В одной из комнат огромной московской коммуналки, стоял роскошный стол из красного дерева. За ним могла бы уместиться рота солдат, но обычно там сидела странная компания: знаменитый комик Владимир Лепко, его бывшая жена Антонина, их дочь Вика и новый муж Антонины — балетмейстер Владимир Бурмейстер.
Ситуация для советского быта была, мягко говоря, нестандартной. Лепко, обожаемый всей Москвой премьер Театра сатиры, после развода оказался бездомным. Идти ему было некуда, и бывшая жена великодушно предложила: «Живи с нами». Так и жили: за одной занавеской спала маленькая Вика, за другой — папа на раскладушке.
Ночами отец кашлял. Отчим, просыпаясь, заботливо спрашивал: «Володя, ты часом не простудился?» А тот, кутаясь в одеяло, отшучивался из своего угла: «Конечно простудился! Вика так храпит, что меня всего обдуло».
Днем они шутили, принимали гостей и изображали богемную идиллию, а маленькая Виктория, наблюдая за этим театром абсурда, училась главному правилу своей будущей жизни: улыбаться, даже когда вокруг творится хаос. Она тогда еще не знала, что этот навык ей пригодится, когда судьба будет бить наотмашь, отбирая у неё самых близких людей.
В детстве Виктория о драматической сцене не помышляла. Ей хотелось стать балериной, как мама. Антонина Крупенина, женщина с красивыми бирюзовыми глазками, впрочем, тоже хотела, чтобы дочка стала танцовщицей.
Девочка часами сидела за кулисами Театра Станиславского и Немировича-Данченко, выучивая партии наизусть. В десять лет решение было принято: пора поступать в хореографическое училище при Большом театре.
Мать готовила дочь лично, не давая спуску. Но перед вступительными экзаменами случилось непредвиденное: отец взял Вику с собой на гастроли в Тбилиси. Там жила его сестра Лиля. Едва увидев племянницу на перроне, грузинская родственница всплеснула руками и закричала на весь вокзал: «Вова! Вы ребенка голодом заморили! Одни кости торчат!».
Владимир Лепко робко пытался возразить, что Вика готовится к поступлению в хореографическое училище, но тетя Лиля была неумолима: «С таким весом она до экзаменов не дотянет!».
Началась операция по спасению. Вику запирали днем в кабинете дяди, в котором заочно накрывали целый стол еды, а для аппетита давали то ложку вина, то пива, и кормили, кормили, кормили. Через месяц на московском вокзале Антонина Крупенина не узнала дочь. Вместо стройной девочки из вагона выкатился румяный шарик.
На экзамене в хореографическом училище матери сказали: «Девочка хорошая, но с таким весом мы её взять не можем». Мама не сдалась и потащила дочь к своему старому педагогу. Сухонькая старушка с папиросой «Беломор» в зубах осмотрела Вику и хрипло сказала матери: «Антоша, ты что, ослепла? У нее же попа в три раза больше, чем у тебя!».
Так и закончилась балетная карьера Виктории Лепко. Отец утешал её: «Не попала в Большой — ничего. В жизни надо уметь довольствоваться малым». Шутка оказалась пророческой: через десять лет Виктория поступит именно в Малый театр. Но до этого ей предстояло пройти через первое предательство, которое навсегда изменит её отношения с матерью.
Виктория Лепко стала ученицей Щукинского театрального училища. Там она училась на одном курсе с Андреем Мироновым. Тот был тогда еще неуклюжим, полноватым юношей с прыщиками, которого властная мать Мария Миронова держала в ежовых рукавицах. Виктория жалела его, видя, как он пытается вырваться из-под материнской опеки, но сама в это время попала в похожий переплет.
Произошло это летом перед началом выпускного курса. Во дворе дома к Вике подошел молодой человек. Борис Рышковский был инженером, занимался ракетостроением — профессия, окруженная в те годы ореолом тайны. Он пригласил Вику с подругой в гости. Заиграла музыка, они начали танцевать, и, глядя ему в глаза, Лепко поняла, что влюбилась. Это была её первая, безумная любовь.
Проблема была одна, но существенная: Борис был женат. И не просто женат — его супруга танцевала в том же театре, что и мама Виктории. Но чувства были сильнее приличий. Они начали встречаться тайком. А потом Виктория поняла, что беременна и скрывать роман с Борисом больше не было смысла.
Реакция матери была страшной. Узнав о положении дочери, Антонина Крупенина заявила, что не потерпит позора. Никаких разговоров, никаких попыток её понять. Разъяренная мама просто выставила беременную дочь за дверь, выкинув с балкона все её вещи.
Виктория и Борис сняли крохотную комнатку в подвале какого-то старого дома. Условия были далеки от романтических: по одной из стен постоянно текла вода, в помещении стояла сырость. Борис спешно оформлял развод, Виктория ждала ребенка, а её знаменитый отец тайком привозил им продукты, стараясь поддержать дочь, но боясь перечить бывшей жене.
Мать оттаяла только после рождения внука Антона. При одном взгляде на младенца её сердце дрогнуло, и молодым разрешили поселиться в комнате, в которой Вика росла. Жизнь налаживалась. Но брак, начавшийся с такой страсти и жертв, трещал по швам. Борис, ради которого Виктория пошла против семьи, оказался не готов к моногамии. Он не хранил верность первой жене, не стал хранить её и второй.
Виктория была максималисткой. Терпеть измены, делать вид, что ничего не происходит, как это часто было принято в артистической среде, она не могла. Когда сыну Антону исполнилось шесть лет, они развелись.
Чтобы выжечь из себя любовь к Борису, Виктория почти сразу вышла замуж во второй раз. Это был жест отчаяния — клин клином. Чувств не было, было лишь желание забыться. Но забыть не получалось. Борис продолжал приходить к ним, чтобы видеться с сыном.
Каждый его визит становился для Виктории пыткой. Она смотрела на него и понимала: стоит ему поманить, и она снова бросится в этот омут. Она держалась из последних сил, стискивая зубы.
Развязка наступила в 1972 году. Борис Рышковский полетел в командировку рейсом Москва — Харьков. Самолет разбился. Погибли все, включая известного пародиста Виктора Чистякова, который тоже был на борту.
Узнав о гибели любимого, Виктория начала заикаться. Страх перед полетами остался у неё на всю жизнь, но это была лишь первая потеря в череде ударов, которые готовило будущее.
Смерть отца стала следующим потрясением. Владимир Лепко, народный артист, премьер Театра сатиры, человек, которого обожала публика и коллеги, ушёл из жизни, не дожив до старости. И тут Виктория столкнулась с тем, что принято называть «театральной изнанкой», но на деле оказалось обычным чиновничьим равнодушием.
Когда встал вопрос о похоронах, в дирекции родного театра, которому Лепко отдал всю жизнь жизнь, развели руками: «Денег нет. Не наши проблемы». Виктория не могла поверить. Она металась, искала помощи. Елена Шатрова, актриса Малого театра, посоветовала взять из Театра сатиры официальную бумагу об отказе. Эту бумагу — свидетельство позора театра — Виктории выдали без тени смущения.
Деньги на надгробие народному артисту собирали «с миру по нитке». Устроили благотворительный концерт в зале Чайковского. Выступали артисты из разных театров, приехала даже певица Лидия Русланова. Не было только никого из Театра сатиры. Виктория запомнила этот урок: имя и звания не гарантируют даже достойных похорон, если ты становишься неудобен или просто больше не можешь выходить на сцену.
Главным мужчиной в жизни Виктории Лепко стал сын Антон. Он рос в атмосфере любви, несмотря на развод родителей. От деда унаследовал талант художника и невероятное обаяние, от бабушки — пластику. Мама Виктории снова загорелась идеей сделать из внука танцовщика, начала готовить его к балетному училищу.
Но тут вмешался отчим Виктории, Владимир Бурмейстер. Увидев мучения мальчика у станка, прославленный балетмейстер рявкнул: «Вы в кого Антона превратить пытаетесь? Это не мужская профессия!».
Антон выбрал свой путь. Он стал краснодеревщиком, работал декоратором. У него были «золотые руки», он мог починить и создать что угодно. Добрый, красивый, начитанный — в детстве он читал под одеялом с фонариком, прячась от строгой бабушки.
Беда пришла в их дом, когда Антон был уже взрослым мужчиной. 31 декабря 1994 года, канун Нового года. Все готовятся к празднику, режут салаты, ждут чуда. Восьмилетний Егор, сын Антона, выбежал к соседским ребятам на улицу.
Машина сбила его недалеко от дома. Уход из жизни ребёнка — это черта, после которой жизнь делится на «до» и «после». Виктория надолго побледнела от горя. Семья сплотилась, пытаясь не дать друг другу сойти с ума, но новогодние праздники навсегда окрасились для них в траурный цвет.
А потом пришла очередь Антона. Ему было всего пятьдесят два года. Красивый, поджарый мужчина, который ещё месяц назад танцевал перед домашними так, что все сидели с раскрытыми ртами. Он сгорел от рака. Виктория билась за сына до последнего.
Она готова была продать все, везти его в Израиль, в Германию, куда угодно. Но Антон, понимая, что лечение ему уже никак не поможет, отказался от клиник. Отказался даже от поездки на отдых в Болгарию, которую предлагала любящая мать, чтобы хоть как-то скрасить финал его жизни. «Нет, мамочка, — сказал он. — Я хочу побыть со своими детьми».
У него осталось четверо детей. Он уходил дома, в окружении тех, кого любил. Для Виктории видеть угасание единственного сына было пыткой, превышающей человеческие силы. После его ухода в 2013 году она не хотела жить.
В личной жизни Виктории было много хаоса. Второй и третий браки промелькнули как невнятные эпизоды, попытки убежать от одиночества. Она привыкла рассчитывать только на себя, жила с мамой и сыном, завышала планку требований к мужчинам, сравнивая всех с идеализированным образом отца или своей первой любви.
Но однажды в компании друзей она встретила Владимира Жихарева. Он был физиком. Надежный, спокойный, порядочный. Друзья Виктории удивлялись: «Вы же такие разные! О чем вы вообще разговариваете?». А они вместе уже более тридцати лет. Владимир оказался той опорой, о которой мечтают женщины. Он никогда не устраивал сцен, не требовал поклонения, не обижал и не предавал.
Когда не стало Антона, Владимир всеми силами вытаскивал жену из депрессии. Он знал, что она с детства пишет стихи — в стол, для себя, считая это баловством. Муж настоял: надо издавать. Он сам, уйдя из науки в полиграфический бизнес, занялся её книгами. Для Виктории это стало некой терапией. Вместо того чтобы выть от тоски, она начала рифмовать свою боль.
Сегодня Виктория Лепко живет жизнью, далекой от светской суеты. Она давно ушла из театра, где её талант трагической актрисы так и не был востребован в полной мере, и где интриги часто значили больше, чем мастерство. Сейчас она занимается исключительно писательской деятельностью.
Виктория смотрит на мир философски, хотя поводов озлобиться было предостаточно. Ей часто снится один и тот же сон: старая комната в коммуналке, большой стол красного дерева, за окном раздается свист — так отец всегда давал знать, что идет домой. И она, маленькая девочка, бежит открывать дверь, зная, что там стоит самый любимый человек на свете, живой и веселый.
Сейчас рядом муж, выросли внуки, дети Антона — Фрося, Филипп, Тоня, Надя. Жизнь продолжается в них. А пани Каролинка осталась где-то там, на черно-белой пленке, вечно смеющаяся и беззаботная, совсем не похожая на женщину, которая вынесла на своих плечах этот груз потерь.
