Иван Бортник навсегда остался в тени Владимира Высоцкого, хотя мог бы стать самостоятельной звездой. Их дружба была настолько крепкой, что Иван готов был жертвовать ради друга буквально всем… Карьерой, семьей, даже собственным здоровьем.
Но еще больше, чем Высоцкому, Иван был предан собственным демонам. Он сознательно разрушал свою жизнь: пил, конфликтовал, отказывался от ролей. Даже после смерти друга Бортник продолжал жить с оглядкой на прошлое, будто застряв в той эпохе, когда они с Володей были неразлучны.
Его судьба — это история верности, перешедшей в одержимость, честности, граничащей с саморазрушением, и несостоявшейся славы, которую он сам же и отвергал.
ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЙ ХУЛИГАН
Иван Бортник представлял собой удивительное сочетание интеллигентности и уличной закалки. Родившись в семье доктора филологических наук и замглавреда издательства, он вырос в суровом окружении площади Трех вокзалов — в самом эпицентре криминальной жизни столицы.
Этот уникальный сплав академического воспитания и уличной школы и создал актера, одинаково свободно чувствовавшего себя и в интеллектуальных дискуссиях о поэзии, и в жестких реалиях театральной богемы.
Путь Бортника на Таганку начался с курьезного инцидента. В 1967 году его вместе с другими актерами уволили из Театра имени Гоголя. Повод был абсурден: напившись они приняли инкассаторскую машину за такси и потребовали подвезти. Никакого ограбления, конечно, не было, но скандал раздули, пришлось уйти.
Этот эпизод мог поставить крест на карьере, но Юрий Любимов разглядел в хулигане талант и пригласил того к себе.
ДРУЗЬЯ
Несмотря на разницу в статусе, Бортник и звезда Таганки Владимир Высоцкий быстро нашли общий язык, ведь актеров объединяло многое: страсть к поэзии, театру, бунтарский дух. Иван был тем, кто прикрывал друга, когда тот был в запое, брал на себя гнев режиссеров, а иногда даже дрался за него.
Владимир тоже умел дружить. Например, перед съемками фильма «Место встречи изменить нельзя» он настаивал, чтобы Станислав Говорухин взял друга на роль Шарапова. Да и внешне тот идеально подходил на образ молодого оперативника. Но чиновники из Госкино были категорически против. В итоге главную роль получил Владимир Конкин, а Бортнику достался лишь эпизод без слов.
Но даже несмотря на неудачу, Высоцкий продолжал верить в друга. Он не раз повторял, что Иван — актер редкого дарования, способный одной лишь пластикой и взглядом создать запоминающийся образ. И, как показало время, Владимир Семенович не ошибся.
Детство последнего тоже прошло в московских дворах. Эта общность биографий стала еще одной нитью, связывавшей его с Иваном. Их сближали не только воспоминания о бурной юности и творческие интересы, но и… пристрастие к алкоголю. Друзья были неразлучны. Вместе играли на сцене Таганки, ездили на гастроли, проводили время за бутылкой.
Юрий Любимов не раз грозился уволить обоих, требуя прекратить пьяные выходки. В те годы популярным средством борьбы с алкоголизмом был «Эспераль», который в народе прозвали «спиралью». Препарат привозила из Франции Марина Влади, ненавидевшая Бортника и считавшая его главным собутыльником мужа.
Она буквально вытаскивала Высоцкого из запоев, увозила в европейские клиники. Во многом благодаря ее усилиям поэт дожил до 42 лет.
ДВЕ ЖЕНЩИНЫ В ЕГО ЖИЗНИ
Жена Бортника Татьяна тоже боролась за мужа, пытаясь вырвать его из алкогольного болота. Терпеливая, мудрая, она прощала ему даже болезненную привязанность к первой любви — актрисе Инне Гулой.
Их роман начался еще в студенческие годы, но из-за взрывных характеров был обречен на мучительные ссоры. Иван ревновал Инну до истерик, мог ударить. А та не оставалась в долгу, не стесняясь давать сдачи даже при людях.
В конце концов Гулая решила разорвать этот порочный круг и вышла замуж за Геннадия Шпаликова, талантливого, но такого же неуравновешенного сценариста. Их брак оказался не менее трагичным. Шпаликов медленно разрушал себя алкоголем, а чиновники Госкино, считая его поведение неподобающим, отправляли сценарии «в стол».
Отчаявшись, Инна вновь искала поддержки у «бывшего». Звонила Ивану, а когда его не было дома, подолгу говорила с Татьяной. В этих разговорах актриса все чаще признавалась, что хочет «уснуть навсегда». Ее психика была на грани.
Вскоре после очередной ссоры Шпаликов ушел из дома и покончил с собой на даче друга. Гулая, и так едва державшаяся, не пережила этого удара. Через несколько лет актриса умерла от алкогольного цирроза, так и не оправившись от потерь.
ГЕНИЙ ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ
Коллеги считали Бортника редким дарованием. Он не просто вживался в роль, а буквально растворялся в своих персонажах, будь то лирический герой или отпетый уголовник. Режиссеры называли его «хамелеоном» за поразительную способность перевоплощаться. Зрители обожали за неподдельную искренность, а поклонницы осаждали письмами и подарками.
Трагедия Ивана Сергеевича началась с гибели Высоцкого. Хотя многие обвиняли именно его в смерти поэта, мало кто знал, сколько раз тот буквально вытаскивал друга то из тяжелого запоя, то из наркотической ломки. В тот роковой июльский день он просто не успел. И эту вину носил в себе до конца дней.
После похорон поэта Бортник словно потерял смысл жизни, стремительно скатываясь в ту же пропасть, из которой столько раз спасал друга.
Жена Татьяна вспоминала:
— Он перестал бороться. Будто часть души ушла вместе с Володей.
И действительно, без Высоцкого его мир потускнел. Он слушал его записи, пересматривал фильмы, но заполнить пустоту так и не смог. Великий актер, способный сыграть любую роль, оказался бессилен перед одной — ролью выжившего.
«ЭХ, ВОЛОДЬКА…»
В один из мрачных дней, когда Иван Сергеевич балансировал на грани, ему позвонил Никита Михалков с предложением сыграть пропойцу-бухгалтера в «Родне». Эта роль стала для актера очистительной исповедью. Он не играл пьяницу, а выворачивал наизнанку собственную боль. Чтобы перестать топить горе в вине, ему пришлось до одури натурально изображать запой на съемочной площадке.
Татьяна, как тень, сопровождала мужа, подменяя в перерывах алкоголь минералкой. А вечерами, когда включались пластинки Высоцкого, Бортник замирал у окна. Его пальцы непроизвольно повторяли гитарные бои, губы шептали знакомые строки.
— Эх, Володька…, — бормотал он в темноту, — как же я без тебя-то?
С приходом в театр на Таганке Анатолия Эфроса для Бортника началась новая творческая эпоха. Режиссер, разглядевший в актере глубину и многогранность, доверял ему главные роли, о которых Иван давно мечтал. Однако коллектив встретил нового худрука в штыки.
Спектакли саботировались, а сам Эфрос подвергался постоянным унижениям. Горько осознавать, что наш герой, обласканный вниманием режиссера, присоединился к травле. После скоропостижной смерти Эфроса от инфаркта его жена напрямую возложила вину на Ивана, считая, что именно его поведение стало последней каплей для больного сердца мастера.
Этот темный эпизод навсегда остался пятном на биографии актера, который позже с горечью признавал:
— Мы тогда не понимали, что творили.
ОДИНОЧЕСТВО ГЕНИЯ
Возвращение Любимова в театр стало для Таганки праздником, но не для Бортника. Старые обиды вспыхнули с новой силой. Он начал саботировать спектакли, а однажды бросил со сцены:
— Скучно,- и навсегда ушел из театра.
Киностудии по-прежнему звали его, но Иван Сергеевич, ненавидя новую перестроечную халтуру, отказывался даже от выгодных предложений.
Его последние годы прошли в забвении и безысходности. Когда в 2015 году актер начал стремительно терять зрение, а вместе с этим и последнюю радость чтения любимых книг, в его глазах поселилось покорное отчаяние. Жестоким финалом стал перелом шейки бедра в 2018 году. Еще спустя несколько месяцев народного артиста не стало.
Таганка, когда-то рукоплескавшая Ивану Бортнику, проводила его с удручающей скромностью. Зал был заполнен лишь на треть, отсутствие друзей бросалось в глаза, поминки удивили своей скупостью. Гений второго плана ушел так же тихо, как жил… Без показного величия, без лжи, в тени своего великого друга Высоцкого.
