Прокопенко не сумел, по мнению Ивченко, достойно передать на экране тонкую игру актрисы, и режиссер без сожаления разорвал с ним многолетнее творческое сотрудничество. Для него существовала только одна правда: его Нинель должна была выглядеть на экране безупречно!
ЗАКАТ ЗВЕЗДЫ
Казалось, судьба наконец даровала Нинель долгожданное счастье. Она была любима, востребована и окружена восхищением. Ивченко был на четырнадцать лет старше своей любимой и относился к ней трогательно и бережно, как к ребенку.
Их жизнь превратилась в романтическую игру: провожая жену на московский поезд, он тайком летел следом самолетом, чтобы неожиданно появиться перед ней на перроне Киевского вокзала. К сожалению, им приходилось жить в разных городах. Нинель не могла оставить в Москве маму и подрастающего сына. А Виктор, как ведущий режиссер киностудии имени Довженко, был прикован к Киеву.
Но через шесть лет случилась беда. Тяжелый развод Ивченко с первой женой и последовавшие за ним переживания подорвали его здоровье. Три инфаркта он буквально пережил на ногах. А вот четвертый, настигший его в больничной палате, стал роковым. Последнее, что видел угасающий взгляд режиссера — это лицо любимой женщины, склонившееся над ним в немой мольбе и отчаянии.
Смерть мужа разделила ее жизнь на до и после. Всегда такая сильная и жизнерадостная, она словно погасла изнутри. Заперевшись в четырех стенах своей московской квартиры, актриса прекратила отвечать на звонки, принимать гостей и отказывалась от всех предложений.
Лишь изредка эту красивую 46-летнюю женщину можно было видеть сидевшей на скамейке в парке.
— Только не нужно меня жалеть! Я прожила счастливую жизнь,- говорила она всем, кто пытался с ней заговорить.
Говорили, что вечерам из ее квартиры доносились звуки фортепиано. Нинель Константиновна играла одну и ту же мелодию. Ту самую, что звучала в их с Виктором первом совместном фильме «Гадюка».
В начале 80-х актрисе поставили страшный диагноз — прогрессирующий склероз. Советская кинозвезда, некогда сводившая с ума миллионы зрителей, теперь не узнавала собственного отражения в зеркале, забывала лица, имена, свои блистательные роли…
Опорой для матери в тяжелые годы стал сын, работавший в то время пресс-атташе советского посольства во Франции. Константин забрал ее в Париж. А после своего назначения на должность первого секретаря российского МИДа снова переехал с мамой в Москву.
Сердце Нинель Константиновны Мышковой остановилось в сентябре 2003 года на 78-м году жизни.
