Нонна, кому мы тут со своими мордами нужны? Я уезжаю в Америку, и ты тоже уезжай — с нескрываемой обидой в голосе выпалил Олег Видов. «Может, он и прав»— подумала тогда Нонна. И только спустя время поняла, что чуть не совершила роковую ошибку.
Силу людской зависти она почувствовала ещё студенткой, когда на первом курсе сыграла первую главную роль в военной драме «Самый медленный поезд». «Везёт же Нонке. Сниматься в Щуке запрещено, но, видимо, только не ей» — шептались за её спиной сокурсники. Теперь у парадного входа в институт Нонну встречала толпа восторженных воздыхателей, от которых она ловко сбегала через чёрный ход.
Возвращаться домой в Киев ей не хотелось. Приглашение выйти на сцену столичного театра им. Станиславского, оказалось очень кстати. Увы, радужные надежды стать в театре «своей» улетучились почти сразу. Ревность, зависть, жёсткая конкуренция цвели в этом «оплоте культуры» пышным цветом.
Почему на Нонну ополчилась звезда фильма «Дело было в Пенькове», не известно… Но свидетели той «битвы» уверяют: жёсткая и порой категоричная Майя Менглет оказала новенькой актрисе «особый приём».
Промучившись год, Нонна вернулась в Киев, где сразу вышла замуж за своего давнего ухажёра, сына министра УССР Бориса Терентьева. Один звонок влиятельного свёкра и вот она уже артистка киевского драмтеатра. В жизни Нонны началась долгожданная белая полоса — главные роли, аплодисменты, новые друзья… На этом сюрпризы не кончились.
«Здравствуйте, вас беспокоят из Москвы» — сказал голос в трубке. Картина «В городе С.» с вашим участием, отправляется в Канны на фестиваль. Собирайтесь, поедете с нами в составе делегации…»
За три дня лучшая портниха Киева, пошила Нонне девять волшебных платьев из тончайшего шифона и шёлка. В Каннах она роскошная, с сияющими от счастья глазами, всем показала, как выглядит «красота по-русски». Каждое появление актрисы на публике вызывало ажиотаж. Фотографы ослепляли вспышками камер. Фото Нонны напечатали даже в газете Минобороны США. Что тут началось…
Американские лётчики сошли с ума. Теперь кабины их самолётов украшали не фото Мэрилин Монро, а газетный портрет «этой прекрасной русской». Они строчили без устали ей письма, объяснялись в любви, звали замуж.
Чиновников Госкино завалили просьбами отпустить актрису на съёмки за границу. Но те решили: нет уж хватит с неё мировой славы. Билеты «на Терентьеву» в театре сметали мгновенно. «Вот и хорошо» — прикинули в Минкультуры. Пусть «делает кассу» на родине, а не разъезжает по заграницам».
Между тем звёздная болезнь актрису не миновала. Нонна упивалась долгожданной славой и не замечала мрачного настроения мужа. После рождения дочери она не стала сидеть в декрете и вернулась театр. И часто после вечернего спектакля приводила домой гостей.
Уставшему после трудового дня Борису богемные сборища жены категорически не нравились. Он работал, учился в аспирантуре и вставал с петухами. Из-за шумных ночных вечеринок днями напролёт он «клевал носом». Уговоры бросить богемные замашки не помогли.
То, что наш брак распался, виноват больше я — признавался муж актрисы. В то время я был ещё мальчишкой, многого не понимал. В чём-то и Нонна была не права: ей казалось, что вот, дескать, приехала звезда из Канн, а я её ставлю к «вечному огню» газовой горелки…
Как только в театре узнали, что Терентьева лишилась влиятельного мужа, киевские примы с наслаждением начали ей мстить. Оказалось, что она «бездарь, недостойная своих ролей и только и знает, как по Каннам разъезжать». Нонна сдалась и уехала в Москву со своим давним поклонником Владимиром Скомаровским. Тот тепло относился к маленькой дочери Ксюше, уговаривал Нонну стать семьёй и переехать в Америку.
На каком-то приёме, перед самым отъездом в Америку к Нонне подошёл Олег Видов.
Я так мечтал сыграть Есенина в британской ленте «Любовники Айседоры», а меня не отпустили. А сейчас я вообще у них в чёрном списке. Это конец. Я уезжаю. И ты подумай. Советскому кино нужны актрисы с лицом доярок и колхозниц, но это не ты…
Наконец, Скомаровский получил разрешение на выезд и улетел в США. В каждом письме он писал Нонне, что скучает и ждёт её с дочкой. Актриса начала собирать документы, строила планы, а потом поняла, что не сможет оставить мать. Да и жить на чужбине тоже не сможет — слишком уж она русская. И радовалась, что вовремя опомнилась.
А между тем Нонну преследовали неприятности. В Театре Советской армии, куда её пригласило руководство, две главные примы встретили её в штыки. Темпераментная Людмила Касаткина ревностно относилась к распределению ролей, их и так на всех не хватает. А Нина Сазонова свирепела от одного только вида красивых актрис в дорогих одеждах. Про них говорили, что таких, как Терентьева они «ели на завтрак».
Промучившись сезон, Нонна перешла во МХАТ, но, и там ей оказали «тёплый приём». Однако без работы она не осталась.
«Вот она моя Зоя Монроз — красивая, циничная львица, холодная и страстная» — воскликнул режиссёр картины «Крах инженера Гарина», когда Олег Борисов показал ему фото актрисы. Он тут же утвердил её без проб. После премьеры режиссёры рвали её на части. И следующие десять лет Нонна снималась без перерыва.
«Бешеное золото», «Транссибирский экспресс», «Похождения графа Невзорова», «Соучастие в убийстве»…
В 90-х чтобы заработать себе на кусок хлеба, актриса с концертной бригадой стала колесить по Богом забытым маленьким городкам и селам…
Однажды вместе с Иваном Рыжовым они отправились на выступление в какое-то захолустье. Машину раскачивало по бездорожью в разные стороны, а Нонна безмятежно смотрела в окно. Подпрыгнув на очередной кочке, актёр воскликнул: «Нонна, ну не зря же тебе дана твоя красота.
Вон по тебе губернаторы и всякие «пэры» сохнут. Ну почему ты не найдёшь себе нормального мужика и не заживёшь нормально? «А мне нравятся эти мгновения жизни» — ответила с улыбкой актриса.
Она умела жить вкусно и получать удовольствие от стука колёс, позвякивание ложечки в стакане чая. Могла просто долго смотреть в окно. Она была красивой белой кошкой, которая гуляет сама по себе…
Нонна предчувствовала свою судьбу. От онкологии она угасла всего за месяц. Весной 1996 в Дом кино проститься с ней пришли все, кто её любил. Болезнь не исказила черты актрисы. В 54 она выглядела на 40 и казалось, что прекрасная Нонна просто уснула…
