Меня однажды предал мужчина, с которым я делила и быт, и сцену. Я не устроила спектакля — просто собрала чемодан, за семь месяцев выучила иврит, вышла на новую сцену, а потом сказала «да» человеку, с которым стала сказочно богатой.
Это история о том, как измена может стать стартовым капиталом — не только на счету, но и в самоценности.
Как я шагнула с дорожки бассейна на сцену
Я выросла в семье инженеров и очень рано научилась считать не деньги — секунды. Спорт был моей первой профессией: я выполняла норматив мастера спорта по плаванию, выступала за армейский клуб и умела прожить целый день по секундомеру.
Мир казался устроенным просто: до старта — вдох, после финиша — выдох. Но однажды я услышала внутри настойчивое «хочу стать актрисой». После школы уехала в Ленинград и поступила в ЛГИТМиК — на курс Александра Кацмана и Льва Додина.
Театр втянул меня мгновенно: БДТ, Малый драматический театр — Театр Европы, репетиции, партнёры, которым страшновато сказать «нет», потому что они — твои кумиры.
Мой экран начался как подарок, к которому ты готовился всю жизнь. Режиссёр Михаил Швейцер позвал меня к Олегу Янковскому в «Крейцерову сонату» — Лизу Позднышеву.
Фильм потом получил Государственную премию имени братьев Васильевых, а я — внутреннее чувство, что могу держать крупный план так же честно, как держала дистанцию в бассейне.
Дальше — итальянка Лучана Фарини в «Московских каникулах» Аллы Суриковой (да, тот самый «смешной» акцент был моим), потом — Лариса в «Игре воображения» Михаила Пташука по пьесе Эмиля Брагинского.
Забавно, но музыку к фильму написал мой тогдашний муж — Максим Леонидов. Жизнь любила шутить: профессиональное и личное всё время протирали друг друга локтями.
Израиль, иврит, «Театронетто» — и первый шрам на сердце
В 1990-м мы с Максимом уехали в Израиль. Мне казалось, что я прощаюсь с русской сценой надолго.
А вышло иначе: за семь месяцев я выучила иврит до сцены и сыграла свой первый моноспектакль «Русская любовь». Десять женских монологов из русской классики — и первый приз на общенациональном фестивале «Театронетто».
Камерный театр Тель-Авива стал моим домом: в афишах рядом с моей фамилией стояли «Чайка», «Любовник» — и это на языке, которого я вчера не знала. Я жадно работала и честно верила: наш брак выдержит все переезды и паузы.
Но большие города любят распутывать семейные узы. Максим всё чаще улетал в Россию — записи, концерты, новые проекты. Мой телефонный звонок однажды приняла Анна Банщикова.
В трубке — чужой голос и привычная, слишком женская интонация «мы тут вместе». Я не устроила сцен, не бросала трубку.
Просто сложила своё «мы» пополам и поняла: нас больше нет. Мы прожили вместе много лет, и в моей биографии этот развод — не скандал, а рубеж. Трещина, из которой вырастает новая ветка.
Как измена обернулась богатством — и почему «богатство» для меня не про золото
После развода я позволила себе тихую роскошь — подождать. И вселенная не заставила ждать долго. Я встретила Уилфреда — англичанина, на родине которого слово «дело» произносят с особой, будничной гордостью.
Он занимается недвижимостью и гостиницами: сеть отелей, инвестиции, команда, графики, отчёты. Мы подружились с этим ритмом — и друг с другом — быстро и прочно.
Переехав в Англию, я вдруг обнаружила, что моё актерское «внимание к мелочам» идеально ложится на бизнес: я вижу, как гость держит ложку, где у стола скрипит незаметный винтик сервиса, как цвет лампы меняет настроение лобби.
Помогаю Уилфреду в проектировании деталей, в отборе персонала, в том самом «последнем штрихе», из которого складывается репутация. Мы живём в небольшом Уитли-Чапеле — и да, я впервые в жизни оказалась по-настоящему богата. Но это богатство не только о деньгах на счету.
Оно — про свободу выбирать, какие спектакли делать, где проводить премьеры, во что инвестировать время и силы. Про возможность обустроить дом так, чтобы в нём помещались и наши гости, и мои артисты после репетиций, и внуки Уилфреда — девочки Дэйзи и Флёр, которые вносят в дом шум, от которого устаёшь счастливо.
Если коротко и честно: измена моего первого мужа сделала меня баснословно богатой. Не потому, что кто-то «подарил миллионы», а потому, что я оказалась рядом с мужчиной, который приумножает — и деньги, и возможности, и мою веру в себя.
Жить с ним — значит иметь доступ к миру, где можно рискнуть новым проектом, открыть театр на вечер, привезти музыканта из Мадрида ради единственной сцены. Это — другой масштаб дыхания. И да, бизнес Уилфреда — вполне земной, с договорами, проверками и отчётами; и я в нём — не «жена при ес», а соратник, который отвечает за свой участок работы.
Возвращение: экраны, сцены, Лондон
Кино всегда возвращается в мою жизнь неожиданно — как старый друг, который заходит без звонка. В нулевые я снова появилась на экране — «Эра Стрельца», «Передел. Кровь с молоком», несколько проектов, где меня узнавали на улице и просили «сфотографироваться, как в „Каникулах“».
Театр же никуда не уходил: просто время от времени менялся язык и адрес афиш. Несколько лет назад я собрала свой лондонский спектакль-концерт «Иначе быть не может».
На сцене — мои истории, фрагменты кино, стихи Набокова и Цветаевой, песни 40-х, — и два потрясающих партнёра: композитор Ольга Томас (её музыку исполняли для королевской семьи) и скрипач, дирижёр Хосе Гандия.
Мы играли в Playground Theatre, и каждый раз я ловила себя на том самом ощущении, за которое — благодарна судьбе: ты стоишь на сцене и точно знаешь, зачем ты здесь.
Иногда меня спрашивают: «Не жалко ли, что после „Крейцеровой“ и „Каникуляров“ вы пропали с экранов?» Нет. У любой актрисы есть роли-вершины и роли-тропинки.
Я прошла и те, и другие. И у меня есть то, чего в двадцать было невозможно даже вообразить, — жизнь в разных культурах и языках, право выбирать темп и жанр. А ещё — дом, где по утрам пахнет английским тостом, а по вечерам — моими русскими историями.
Я не святую из себя делаю — я живая. Могу обижаться, могу плакать, могу вдруг пропасть на месяц в репетиционном зале. Но я научилась чудесной вещи — не держаться за то, что уходит. Первой меня этому научила вода: если сжимаешь кулак — тонешь. Потом — профессия. Потом — личная жизнь.
Измена — это всегда больно. Но если после неё ты не закрываешься, а делаешь шаг навстречу будущему, у тебя есть шанс однажды проснуться в доме полным не только денег, но и счастья.
