Он встретил Наталью на закате своей жизни. Физической, но не духовной: 77-летний режиссер Владимир Мотыль интеллектуально мог дать фору любому сопернику.
В карьере Мотыля случилось две культовые картины. Забавный факт: одну одну из них обожают космонавты, сотрудники таможни и других силовых структур, а другую – либеральная интеллигенция.
Но сегодня мы поговорим о последней любви в жизни режиссера. На момент встречи с ним ей было 37 лет, ему – 77 лет.
До встречи с режиссером Наталья Мажуга была замужем дважды. Первый супруг погиб в автокатастрофе. А второй брак просто оказался неудачным.
5 февраля 2005 года в небольшую гостиницу в центре Санкт-Петербурга, где Наталья работала администратором, приехала съемочная группа картины «Багровый цвет снегопада» во главе с Владимиром Мотылем.
«Поздним вечером раздался звонок:
— Наташа, это кинорежиссер Мотыль. Я вот что подумал — в новый фильм мне очень подходит ваш типаж. Хочу предложить вам сыграть небольшую роль.
— Как? Я ведь не актриса…
— Это не имеет значения, люблю работать с непрофессионалами, — ответил он»
Тут видим, что Владимир Яковлевич сразу зашел с козырей. Женщине на ресепшене, уже не очень молодой и прекрасно осознающей свое положение, он с ходу предложил стать актрисой. Запросто и без обиняков. Еще и погладил ее эго, назвав профессионалом (такая грубая лесть, прямо заход снизу).
Предложение режиссера они отправились обсуждать в ресторан.
Наталье досталась роль немецкой переводчицы. С ней репетиции проходили отдельно. По ее словам, Мотыль помогал ей раскрепоститься и лучше понять ее роль.
Володя опекал, помогал поверить в свои силы. Помню, читаю текст на немецком, он сидит в кресле и вдруг замечает: «Столько нерастраченной нежности, непонятно почему…»
Ухаживания Мотыля были совершенно другими, чем ухаживания прагматичных современников и ровесников. Он писал ей письма от руки, его речь и манера обращения были старомодны, как будто бы из прошлых веков.
Но при всем при этом Владимир Яковлевич вполне прагматично оплачивал все покупки своей молодой подруги.
«Отношения развивались постепенно. Он любил уютные ресторанчики, и мы часто там бывали. Уезжая, писал мне: «…Письма твои желательны очень. Вокруг так мало искренности… Мечтаю о нашей встрече, едва подвернется первая же пауза в изнурительных съемках…»,
«Милая, милая Наташа! Наташенька! Я так боюсь потерять Вас в едва начавшемся нашем знакомстве, что решаюсь загодя открыться Вам, не тая ничего! Хочется всегда смотреть в Ваши чистые, чарующие глаза, не отводя взгляда.
Поверьте, после циничных, вульгарных, расчетливых особ московского бомонда, корыстно кокетливых киноактрис меня поистине сразило обаяние вашей застенчиво нежной красоты…». Я храню все его послания. Жаль, что традиция писать от руки устарела.
Обожал дарить подарки, ему было важно, чтобы я хорошо выглядела. Когда видел обновку, тут же возмещал потраченную сумму с неизменной фразой «Ну, ведь эта красота для меня?» — хотя я никогда его ни о чем не просила».
Она поехала к нему в Москву. Владимир Яковлевич ждал на перроне с большим букетом, поселил ее в мосфильмовской гостинице. Потом отправились продолжать съемки – на этот раз во Львов.
«Почти сорокалетней разницы в годах, честно говоря, я не чувствовала. Задумывалась ли о будущем? Я не имела на это права… Разве мог Мотыль оставить больную жену? Так что просто жила и благодарила судьбу за то, что она подарила встречу с таким замечательным человеком» (с)
Не стоит думать, что Мотыль относился к Наталье, как к постыдной связи, или что скрывал ее от коллег. Нет. Это пример того, как в теле уже пожилого человека жила душа благородного и еще молодого мужчины. Он с трепетом пригласил Наталью быть его спутницей на на питерском фестивале «Виват кино России!».
Весь персонал столпился у окна, когда они садились в машину. Коллеги не простили женщине такого счастья. «Почему она, что в ней особенного?» — шептались по углам. Наталье пришлось уволиться, о чем она ни секунды не жалела. А на том фестивале один из призов — «Немеркнущая зрительская любовь» — достался Владимиру Мотылю.
Через два года его жена скончалась. Наталья позвонила ему, он плакал. Но через две недели пригласил в Москву. Там завел разговор о том, что можно расписаться. Конечно, Наталья едва сдержала крики ликования.
Тогда СМИ начали писать о ней, и зачастую Наталья Мажуга в этих заметках представала эдакой расчетливой стервой, которая окрутила старичка-режиссера. Не думаю, что так оно и было.
Просто встретились два бескрайних одиночества, а статус Владимира Яковлевича, конечно, сыграл свою роль (за любого другого бедного питерского старика она бы ведь не уцепилась).
К сожалению, в день когда Владимир Яковлевич попал в реанимацию, Натальи не было рядом. Она уехала в Питер за своими вещами. Почувствовав себя плохо, он успел вызвать скорую и потерял сознание. Врачам пришлось взламывать дверь в квартиру — при падении он получил перелом шейных позвонков.
«Пятое февраля — знаковая для меня дата. В этот день в 2005 году бог послал мне встречу с Володей, а спустя пять лет забрал его» (с)
На прощании «добрые люди» посоветовали Наталье не светиться и не садиться. Она просто плакала в сторонке, не веря, что вот так просто и скоропостижно ее близкого человека не стало.
Какое-то время Наталья Мажуга еще поработала в столице на кинопроектах, ей почти не платили. Жила у друзей, однако долго там оставаться не могла, поэтому вернулась в Питер. Начала все с нуля: искала новую работу, налаживала быт, снова перевозила вещи.
В 2017 году, когда режиссер мог бы встретить 90-летие, Наталья задумала организовать вечер памяти. Тогда и возникла идея благотворительного фонда помощи и поддержки легенд отечественного кино. Наталья принялась было активно заниматься этим делом, но широкой поддержки ее деятельность так и не получила.
