Есть люди, чья жизнь напоминает захватывающий роман. Таков и путь народной артистки Ларисы Голубкиной — яркий, насыщенный, полный неожиданных поворотов. Судьбоносные встречи и роли, стремительные взлеты и горькие потери… Она прошла через многое, но никогда не теряла самобытности, жизнелюбия и неистребимого чувства юмора.
Девочка из послевоенной Германии
История Ларисы Голубкиной начинается вдали от родины, в послевоенной Германии. Туда родители увезли 13-летнюю дочь в конце 40-х. Новый мир раскрывался перед глазами юной Ларисы во всем великолепии — красивая посуда, добротная мебель, невиданная одежда. Но отец, суровый военный, быстро спустил дочь с небес на землю:
— Чтоб я не видел вас с мамой в магазинах! Не стойте в очередях, не перекупайте! Что надо — скажи, куплю. Только не шлендрай, не строй из себя бабенку!
Отцовская «школа» закалила характер. В 14 лет Лариса уже вполне самостоятельно жила в Москве, заканчивала школу. Элегантные наряды, привезенные из Германии, надевать не смела: мама предупредила, что у одноклассниц таких нет, вот и нечего красоваться. Но все эти шмотки пригодились позже — когда начались первые зарубежные поездки.
Поступление в ГИТИС на отделение музкомедии, дебют в «Гусарской балладе» в неполные 23 года, и вот она, оглушительная слава! Фильм за полгода посмотрели почти 50 миллионов зрителей. Голубкину узнавали все от мала до велика. На улицах выстраивались очереди за автографом юной кинозвезды.
Казалось бы, от такого кому угодно вскружит голову! Но Лариса оказалась крепким орешком. Спасибо отцу, который вовремя охладил пыл дочери:
— Ничего это не значит. Не тебя, так другую бы сняли. Поняла?
Лариса поняла. И твердо стояла на ногах, пока ее закрученная на полную катушку жизнь неслась с головокружительной скоростью. Бесконечные поездки за рубеж с «Гусарской балладой», «Сказкой о царе Салтане», «Освобождением»… Лариса колесила по миру как заведенная! В Госкино даже шутили, что она самая «выездная» советская артистка.
Музыка и театр
Лариса обожала петь с самого детства. В прямом смысле с утра до ночи, не закрывая рта. Пела даже в туалете, считала что там лучше акустика! Родители ворчали: «Хватит петь, учи физику!» Ну-ну, разве Ларису удержишь?
В ГИТИСе педагог по вокалу Мария Петровна Максакова стала для юной певуньи настоящим кумиром, образцом для подражания, и в вокальном мастерстве, и в поведении, и в умении держаться. Мария Петровна не только ставила голос, но и учила премудростям жизни:
— Как сидеть, как разговаривать, как не хамить, не спорить по пустякам… Это все она, Мария Петровна!
А потом начались 15 лет сольной концертной деятельности и работа в ансамбле «Самоцветы» еще до его официального создания. Лариса просто наслаждалась пением и не думала о карьере певицы. Музыка была естественной частью ее бурной жизни.
Всю жизнь, с 1964 года, Голубкина прослужила в Театре Советской Армии. Играла в основном в пьесах Островского «Поздняя любовь», «Сердце не камень», «Волки и овцы». В этих ролях раскрылся ее недюжинный комедийный талант.
Но порой отношения с театром складывались непросто. Однажды, во время репетиции музыкального спектакля, режиссер и актер бесцеремонно заявили: «А ты, Лариса, не пой пока. Потом споешь». Голубкина не выдержала такого хамства. Со слезами на глазах хлопнула дверью: «Идите вы все!..» И гордо ушла из театра на 3 года, благо, концертов и поездок хватало.
В актерской тусовке Лариса всегда держалась особняком. Не любила притворства, фальшивых улыбок, пустой болтовни. За всю жизнь только у Владимира Зельдина дома и бывала — пила чай, угощалась его любимым печеньем «картошка». Дружила с ним по-настоящему. А в остальном — «моя хата с краю».
Может, из-за этого многие считали Голубкину этакой «кошкой, которая гуляет сама по себе», колючей, неприступной. Сама она иронизирует:
— Я, скорее, камбала! Лежишь тихонько на дне, одним глазком наблюдаешь. Потом вдруг раз — и выплыла! Хвостом махнула, блеснула — и опять нырнула на глубину. Поди догони!
Любовь с четвертой попытки
С Андреем Мироновым Лариса познакомилась задолго до свадьбы. Их первые встречи проходили в доме родителей Андрея — Марии Владимировны и Александра Семеновича Менакера. Голубкина быстро нашла общий язык с четой Мироновых и стала своей в их семье. Вместе они посещали концерты мировых звезд, например, незабываемые выступления Шарля Азнавура и легендарной Марлен Дитрих.
Сам же Андрей в ту пору, по меткому выражению Ларисы, «бегал по барышням» и не обращал на нее особого внимания. Они часто пересекались, общались, но искры между ними не проскакивало. Каждый жил своей насыщенной жизнью: Миронов купался в лучах славы и женском обожании, Голубкина строила актерскую карьеру и наслаждалась концертной деятельностью.
Но Андрей, похоже, все же приглядывался к жизнерадостной подруге своих родителей. Целых три раза он делал Ларисе предложение руки и сердца! Но каждый раз получал вежливый отказ. Голубкина не спешила связывать себя узами брака, да и пылких чувств к звездному ухажеру не испытывала.
И только с четвертой попытки, на пороге своего 40-летия, Лариса наконец ответила Миронову согласием. Причем без особого энтузиазма. Страсти в их отношениях не было, да она и не нужна — рассудила Голубкина. Куда важнее тихая семейная гавань, надежный тыл, родство душ.
О своем выборе Лариса не жалела. Андрей оказался заботливым мужем, внимательным и чутким партнером. Их брак, заключенный на зрелом этапе жизни, когда каждый уже состоялся как личность, стал гармоничным союзом двух творческих натур.
Долгие годы, прожитые бок о бок с Андреем Мироновым, Лариса Голубкина вспоминает с неизменной теплотой и нежностью, несмотря на многочисленные сплетни и слухи, которые поползли ухода из жизни всенародно любимого актера.
Слухам вопреки
А вереницы слухов и домыслов были не просто большие, огромные. Недоброжелатели смаковали подробности якобы шикарной жизни Ларисы Голубкиной, пытаясь очернить ее доброе имя.
«Развлекается вдовушка, не скорбит!» — судачили одни, намекая на бурные романы актрисы.
«Живет на широкую ногу, хутора скупает!» — вторили другие, раздувая скандал на пустом месте.
«Гляньте, на каких машинах разъезжает! А бриллианты-то, бриллианты!» — завистливо перешептывались третьи.
Поначалу Лариса оправдывалась перед всеми и каждым. Мол, и романов-то никаких нет, все это выдумки. И хутор этот злополучный — так, неудачная шутка, сказанная сгоряча старым друзьям. Кто же знал, что они так легко поверят и обидятся!
— Звоню как-то Игорю Кваше, — вспоминает Лариса Ивановна, — а он возьми да и спроси: «Слушай, у тебя ведь вроде магазин автомобильный, ты не подскажешь, какую тачку прикупить — БМВ или Мерседес?» У меня аж дар речи пропал! Какой еще, к черту, автосалон? А потом вдруг осенило: ах вот откуда ветер дует! Сочинили же небылицу…
Но сил и желания всех переубеждать у Голубкиной уже не осталось. В конце концов, не ее это дело затыкать рот завистникам и сплетникам. Захотят, еще и не то придумают! Одни распускали слухи, что у актрисы якобы восьмикаратные бриллианты в перстнях. А по факту — стекляшки за полсотни долларов… Другие судачили о ее романах, приписывая Ларисе несуществующих ухажеров. Смех, да и только!
— Вот ушел Андрюша, и вдруг выясняется, — иронизирует Голубкина, — что не было в СССР ни одной юбки, под которую бы он не залез! Бедный Миронов, и там достали. Люди ведь как рассуждают: не стало человека — теперь можно нести что угодно, все равно не ответит. А у меня вон какие секреты покойного мужа имеются — такого нафантазируют, что хоть стой, хоть падай!
Кто-то после ухода Миронова выжидательно посматривал на Ларису: мол, как она теперь, несчастная, горемычная? Небось совсем пропадет без звездного мужа! Ждали, что будет биться в истерике на проводах, заламывать руки и посыпать голову пеплом. Не дождались! Голубкина и на погребении держалась с достоинством. Она не рыдала, не стенала, хоть сердце разрывалось от горя.
— А что мне, по-вашему, юродивую изображать? — горько усмехается актриса. — Причитать, убиваться напоказ, чтоб меня все жалели? Вот уж увольте! Не желаю быть в позе этакой профессиональной вдовы. Андрей мне этого точно не простил бы.
Лариса признается: тяжело ей давались первые месяцы без любимого мужа. Сидеть в четырех стенах и лить слезы? Ни за что! Лучшее лекарство от уныния — это работа. И Голубкина с головой ушла в репетиции, концерты, гастроли, съемки. А то, что кто-то принял это за кощунственное веселье вдовы, так его проблемы!
— У меня и до замужества своя жизнь была, и после будет, — твердо говорит Лариса Ивановна. — Ничего не закончилось после Андрея, хоть тут слюнями истекайте. Я по-прежнему в строю, чего и всем желаю. А сплетникам могу лишь посоветовать — займитесь делом, господа хорошие! Свою-то жизнь устроить слабо? То-то же…
Уроки Марии Мироновой
От свекрови, Марии Владимировны Мироновой, Лариса много чему научилась. Однажды, показывая квартиру на Петровке, та привела невестку в спальню, где теплилась лампадка перед большой иконой. Лариса аж вздрогнула от благоговения и… страха. А Мария Владимировна заметила:
— Чего вздрагиваешь? Людей надо бояться!
Эти слова Голубкина часто вспоминала потом. Как и завет свекрови: пока сама приглашаешь гостей — будут ходить. Перестанешь звать — никто и не придет. Лариса проверила — да, это чистая правда! Стоило ей прекратить застолья после ухода мужа, как друзья тут же испарились.
— Никто даже не поинтересовался: как ты там, Лариса? Может, помощь нужна? — вздыхает актриса. — Ну и бог с ними. Значит, не друзья это были, а так… собутыльники.
Несмотря на непростой характер свекрови, Голубкина очень ее уважала. И до сих пор корит себя за то, что не смогла поддержать Марию Владимировну в последние годы:
— Я должна была больше о ней заботиться перед самым уходом. Да вот не хватило то ли смелости, то ли душевных сил… Не знаю, впустила бы она меня в свою жизнь. Но надо было хотя бы попытаться.
Смех сквозь слезы
Лариса Голубкина умеет посмеяться и над забавными случаями, и над собой. Этакая милая чудачка с неиссякаемым жизнелюбием. Недавно вот, представьте, провела эксперимент — 17 часов молчала! И знаете — понравилось. Надоело за жизнь наболтать много лишнего, теперь можно и помолчать.
— Я вообще много молчу! — лукаво улыбается актриса. — Но уж если кого поймаю, то болтаю без умолку. Люблю это дело, хоть я и не философ, так… трепло!
Годы берут свое, уже 84, но Голубкина не сдается. Шутит, что сейчас смеется даже больше, чем в юности. Видимо, жизнерадостность достались от маминой родни — те тоже были большие хохотушки.
— Главное — не утратить способность смеяться! — уверена Лариса Ивановна. — Даже над собой. Подумаешь, в лесу споткнулась о гриб! Ха-ха-ха! Вот уж точно, когда паспортный возраст становится неразборчивым — тут-то и начинается самое веселье!
Так что неважно, сколько лет отмерила судьба. Лариса Голубкина всегда готова встретить новый день с улыбкой. И нам того же желает. Ведь, как сама признается мудрая актриса, «смеяться — это и значит жить»!
