Есть женщины, рядом с которыми мужчины забывают, как их зовут. Жены, дети, обязательства — всё растворяется, стоит только этим женщинам заглянуть тебе в глаза. Ксения Раппопорт — из их числа. Она умеет молчать так, что дрожит воздух. Улыбаться так, что хочется жить. И играть так, будто на сцене стоит не актриса, а сама жизнь.
Но если спросить: «Счастлива ли она?» — ответ повиснет где-то между многоточиями и тенью в её взгляде. Потому что за каждым успехом, за каждым громким именем, за каждым поклонником, бросившим ради неё всё, шёл новый обрыв. Новая боль. Новый спектакль, в котором актриса снова оставалась одна в финале.
Она вошла в нашу жизнь не как глянцевая звезда, а как хрупкая, сложная, странная — и от этого завораживающая женщина. Не «звезда из телевизора», а будто своя, но недоступная. В ней есть петербургская тонкость, европейская отстранённость и что-то от героини античной трагедии, которую не спасёт ни муж, ни ребёнок, ни даже любовь.
Но всё началось просто. Была девочка с пышными кудрями, которую дразнили в школе. Не красавица. Не фаворитка. Обычная. И только позже — с театральной выдержкой, с московским лоском — она вылепит из себя женщину, перед которой не смогут устоять ни миллионеры, ни актёры, ни режиссёры. А потом — сломает всех троих. Или они — её?
- Мужчина, который подарил ей дочь — и больше ничего
- Женатый режиссёр и театр, который начинался с постели
- Колокольников: любовь наперекор кольцу на пальце
- Мужчина в костюме и с обручальным кольцом — эпизод с Борисовым
- Бывший зять Михалкова, ловелас с репутацией и четвёртая попытка
- Та, которую не выбирают до конца
Мужчина, который подарил ей дочь — и больше ничего
Первым, кто попытался быть рядом с Раппопорт в этой её странной, камерной драме, был бизнесмен Виктор Тарасов. Молчаливый, обеспеченный, старше — он не любил публичности, зато любил Ксению. Или, может, ту версию Ксении, что она ему показала.
Поговаривали, что их союз не был официальным. Другие — что был. Но это уже не важно. Важно другое: у них родилась дочь. Девочка, которую Ксения называла Аглаей, а в документах она осталась Дарьей Тарасовой.
Аглая унаследовала материнскую породу: тонкие черты, внутреннюю уверенность и врождённое понимание камеры. Взлетела на «Интернах», пробилась в кино, выросла в самостоятельную актрису. Снималась с матерью в «Льде».
Их любили как тандем — и всё же в интервью чувствовалось, что между ними натянутая, почти театральная дистанция. Как будто Ксения не просто мама, а строгий режиссёр собственной дочери. Как будто любовь у них — в подтексте, а не в диалоге.
С Тарасовым Раппопорт рассталась тихо. Ни скандалов, ни громких фраз. Просто — всё. И снова одна. В декрете она провела два года. Говорят, не снималась, не ездила, не суетилась. Жила с малышкой, пекла блины, пыталась дышать. А потом — как будто включила свет. Вернулась в Петербург, села за парты в ГАТИ, пошла в Малый драматический театр. И внезапно — Италия.
«Незнакомка» — фильм, который стал её визитной карточкой на европейской сцене. За эту роль она получила «Давида ди Донателло». И — главное — влюблённую публику. Её начали звать, снимать, ждать. Раппопорт стала востребованной и в Европе, и дома. Её голос — узнаваемый. Её взгляд — режущий. Её слава — немногословная, но точная.
Но карьера — это сцена. А жизнь — за кулисами. А за кулисами снова пусто. Пока на горизонте не появился он.
Женатый режиссёр и театр, который начинался с постели
У театра и любви много общего. И там, и там ты смотришь в глаза, играешь чувства, веришь, что это навсегда — хотя знаешь: всё закончится, когда погаснет свет. И если актриса влюбляется в режиссёра, наивно думать, что между ними будет сцена. Там — поле битвы.
Эдуард Бояков был именно таким. Худрук с именем, харизмой и тенью в биографии. Умел увлечь. Умел приласкать словом. Умел делать из женщины главную героиню даже в коридоре между репетициями. В театре «Практика» их замечали всё чаще. Но официальных подтверждений романа не было. Всё — взгляды, намёки, поцелуи на грани фона.
Проблема была в том, что Ксения хотела быть единственной, а Бояков — никогда не обещал. Жена у него была, да. И ещё парочка муз по залу ходили. Для него — это была игра. Для неё — боль. И снова — тишина на выходе.
Раппопорт ушла первой. Не закатывая сцен, не обвиняя. Просто исчезла из его орбиты. Поговаривали, он потом звонил, писал. Её это уже не интересовало. Она закрыла очередной акт. И снова осталась одна.
Но судьба, как водится, ждала её у следующего поворота. Причём не где-нибудь, а в одном из павильонов «Игры престолов».
Там был он. Красивый, молодой, высокий. Юрий Колокольников.
Колокольников: любовь наперекор кольцу на пальце
Когда в жизни появляется мужчина, который готов оставить всё ради тебя — это либо сказка, либо катастрофа с отложенным финалом. В случае с Ксенией и Юрием Колокольниковым — было и то, и другое. Он был очарован, околдован, заворожён — как угодно можно называть тот взгляд, с которым он смотрел на Раппопорт. Актёр, уже засветившийся в Голливуде, с карьерой на подъёме и — да, с женой и маленьким ребёнком дома.
Но когда ты встречаешь женщину вроде Ксении, ты не думаешь о доме. Ты думаешь о том, как теперь жить без неё.
Он ушёл. Жена — экономист, скромная, домашняя — осталась в прошлом. В прошлом остался и тот уютный, неяркий быт. Колокольников выбрал актрису с прошлым, с дочерью, с голосом, от которого у мужчин трясутся колени. И — казалось — не прогадал. Ксения снова расцвела. Начала смеяться. Говорить о будущем. В 37 лет она родила дочь — Соню. Девочку, которую Юрий носил на руках и называл своим чудом.
Но чудеса, как известно, не живут долго. Слишком разными они оказались: он — порывистый, спонтанный, без корней. Она — взрослая, уставшая, с грузом пережитого. Ему хотелось свободы, ей — дома. Он уезжал на съёмки, возвращался с новыми историями. А она — оставалась. Ждала. Терпела. До тех пор, пока между ними не воцарилась тишина, в которой нельзя было дышать.
Расставание не было публичным. Просто исчезли общие фото. Просто перестали упоминать друг друга. Просто Ксения снова замкнулась — теперь уже с двумя дочерьми, двумя разбитыми историями и очередной попыткой начать сначала.
Что-то в ней надломилось. Но внешне она оставалась той же — красивой, недоступной, загадочной. И тогда появился новый герой. На этот раз — ресторатор.
Мужчина в костюме и с обручальным кольцом — эпизод с Борисовым
Когда ты Ксения Раппопорт, даже не ищешь — просто живёшь, и мужчины появляются сами. Иногда это актёры, иногда — режиссёры. А иногда — владельцы ресторанных империй. Дмитрий Борисов появился тихо. Не из шоу-бизнеса, не из киноцеха. Солидный, интеллигентный, столичный, с дорогими запонками и дочкой-школьницей, которую любил до умиления.
Он не был артистом — и, возможно, этим Ксению и подкупил. Ей не хотелось снова играть в страсти, ей хотелось дома. Обычного. С тёплым светом, креслом, пледом. Он ради неё бросил всё — семью, бизнес в Москве, переехал в Петербург. Это был почти хэппи-энд. Они поженились тайно, без камер, без прессы. Просто подписали и ушли за руки.
Ксения тогда казалась уставшей, но — спокойной. Впервые за долгое время. Она перестала мелькать, ушла в тень. Говорили: нашла своё. Но тень оказалась слишком длинной. Уже через год ходили слухи, что живут они раздельно. Потом — что не разговаривают. Потом — что разошлись. А потом был развод. Официальный, без шума. Как будто и не было всей этой истории: ни любви, ни предательства, ни попытки спастись.
Скорее всего, всё сломалось раньше, чем мы узнали. Актриса снова была одна. И уже не юной, не хрупкой — а взрослой женщиной, которая пережила три семейных катастрофы и не озлобилась.
И вот в этот момент, когда про неё начали забывать, когда казалось, что романтический этап жизни — позади, её сняли папарацци в компании человека, которого никто не ожидал увидеть рядом с ней.
Резо Гигинеишвили.
Бывший зять Михалкова, ловелас с репутацией и четвёртая попытка
Резо — это всегда скандал. Его невозможно воспринимать всерьёз — и при этом невозможно отвести глаз. У него за плечами — музыкальная карьера, режиссёрские амбиции, три брака, трое детей и громкий штамп «экс-зять Михалкова». Он как лис — скользкий, обаятельный, с хитрой ухмылкой и вечным прицелом на новую добычу. Кажется, он и сам не знал, где заканчивается настоящая любовь и начинается эффектный кадр для прессы.
Ксения, поначалу, казалась в этой истории случайной пассажиркой. Папарацци засняли их в 2022 году — держатся за руки, смеются, говорят вполголоса. Он смотрел на неё, как мальчик. Она — как будто позволяла. И публика, зная биографию каждого из них, затаила дыхание: неужели снова?
А ведь у Гигинеишвили всё было. И юная певица Анастасия Кочеткова, и светская принцесса Надежда Михалкова, от которой у него родились дети. Даже свадьба с Надей состоялась наперекор воле Никиты Сергеевича — мэтр недолюбливал этого взбалмошного зятя, и, возможно, не зря. Резо ушёл от Михалковой к звезде глянца — Надежде Оболенцевой. Женился. Развелся. Всё — в стиле клипа.
И тут — Ксения. Старше, глубже, сложнее. Он был влюблён, говорят. А она? Вот тут — тишина. Ни подтверждений, ни опровержений. Только редкие кадры. Только намёки. Только ощущения.
А потом — снова пустота.
Раппопорт замолчала. Не комментировала, не появлялась, не играла на публику. В какой-то момент её личная жизнь окончательно перестала быть предметом обсуждений. Возможно, потому что сама Ксения больше не делала ставку на «пары». Или просто устала быть женщиной, ради которой рушат семьи — чтобы потом уйти и от неё тоже.
Та, которую не выбирают до конца
Можно бесконечно гадать: почему именно Ксения? Почему мужчины бросают ради неё семьи, но никто так и не остаётся с ней навсегда? Почему она — всегда загадка, которую разгадывают, но не берегут? Возможно, она слишком красива, чтобы быть простой. Слишком умна, чтобы быть удобной. Слишком глубокая для тех, кто ищет декорацию, а не живую душу.
Она будто создана для ролей трагических героинь — сильных, холодных, обречённых. И в жизни, похоже, играет ту же партию. У неё двое дочерей — две совершенно разные женщины, выросшие рядом с матерью, которая никогда не была просто мамой. Она всегда была немного сценой. Немного витриной. Немного тайной.
Именно такая Ксения и осталась сегодня — в 2025 году. Потрясающая актриса, прекрасная женщина, успешная, узнаваемая. Но при этом — не чья. Её личная жизнь словно хроника разрушений: один ушёл, другой сбежал, третий потерял, четвёртый оказался временным. И в каждом этом уходе — не только про них. Про неё тоже.
Она будто чувствует — рядом с ней нельзя быть слабым. Нельзя жить «как получится». Надо быть сильным, талантливым, влюблённым по уши — и ещё готовым к тому, что Ксения всё равно в какой-то момент отдалится. Не потому что разлюбила. А потому что близость — это боль. Потому что привыкла оставаться одна. Потому что свобода — её последний, самый дорогой акт.
И если завтра в прессе появится фото с новым мужчиной рядом — это уже никого не удивит. Все знают: в конце он уйдёт. Или она уйдёт первая. Потому что Ксения Раппопорт — это не женщина, которую берут в жёны. Это женщина, которую помнят всю жизнь.
