Крепостное право в России законодательно прикрепляло крестьян к земле помещиков и полностью делало их зависимыми от своего господина. Так что, по сути, крестьяне являлись теми же рабами. Только на Востоке рабов так и называли, а вот в Российской империи слова «раб» не существовало.
Всех подневольных называли холопами. Теоретически крестьян мог обратиться с жалобой на самоуправство своего хозяина в суд, но как видно из истории, ничем хорошим для холопа это обычно не заканчивалось. Большие деньги, коррупция и хорошие знакомства могли решить любую проблему. А сам истец внезапно становился ответчиком и наказание получал самое суровое.
Помещики же, чувствуя свою безнаказанность и неприкосновенность, лютовали все сильнее. И дело было даже не в том, что они требовали от своих крепостных непосильной работы. Как раз к тяжелому физическому
труду был привычен каждый крестьянин и этим их было не напугать.
Наибольший ужас и беспомощность вызывали у крепостных различные взрослые извращения хозяев и помещиков, от которых больше всего страдали их жены, дочери и сестры. Никакая холопка не могла быть уверена в своем завтрашнем дне.
Самых красивых и привлекательных женщин и девушек помещики примечали заранее и определяли на работы в свои усадьбы. А потом несчастные попадали в интимное рабство к своим
хозяевам.
С помощью денег помещики могли заполучить в свое личное пользование не только красавиц-крестьянок, но и даже девушек более благородных кровей.
Бывали случаи, когда девушки из обедневших дворянских родов продавались в услужение богатым помещикам, когда те погашали долги их семей, в награду забирая в свой гарем красивую дворянку. А уж с простыми людьми помещики и вовсе не церемонились.
Многие современники писали в своих воспоминаниях о жестоком обращении дворян с крепостными людьми. И что несмотря на все творимые ими ужасы, никто не мог защитить крестьян от произвола, хотя все всё знали, но считали это в порядке вещей. Некоторые из помещиков особо запомнились в истории из-за своих домогательств.
Например, князь Николай Юсупов питал особое пристрастие к балету. И специально для этих целей содержал гарем из крепостных девушек. Обязательными требованиями были внешняя красота и умение танцевать. Для обучения своих красавиц Юсупов даже нанимал известного учителя танцев Йогеля.
Девушки выступали перед друзьями и гостями князя по большим праздникам. Они умели танцевать балет, кордебалет и многое другое. Князь, да и большинство его приглашенных были весьма почтенного возраста, что не мешало им в прочем наслаждаться прелестями танцующих красавиц.
В какой-то момент хозяин подавал условный сигнал своему гарему и девушки грациозно избавлялись от своих костюмов, представая перед гостями обнаженными. Это знаменовало собой окончание представления.
Сам хозяин и все присутствующие помещики стоя аплодировали красавицам и после этого начинался следующий этап празднования – удовлетворение самых разнообразных желаний приглашенных гостей гаремными девушками князя.
Другой князь, рязанский помещик Гагарин, содержал гарем из семи крепостных девушек и двух цыганок. Цыганки должны были учить наложниц танцам и песням. Условия, в которых они жили, были суровы.
Они не имели права выходить на улицу, даже подходить к окнам им было запрещено. А за малейшую провинность их наси* лова* ли и жестоко били. Но перед гостями своего хозяина они обязаны были смеяться и улыбаться.
Еще один психически нездоровый помещик генерал Измайлов тоже слыл любителем гаремных утех. Число его наложниц всегда равнялось 30. Периодически девушек заменяли на новых и с годами Измайлов стал
предпочитать совсем молоденьких девочек 12-14 лет. Помимо того, что он был любителем малолетних, так еще по суровости наказаний не многие могли с ним сравниться.
Самым любимым занятием генерала было устраивать пьяные вечеринки, в конце которых обязательно следовали утехи. И если гаремных девушек не хватало на всех приглашенных, тогда по приказу помещика управляющий отправлялся в деревню за новой партией жертв.
В число несчастных попадали как молодые девицы, так и замужние женщины. Однажды, когда барин приказал привести к нему новых девушек, мужское население деревни взбунтовалось и отказалось выполнять его требование. Тогда Измайлов сжег эту деревню, приказал избить розгами всех недовольных и в итоге все же получил новую партию несчастных.
Но самое ужасное случилось позднее. Следователи, которые собирали доказательства о безнравственном поведении генерала Измайлова по приказу императора, установили, что помещик совратил собственную дочь, которую родила ему одна из бывших гаремных девушек. Но за свои ужасные преступления генерала наказали не так строго, как он того заслуживал.
Из-за заслуг перед родиной, а также в знак уважения к его почтенному возрасту, над генералом и всем его имуществом просто учредили государственную опеку до самой его смерти. А самого Измайлова принудительно отправили в психиатрическую лечебницу.
Другим особо «отличившимся» дворянином стал Виктор Страшинский. Он был настоящим серийным маньяком своего времени. Начиная с двадцатидвухлетнего возраста Страшинский обесчестил
более 500 женщин. Дело не удалось спустить на тормозах, и император Александр был вынужден провести расследование.
Итогом этого стало поистине смешной результат. Маньяка, который в течение 50 лет издевался над девушками и женщинами, по личному распоряжению императора оставили всего лишь «подозреваемым»!
Так что этот случай наглядно показывал крепостным, что жаловаться в суд на самоуправство и жестокость помещиков – дело неблагодарное и опасное. Поэтому-то, когда терпение подневольных людей истощалось, они брали правосудие в свои руки.
Бунты и крестьянские восстания для того времени были обычным делом. Правда, результатов они не приносили. Мятежи жестоко и беспощадно подавлялись солдатами и казаками. Да и сами помещики
научились в зародыше подавлять бунтарские наклонности своих крепостных.
В каждом доме, в каждой усадьбе дворяне имели цепи, ошейники и свои орудия пыток, а среди крестьян были приближенные к дворянам, в обязанности которых входило наблюдение за подчиненными и пресекание мятежных волнений в самом начале.
Но порой случались и осечки и тогда усадьбы и губернии тонули в крови помещиков. Наказание за это следовало самое суровое. Мятежников безжалостно секли плетьми, а кто выживал, отправляли в ссылку в Сибирь.
