Телефонный звонок раздался посреди обычного дня. На другом конце провода был известный актер Владлен Бирюков, уехавший на гастроли. Голос в трубке звучал раздраженно. Он выговаривал жене Людмиле за то, что она, собирая его чемодан, забыла положить… мочалку.
Любая другая жена, наверное, возмутилась бы или ответила бы резкостью на такой пустяковый упрек. Но Людмила сразу поняла, что дело было не в мочалке.
На самом деле этот звонок был просьбой о помощи. Она услышала в его голосе не гнев, а страх. Всесоюзный любимец, мужчина с лицом несгибаемого героя, всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда находился вдали от своей жены.
Людмила молча положила трубку, взяла билет на ближайший самолет и полетела к нему. Она вошла в его гостиничный номер с одной фразой: «Привет, мочалку вот привезла». Владлен Бирюков засмеялся и обнял её. Страх актёра моментально отступил.
Как так вышло, что человек, обладавший такой мощной мужской харизмой и всенародной любовью, оказывался совершенно беспомощным в бытовых мелочах? И почему он панически боялся остаться один, без своей жены?
Владлен Бирюков родился в 1942 году, в самый разгар войны. Отца, Егора Максимовича, он никогда не видел. Тот ушел на фронт, оставив беременную жену Раису, и не вернулся. Единственной связью с погибшим отцом были рассказы старшего брата Александра, который в военные годы успел окончить лётное училище и хорошо помнил папу.
Вся тяжесть по воспитанию младших сыновей — среднего Павла и маленького Влада — легла на плечи матери. Раиса Федоровна долгие годы даже не умела читать и писать, а расписывалась в документах крестиками. Но эта неграмотность никак не мешала ей выживать и поднимать детей в голодное послевоенное время. Высокая и крепкая женщина сама и косила, и жала, и таскала на вилах копны сена.
Чтобы прокормить семью, делала сыр и масло, а потом на санях везла их на продажу за двести километров в Новосибирск. Позже, когда стало совсем тяжело, семья перебралась из деревни в Бердск, поселившись в бараке возле радиозавода, куда Раиса устроилась упаковщицей.
Сам Влад рос парнем своевольным и хулиганистым. В седьмом классе он умудрился сорвать уроки, что-то «нахимичив» с электричеством и оставив всю школу без света.
В другой раз его выгнали из класса за сочинение по «Грозе» Островского, в котором он назвал Катерину «девушкой лёгкого поведения». Узнав об этом, Раиса Федоровна заставила сына прочитать ей пьесу вслух. Выслушала и покачала головой: «Слушай, а ты ведь прав».
Вообще Раиса Федоровна часто соглашалась с сыном, потому что считала его гением. Это он научил маму читать и писать. Влад даже ходил вместо матери на родительские собрания, а возвращаясь домой честно перечислял все свои выходки, за которые его отчитывали преподаватели.
Окончив школу, Влад, как и многие другие юноши в Бердске, пошел работать на радиозавод. Казалось, его жизнь пойдет по накатанной колее, но тут Бирюков совершил первый в своей жизни непредсказуемый поступок. Он вдруг бросил завод и поступил в новосибирскую культпросветшколу на специальность «руководитель народного театра».
Никакой тяги к сцене у него прежде не замечали. Да, он пел в хоре, но, как позже признавался, исключительно из меркантильных соображений — хористов бесплатно пускали на танцы. Мать его выбор не одобрила, но он её успокоил: выучится, вернётся в родное село Никоново, и станет заведующим клубом — должность на селе уважаемая.
Вот только матери он невольно соврал. Преподавательница по сценической речи помогла Владу избавиться от деревенского говора и поверить в себя. По её наставлению Бирюков перебрался в Новосибирск и устроился в местный ТЮЗ. Правда, поначалу ему доверяли лишь роли разных зверушек да ходульные образы в советских пьесах.
Жил Владлен в то время более чем скромно: стипендия в девятнадцать рублей, подработки сторожем и дворником в детском саду, ночевки в комнате, которую ему на время оставил уехавший в экспедицию приятель. Летом 1963 года, чтобы хоть как-то подзаработать, он устроился вожатым в пионерский лагерь.
В этом же лагере подрабатывала и молодая девушка Людмила Колесникова. Она к тому времени уже успела бросить энергетический институт, окончить курсы фотографии и устроиться ассистентом оператора в местное телевидение.
Однажды, печатая в своей «будке» фотографии, она услышала шум и смех у ворот. Выглянула — и увидела его. Рядом с подругой стоял парень, в котором, по её воспоминаниям, была невероятная природная мощь. В тот самый момент, едва взглянув на него, она поняла с абсолютной ясностью: «Он будет моим!».
Владу девушка тоже понравилась. Их лагерный роман не закончился с последним днем лета. Взаимное притяжение было таким сильным, что, вернувшись в город, они сразу же начали искать друг друга. Договориться о свидании было непросто: Людмила жила с родителями в коммуналке, где не было телефона.
Явиться к ней домой без приглашения Влад не решался — он знал о строгом нраве отца Людмилы и понимал, что ему там будут не рады. Поэтому он выбрал единственно верный путь: приезжал на студию телевидения, где работала Людмила.
Приезжал снова и снова, часами терпеливо дожидаясь её после смены, чтобы проводить домой. Людмиле, конечно, льстило такое внимание, и сам Влад ей определенно нравился, но о чем-то большем она пока не задумывалась. Она была городской девушкой с хорошей должностью, он — бедный студент из деревни без гроша за душой.
Поэтому, когда Владлен вдруг, без всякой подготовки, позвал Людмилу замуж, она была ошарашена: «Да ты что?! Рано мне ещё!». И вот тут-то парень с «природной мощью» показал свою вторую, уязвимую сторону. Он рухнул на колени, и из его глаз полились слезы.
«Прошу, стань моей женой! Умоляю!» — говорил он. Сердце Людмилы дрогнуло и она согласилась выйти за него замуж, но при одном условии — если он получит разрешение на брак от её отца.
Вот только этот барьер оказался непреодолимым. Отец Людмилы, человек старой закалки, актерскую профессию не уважал и считал её чем-то несерьезным. Он «отфутболил» жениха и не желал его видеть.
Влад приходил к отцу Людмилы неоднократно, но ответ был один и тот же, подкрепленный убийственным вопросом: «Ты как семью обеспечивать собрался?». И что мог ответить на это студент? Своего угла у него не было — он всё ещё ютился в комнате приятеля.
Как и прежде, он получал девятнадцать рублей со стипендии и несчастные копейки за работу дворником и сторожем. В театре Владлен так и вовсе, можно сказать, выступал бесплатно. «Не знаю…», — вот и всё, что он мог ответить строгому отцу Людмилы.
Развязка наступила неожиданно, и, как это часто бывает, помог случай. Перед Новым годом Влад, подработав Дедом Морозом, позвал Людмилу с друзьями к знакомым на Алтай. Она отпросилась у родителей и уехала.
На обратном пути поезд задержался, и Людмила с вокзала помчалась прямиком на работу, не заглянув домой. Вечером её ждал грандиозный скандал. Отец, который всегда чрезмерно опекал единственную дочь, устроил ей настоящую взбучку, обвинив в легкомысленном поведении.
В разгар этой гневной тирады в дверях появился Влад. Услышав несправедливые упреки в адрес любимой, он просто схватил Людмилу за руку и произнес: «Бери паспорт. Мы идём в загс!». Чистая импровизация, продиктованная моментом, но она сработала.
Они отправились подавать заявление. По правилам нужно было ждать три месяца, но Влад своим обаянием умудрился уговорить сотрудницу сократить срок до одного. Когда Владлен проводил Людмилу домой, её отец лежал пластом — ему стало плохо от переживаний.
Свадьбу первого февраля 1964 года молодожёны сыграли с горем пополам. Немного денег подкинули друзья Людмилы с телевидения, и Бирюкову как раз пришла стипендия. Отмечали в той самой комнате приятеля Влада.
Вместо стола на полу расстелили простыню, на которую поставили нехитрые угощения. На следующий день застолье для родственников устроила мать Влада, а потом, немного оправившись от шока, сдался и отец Людмилы — собрал свою родню.
Первые годы их совместной жизни были временем звенящей бедности. Позже Владлен Бирюков со смехом вспоминал: «У нас была одна ложка и одна вилка. Люда черпанет суп — даст мне, я черпану — отдам ей. Котлеты строго пополам делили». Когда хозяин комнаты вернулся, пришлось перебраться к родителям Людмилы, но ужиться под одной крышей не получилось.
И тогда её отец, видя, что назад дороги нет, смягчился окончательно. Выбил для них через друзей, пусть и пустую, но собственную однокомнатную квартиру. Из мебели — только раскладушка да пять мешков книг, заменяющих стулья.
Влад тут же проявил смекалку: раздобыл где-то панцирную сетку и поставил её на кирпичи — получилась кровать. Чтобы купить шкаф, Людмиле пришлось отнести в комиссионку подаренные родителями магнитофон и приемник.
Каждый оставшийся рубль становился предметом семейного спора: сварить суп или пойти в кино? Людмила иногда предлагала схитрить: «Владюш, может, в кино сходим, а потом к моим поесть?». Но он был непреклонен: «Нет, мы сами суп сварим, а в кино не пойдём». Он не хотел лишний раз зависеть от её родителей.
Постепенно лед в отношениях с тестем растаял. Влад, выросший без отца, тянулся к нему, называя его «батяней», и тот в конце концов принял зятя, увидев в нём не беспутного актера, а надежного, мастеровитого и любящего мужа для своей дочери.
Несмотря на всю свою харизму и мужскую фактуру, в профессии Владлен Бирюков долгое время оставался неуверенным в себе. Он был похож на необработанный алмаз: мощный, но совершенно не знающий, как совладать со своим талантом.
На сцене он порой не знал, куда девать руки, а его речь оставалась по-деревенски быстрой и скомканной. И Людмила, действуя больше по наитию, чем по какому-то плану, стала его главным огранщиком. Она была его личным продюсером, психологом и педагогом в одном лице.
Людмила таскала его на спектакли гастролировавших в Новосибирске театров, подбирала книги из огромной родительской библиотеки, стараясь расширить его кругозор. Она ходила на его репетиции, и Бирюков чувствовал себя гораздо увереннее, когда знал, что жена сидит в зале. Позже, когда родилась дочь Надя, их квартира превратилась в настоящую репетиционную площадку.
Влад читал за своего персонажа, а Людмила с дочкой подавали ему реплики за всех остальных. Если жена слишком переигрывала, он мог даже возмутиться: «Говори только реплики! Не устраивай клоунаду!». Когда он садился за новый сценарий, его нельзя было тревожить — даже предложить чаю считалось нарушением священного процесса.
Постепенно, во многом благодаря этой титанической домашней работе, Владлен перевёлся из ТЮЗа в главный театр Новосибирска — «Красный факел». Его талант креп, и предложения из других городов не заставили себя ждать.
Ада Роговцева, с которой он позже снимется в «Вечном зове», звала его в Киев, в Театр русской драмы. Его приглашали в Ригу. Новосибирский режиссер, возглавивший театр в Ярославле, выбил для него двухкомнатную квартиру на берегу Волги. Была даже возможность показаться самому Анатолию Эфросу в Москве.
Но на все предложения Влад отвечал отказом. Он говорил, что не может оставить свою малую родину, что комфортно чувствует себя только в привычной среде. На самом же деле его терзал глубинный страх перед неизведанным. Он слишком быстро «набрал высоту», сам того не ожидая, и ещё не свыкся с мыслью, что он — большой артист, которому по плечу любая сцена.
Режиссеры Валерий Усков и Владимир Краснопольский уже отсняли огромное количество материала для телеэпопеи «Вечный зов», но никак не могли найти актера на одну из ключевых ролей — чекиста Якова Алейникова. Пробовались звезды первой величины — Вячеслав Тихонов, Олег Янковский.
Но все было не то. И тут ассистентка режиссеров вспомнила, что видела фактурного парня из новосибирского ТЮЗа в эпизоде фильма «Горячий снег». Это был Бирюков. Решили посмотреть. Краснопольский специально приехал в Новосибирск, в театр «Красный факел», где Влад играл главную роль в одном из спектаклей, и после первого же акта понял: вот он, Алейников!
Бирюков прошёл пробы, а через некоторое время пришла телеграмма: «Приезжайте». Это был триумф. Но оказавшись на съемочной площадке в башкирском селе Дуван, рядом с настоящими корифеями — Петром Вельяминовым, Ефимом Копеляном, Иваном Лапиковым — он снова сник.
Внутренняя неуверенность захлестнула его. После съемок Владлен Бирюков прятался в своей избушке, ложился и отворачивался к стене, не выходя к другим артистам.
В этот момент к нему прилетела Людмила. Она сразу оценила ситуацию. Обидевшись за мужа, который играл не хуже мэтров, но страдал от комплексов, она взяла дело в свои руки. Начала собирать грибы, варить в огромной кастрюле суп и носить его в Дом культуры, где собиралась вся съемочная группа.
Она создала вокруг Влада атмосферу дома и уюта. Сидя рядом с женой, чувствуя её молчаливую поддержку, он успокаивался, становился увереннее. Благодаря жене Владлен смог подружиться со многими именитыми артистами.
На Влада Бирюкова обрушилась слава после выхода «Вечного зова». Его узнавали повсюду: в гостиницах, ресторанах, магазинах. Однажды они с Людмилой зашли в гастроном, и какая-то женщина, увидев его, схватилась за сердце и закричала на весь зал: «Бирюков! Смотрите — это тот, который в «Вечном зове» снимался!».
Вокруг него постоянно вились поклонницы, выпрашивая автографы. Эта слава, безусловно, льстила ему. Владлен стал ходить медленнее, степеннее, с чувством собственного достоинства, словно наконец-то узнал себе цену. Но при этом в нём не появилось ни грамма заносчивости.
Он оставался всё тем же простым сибирским мужиком, который мог, приехав в гости к взрослой дочери в Москву, распахнуть среди ночи окно и на всю округу затянуть песню вместе с её свекровью.
Однако у этой славы была и невидимая для посторонних глаз сторона. Чем более открытым и компанейским он казался на публике — на творческих встречах он был блестящим рассказчиком и душой компании, — тем более замкнутым он становился дома.
Словно оправдывая свою фамилию, переступив порог квартиры, он превращался в настоящего «бирюка». Людмила не раз, видя его угрюмое молчание, спрашивала: «Ты сегодня опять где-то в себе?». Он мог часами молчать, погруженный в свои мысли.
Владлен Бирюков не умел, да и не хотел, делиться своими переживаниями. Он считал, что настоящий мужчина не должен показывать слабость перед женщиной. Все свои тревоги, страхи и обиды он держал внутри. Внутренний котел кипел, и время от времени пар срывал крышку — тогда он взрывался, как вулкан, и в эти моменты находиться рядом с ним было невыносимо.
К тому же актёр часто «приносил» работу домой в самом прямом смысле: не умея быстро переключаться, он продолжал жить в образе своего очередного героя, и в его поведении начинали проскальзывать черты персонажей, не всегда самые приятные. Людмиле приходилось постоянно быть начеку, мягко, но настойчиво возвращая его в реальность простой фразой: «Влад, ты вообще-то дома».
Однажды в их новосибирской квартире раздался звонок. Звонила ассистентка легендарного режиссера Алексея Германа. Владлену, находившемуся на вершине славы, предлагали главную роль в новой картине «Мой друг Иван Лапшин».
Имя режиссёра Бирюкову, человеку далекому от столичной кинотусовки, ничего не говорило. А Людмила, понимая масштаб предложения, шёпотом напомнила о гениальном фильме «Проверка на дорогах», который они вместе смотрели на закрытом показе.
Вдруг Людмила услышала, как её муж говорит в трубку: «Знаете что? Возьмите на эту роль Андрея Болтнева. Он вам точно подойдёт». Болтнев был его коллегой по театру. Когда Владлен положил трубку, Людмила сказала только одну фразу: «Какой же ты дурак!».
В тот момент она поняла, что что-то сломалось окончательно. Для неё это был не только упущенный карьерный шанс мужа, но ещё и крах дела всей её жизни. Все эти годы она по кирпичику строила уверенность Бирюкова в себе, создавала условия для творчества. И вот, в решающий момент, актёр сам, добровольно, отдал роль, которая могла сделать его великим.
Он просто испугался. Испугался режиссёра Алексея Германа, испугался ехать в столицу, испугался выйти из своей новосибирской зоны комфорта. Поступок Владлена Бирюкова показал его жене Людмиле, что он так и не смог победить в себе того застенчивого деревенского мальчишку, который прятался внутри.
Именно тогда, по её собственному признанию, что-то надломилось в ней самой. Она устала. Устала от его вечных метаний, от его «взрывов», от необходимости быть ему не только женой, а нянькой и психотерапевтом. Однажды Людмила молча пошла и подала на развод. Им дали три месяца на примирение. Она уехала к друзьям в Ленинград на это время, но, вернувшись, своего решения не изменила. Их развели.
И всё-таки они не смогли разойтись. Связь была слишком глубокой. Ещё девять лет после официального развода бывшие супруги продолжали жить вместе в одной квартире. Странный, мучительный симбиоз двух уже чужих, но всё ещё небезразличных друг другу людей.
Владлен Бирюков пользовался невероятным успехом у женщин, ему звонили поклонницы, но Людмиле теперь было плевать. Она устала бороться за него и за его талант.
Окончательный разрыв отношений произошел в 1986 году, в годовщину их свадьбы. Людмила, решив развивать собственную карьеру, собралась на трехмесячные курсы повышения квалификации в Москву. Владлен Бирюков тогда же собрал вещи и ушёл в новую, недавно полученную квартиру. Их общая история, длившаяся двадцать три года, закончилась.
Вскоре Владлен Бирюков женился во второй раз, на сценаристе Татьяне Фирсовой. А Людмила окончательно перебралась в Москву — помогать дочери Наде с детьми. Каждый пошел своей дорогой. Но Влад, даже обретя новую семью, не нашёл покоя. Кинематограф девяностых переживал кризис, ролей почти не было. Из родного театра «Красный факел» ему пришлось уйти после конфликта с новым режиссером.
Приходя в гости к знакомым, Владлен Бирюков играл с их детьми и со вздохом признавался: «А я так одинок…». Он безумно тосковал по дочери и внукам. Когда дочь привозила старшего внука Сашку в Новосибирск, актёр сиял от счастья.
Он гулял с коляской, а позже, когда мальчик подрос, произошло немыслимое. Человек, который за двадцать три года совместной жизни с Людмилой ни разу не сварил даже макароны, теперь готовил для внука самые разные блюда. Особенно вкусным был его фирменный сырный суп. Младшего внука, Андрюшку, он баловал безмерно, покупая в магазине всё, на что указывал малыш, и оправдываясь: «Я ведь его почти не вижу…».
Дочь предлагала Владлену Бирюкову переехать в Москву, говорила, что они строят большой дом в Подмосковье, где для него всегда найдется место. Но он так и не решился. Снова тот же страх перемен, страх покинуть привычный мир, который когда-то помешал ему стать великим, теперь не давал ему просто быть рядом с самыми близкими людьми.
О его болезни семья узнала случайно, от знакомых. В телефонных разговорах с дочерью он до последнего уверял, что всё в порядке. Позже, когда Людмила с дочерью звонили ему в больницу, он отвечал на все расспросы бодрым голосом: «Да не беспокойтесь вы, всё со мной хорошо». До последнего актёр скрывал, что болен неизлечимой онкологией, и что по прогнозам врачей ему оставалось жить совсем недолго.
Однажды на даче у Людмилы зазвонил телефон. Звонила дочь Надя: «Мамочка, мы с детьми летим в Новосибирск. Папы больше нет…». Владлену Бирюкову было всего шестьдесят три года. Его похоронили в Бердске, рядом с матерью. Актёр так и остался для миллионов зрителей тем самым чекистом Алейниковым из «Вечного зова», а для самых близких — человеком, который за всю жизнь так и не смог найти общий язык с самим собой.
