Получив свежий номер «Аргументов и фактов», актер Валерий Хлевинский листал газету, пока не дошел до юбилейного материала, посвященного Галине Волчек. Редакция подготовила большой разворот с множеством архивных фотографий руководительницы «Современника».
Взгляд Хлевинского зацепился за один из снимков: на нем была запечатлена Волчек с патефоном в руках. Секунду спустя актер остолбенел, а ещё через секунду истерически засмеялся. Это была не Галина Борисовна. Это был он сам — Валерий Хлевинский, загримированный под своего худрука во время пьянки в гримёрке «Современника».
Абсолютное правдоподобие его пародийного образа оказалось таково, что даже опытные редакторы газеты приняли мужчину-актера за женщину-режиссера. Хлевинский был мастером перевоплощения, но, к сожалению, большой славы не удостоился. Зрители может и помнят его роли, но о том, каким человеком он был, толком-то и не знают. А мы расскажем!
Валерий Хлевинский родился в глухой семье. Его отец, Михаил, был сиротой, прошедшим через суровую школу беспризорничества, рыночного воровства и драк. Его буйную жизнь остановила трагедия: в шестнадцать лет он провалился под лед реки Оки. В тот день он заболел воспалением лёгких и отитом, но самое страшное — полностью потерял слух.
Глухота, как ни странно, помогла создать ему счастливую семью. В больнице парню дали адрес местного общества глухих, где его приняли, дали кров, научили готовить и чинить обувь. Кстати, этими двумя навыками он и кормил семью всю последующую жизнь.
Его будущая жена, мама Валерия, оглохла в пять лет из-за осложнений после простуды. Она была полной противоположностью мужу — строгой и одухотворенной. Женщина обладала феноменальной способностью читать по губам, а говорила так, будто бы пела. Не слыша ни звука, она знала наизусть «Евгения Онегина» и блистательно декламировала его со сцены самодеятельного театра, где они с мужем выступали.
Родители Валерия познакомились во Всесоюзном обществе глухих. Отец, которому понравилась серьезная девушка, в то время зарабатывал на ухаживания… играя в карты на деньги.
Он был непревзойденным игроком: глухота обострила его зрение, и он читал комбинации соперников по малейшему движению мышц на их лицах. Но его избранница поставила жесткое условие: «Если не бросишь играть — мы расстанемся». Он выбрал её и больше никогда не садился за карточный стол.
Быт семьи был непростым. Сначала семья ютилась в промерзающем насквозь бараке. Там произошел случай, ставший семейной легендой. Маленький Валерий упал с кровати на покрытый инеем пол и зашёлся в крике. Родители спали и ничего не слышали. Младенца спасли соседи: услышав надрывный плач, они начали изо всех сил колотить по стенам.
Мать проснулась от вибрации, в ужасе бросилась искать сына и нашла его на ледяном полу. Позже она часто, смеясь, изображала этот момент: делала выпученные глаза, металась по комнате и, «покачивая» на руках невидимого ребенка, голосила своим певучим голосом: «В-а-а-алерик про-о-опал!».
Маленький Валера обожал ездить в деревню Хлябишино в Костромской области, на родину матери. Каждое лето Валерий рвался туда, и главной причиной этой тяги была мамина единокровная сестра — тётя Липа.
Олимпиада Степановна была, по воспоминаниям Хлевинского, самым светлым и чистым человеком, которого он встречал за всю жизнь. Она никогда не была замужем и не имела своих детей, поэтому всю свою любовь она отдавала племянникам. Будучи глубоко верующей, она без всякого напора, внушала детям Божьи заповеди, уважение к труду и, главное, — трепетное отношение к еде, в особенности к хлебу.
«Окающий» говор тёти забавил Валерия. Он часто вспоминал и пародировал одну её фразу: «Валерко, крошечки-то тоже доедай! Война вдруг начнётся — они тебе жизнь-то спасут».
Родители, лишенные мира звуков, парадоксальным образом мечтали привить Валерию любовь к музыке. В доме Хлевинских одними из первых во дворе появились катушечный магнитофон и современный проигрыватель. Валерию купили скрипку.
Мальчишка полгода мучал инструмент, устроившись на табуретке возле окна, пока один из друзей случайно не сел на скрипку, превратив её в щепки. Родители тогда решили купить ему аккордеон. На нём мальчик с горем пополам научился играть, отходив несколько лет в музыкальную школу, но в итоге её бросил.
Настоящая страсть пришла в восьмом классе, когда девчонки затащили его в драмкружок в Доме пионеров. Это увлечение оказалось серьезным. Когда в 1958 году отца перевели с повышением во Владимир, Валерий почти сразу записался в театральную студию при Доме офицеров. Родители только приветствовали этот выбор, ведь они и сами были «актерами» — выступали в самодеятельном театре для глухих.
Валерий был одержим сценой. Окончив школу в шестнадцать лет, он уже на следующий день после получения аттестата вместе с отцом поехал в Москву. Цель была конкретной — Школа-студия МХАТ. Поступать именно туда ему посоветовала режиссер владимирского театра, которая сама была выпускницей этой студии.
Первая попытка поступления обернулась провалом. Валерий прошёл во второй тур, и отец, которого ждали срочные дела на работе, со спокойной душой уехал обратно во Владимир. А на третий тур Валерия не пропустили. Он хорошо запомнил тот момент: слёзы на глазах, спуск в гулкое метро и твердая, злая клятва, произнесенная про себя: «Чего бы не стоило, буду здесь учиться!».
Вернувшись во Владимир с разбитой мечтой, Хлевинский не стал сидеть сложа руки. Он устроился учеником токаря на какое-то местное предприятие, но его тяга к сцене была сильнее.
Руководитель театральной студии, в которой Валерий занимался, показал талантливого парня директору местного драмтеатра. Валерия приняли, и, несмотря на юный возраст, он быстро вошел в основной состав, получая к концу сезона серьезные, большие роли.
Переломным моментом стало известие о том, что в Горьком возобновило работу театральное училище. Это место было овеяно легендами, главной из которых была история о педагоге Виталии Лебском, разглядевшем в джазовом барабанщике Евгении Евстигнееве будущего великого артиста.
В это училище Валерий Хлевинский и направился, прихватив с собой рекомендательное письмо от руководителя владимирского театра.
Благодаря этому письму и своему таланту, Хлевинский миновал общие экзамены. Его прослушали и немедленно зачислили — сразу на второй семестр. Он отыграл новогодние ёлки во Владимире и с чистой совестью уехал в Горький, навстречу профессиональному образованию.
Учёба Валерия Хлевинского в Горьком, однако, продлилась недолго. После первого же курса, приехав домой на летние каникулы, он получил повестку. Но и здесь судьба распорядилась по-своему, отправив его не в обычную часть.
Пройдя учебку в Балашихе, он попал на плац, где офицеры комендантского батальона отбирали новобранцев. Благодаря фактуре — высокому росту (184 см) и то, что он сам называл «могучей челюстью», его определили в элиту: отдельную роту почётного караула.
Сам Хлевинский называл армию «театром со своей, особой изюминкой». Его новой «ролью» стало участие в парадах на Красной площади и торжественных встречах высокопоставленных зарубежных гостей. Он до мелочей запомнил, как в апреле 1963 года встречали Фиделя Кастро.
Невероятно жаркая погода, Никита Хрущев был одет по-летнему, а Фидель Кастро, которому североморские подводники подарили шапку-ушанку, красовался в ней, несмотря на жару. Сохранилась даже фотография: на первом плане — Хрущев и Кастро, а сбоку, в массовке, — Хлевинский, в парадном мундире.
Мундир, который называли «петухом» за выпяченную красную грудь, был отдельным испытанием. Чтобы грудь стояла, её простегивали ватой, превращая в жесткий панцирь. В жару солдаты получали в нём тепловой удар и теряли сознание прямо в строю.
Их тут же незаметно оттаскивали в тень сослуживцы — «спектакль» не должен был прерываться. Армейская школа выдержки и дисциплины стала для Хлевинского ещё одним значимым шагом к будущей профессии.
Отслужив, Хлевинский не забыл свою клятву, данную в метро. Теперь он шел на штурм Школы-студии МХАТ подготовившись основательно. Он выступал с отрывком из «Тихого Дона» о родословной Мелеховых. На прослушивании Валерий так вошел в раж, что, забыв на секунду текст, чуть не разнес кулаком стул от злости.
Его хореографическая подготовка была слабой, но на требование комиссии станцевать он, бравый дембель в генеральских начищенных сапогах, с вызовом пошёл на них цыганочкой, выстукивая дробь каблуками. Его приняли на курс, где учились будущие звёзды: Татьяна Васильева (тогда Ицыкович), Нина Корниенко, Екатерина Градова, Анатолий Васильев.
Точкой входа в большую жизнь стал дипломный спектакль «Дядя Ваня». На показ пришел Олег Ефремов. Мэтр опоздал и пробирался в зал через кулисы, где в темноте наткнулся на Хлевинского, готовившегося к своей сцене. Не разобрав, кто крадётся, Валерий сердито шикнул на мэтра: «А ну! Что ты тут делаешь? Быстро пошёл отсюда!».
Ефремов не обиделся. А на следующий день пригласил дерзкого выпускника в труппу «Современника» — самого, пожалуй, модного и передового театра страны.
«Современник» той поры был семьей, настоящей артистической коммуной. Хлевинский несколько лет прожил в служебной квартире на Манежной. В разное время его соседями были Валентин Гафт, Станислав Садальский, Петр Вельяминов и Юрий Богатырев. Жизнь в этом доме кипела.
Когда по Манежной везли иностранные делегации, охрана КГБ требовала, чтобы жильцы не выглядывали из окон, но вся актерская компания вываливалась на балкон. На крики службы безопасности Садальский выходил вперед и кричал в ответ: «Товарищи, видели на доме доску? (на нем висела табличка: «здесь жила Инесса Арманд») Мы вообще-то родственники! Можете с нами повежлевее?».
Театр был пропитан юмором и взаимными розыгрышами, главным мастером которых был Игорь Кваша. Он постоянно подначивал молодого Хмельницкого сказать со сцены что-нибудь неприличное и специально сбивал его с толку во время спектаклей.
Сам Хлевинский прославился на всю Москву своими пародиями на худрука Галину Волчек на театральных капустниках. Он добивался такого сходства, что окружающие не сразу понимали, кто перед ними — он или она, пока в зале не появлялся «оригинал».
Именно одна из таких пародий и привела к курьезу с газетой «Аргументы и факты», где фото загримированного Хлевинского с патефоном в руках опубликовали в юбилейном развороте Волчек, приняв его за саму Галину Борисовну.
Театр был второй семьей Хмельницкого, а первой — его жена и сын. Свою супругу Ольгу, которую он почти сразу стал звать «Олёнушкой», он встречал дважды.
Первый раз, в ГУМе, он даже не запомнил. Будучи уже звездой «Большой перемены» и «Вечного зова», он просто спросил у симпатичной незнакомки, как пройти к буфету. Она, конечно, его узнала, но виду не подала — просто подсказала дорогу и на этом разошлись. Судьба свела их снова три года спустя в Сочи. «Современник» был на гастролях, а Оля отдыхала там с подругами.
Девушек пригласили на актерскую вечеринку после спектакля. На вечеринке, в номере, набитом именитыми артистами, произносились витиеватые тосты. А потом встал Валерий. Он сказал что-то настолько простое, теплое и настоящее, что, как вспоминала Олёнушка, она влюбилась мгновенно.
Позже тем же вечером, на берегу моря, 35-летний Хлевинский смущенно сказал 23-летней девушке: «Ты будешь моей невестой?». Тут же актёр покраснел и отвёл взгляд, а Оля приобняла его за руку и без слов поцеловала в щёчку.
Они вместе вернулись в Москву и вскоре поженились. Через полтора года у них родился сын, которого назвали Михаилом, в честь отца Валерия. Позже сын, ставший адвокатом, подарил им внучку Дашеньку. Семья — Олёнушка, Миша, Даша и любимый кот Кузька — стала его смыслом жизни.
Насколько сильной была эта связь, говорит случай на съемках в Испании. Ему предстояла откровенная постельная сцена. Чтобы морально подготовиться, Хлевинский развесил по всей декорации, вне зоны видимости камеры, фотографии жены и сына. А потом попросил переводчицу сказать своей испанской партнерше: «Не нужно считать меня сумасшедшим. Я лягу с тобой в постельно, но буду думать о семье».
В жизни Валерия Хлевинского, полной риска, который требовала профессия, были моменты, когда лишь чудо спасало его от гибели. Вспоминая о прожитом, он часто рассказывал, как дважды за один день на съемках «Вечного зова» проскочил мимо неминуемой смерти.
Сначала автобус, в котором он сидел и читал книжку, покатился с крутого обрыва. Пока водитель, выскочивший из кабины, в панике бежал прочь, автобус завалился на бок и кувыркаясь, полетел вниз, к реке. Актер метался по стенам, полу и крыше падающей машины. Автобус замер вверх колесами у самой воды.
Выбравшись наружу, Хлевинский забрался обратно наверх и там, глядя на обрыв, похолодел от ужаса: он понял, что его спасло настоящее чудо. Ни одной серьёзной травмы! Только ссадины да синяки. Позже он осознал, что от роковой участи его уберег явившийся на долю секунды образ: ушедшая из жизни и бесконечно любимая тётя Липа, его ангел-хранитель.
В тот же день, спустя всего несколько часов, у уазика, в котором он ехал с актером Вадимом Спиридоновым, на ходу отвалилось колесо . Случись это на горном перевале, а не на ровном месте, — ещё немного и от них бы ничего не осталось. «Дай-ка я за тебя поддержусь! Ты, наверное, заговоренный», — ошарашенно сказал ему Спиридонов.
Эта невидимая защита, казалось, вела его всю жизнь. В 2001 году, после более тридцати лет службы в «Современнике», Хлевинский почувствовал, что давно стоит на одном месте — играет слишком уж маленькие роли. Объяснив всё Галине Волчек, он перешёл в театр к Олегу Табакову.
Для него это было вторым дыханием: новые постановки, большие роли Гетмана, Прибыткова, Калошина — он снова ощутил вкус настоящей работы.
Но последние годы были омрачены чередой утрат. Друг за другом уходили друзья и коллеги. Он и сам незадолго до 75-летия попал в больницу с тяжелейшей двусторонней пневмонией.
Валерий Хлевинский, родившийся в мире абсолютной тишины, ушёл в неё же 7 января 2021 года. Его похоронили на Троекуровском кладбище, но он всегда верил, что эта тишина — не конец.
«Сейчас, по прошествии многих лет, — размышлял он, — за меня перед Богом кроме тёти Липы ходатайствуют родители, и рано ушедшие из жизни друзья. И я скоро там окажусь. И я скоро буду ходатайствовать за жену, за сына и за внуков».
