«Надо головой работать, а разные триоли-кабриоли канифолить не позволю!»: так говаривал отец своей любимой дочери. Но главную триоль-кабриоль она сделала, когда вышла замуж за босяка-актера, не побоявшись после обеспеченной жизни под родительским крылом выбрать неизвестность вопреки воле родителей.
Когда Олег Борисов появлялся на экране, казалось, ты знаешь его всю жизнь. Его умный, добрый с хитринкой взгляд обожали зрители. Роли в фильмах «За двумя зайцами», «Дайте жалобную книгу», «Остров сокровищ», «По главной улице с оркестром», «Парад планет» и в десятках других сделали его одним из самых любимых актеров страны.
«Та девушка с фотографии, ты же просил! Она на крыльце…»
Борисов появился на свет 8 ноября 1929 года в Ивановской области. Отец будущего актера был преподавателем сельхознаук, мать — агрономом. Военное детство прошло в эвакуации вместе с матерью и младшим братом в Средней Азии (отец ушел добровольцем на фронт), позже семья оказалась в Подмосковье. После окончания школы юноша решил поступать в вуз.
Его выбор пал на театральный институт практически случайно: вдохновленный книгой «Беседы К.С. Станиславского», Олег подал документы в Школу-студию МХАТ и успешно прошел вступительные испытания.
По окончании учебы молодой актер по распределению попал в Киев, в Русский драматический театр имени Леси Украинки. Там он проработал до 1963 года. Хотя сам артист редко говорил о трудностях тех лет, покидал город он с облегчением. Но этот город подарил ему необыкновенное счастье: женщину, которую актер глубоко любил всю свою жизнь.
Олег Борисов приехал в Киев летом 1951-го с одним чемоданом, набитым сухарями. Мать сама сшила ему синий шевиотовый костюм (она работала в павильоне «Корма» на ВДНХ, а подрабатывала шитьем) и насушила сыну сухариков.
— Больше за душой ничего! «Голохвостым» я и приехал в Киев, — вспоминал актер.
Он поселился прямо в театре вместе с Львом Брянцевым, Валентиной Николаевой, Беллой Шульмейстер и Евгением Конюшковым. На других этажах уже разместились Кирилл Лавров и Павел Луспекаев с супругой Инной.
В одной из гримуборных жила Мария Сторожева, игравшая во вспомогательном составе. Олег заметил у нее на столе маленькую фотографию 5×7 молодой, стройной девушки в большом берете (белокурые волосы были аккуратно убраны под берет), в вязаном шарфике.
Улыбка удивительная, притягивающая… Борисов не удержался и попросил Машу познакомить его с «Беретиком».
— Даже и не думай. Это дочь бывшего директора Русской драмы, он еще и в Театре Франко был директором. Алла только что поступила в Университет на журналистику, и Латынский с нее не слезет — будет требовать красного диплома. Он строгий! — возражала Олегу Мария.
— Разве это имеет значение, чья она дочь? — не унимался Борисов.
— Имеет. — Мария стояла как стена. — Алла — моя подруга. Она очень рафинированная, не как все… — девушка немного помялась и наконец произнесла: — Если хочешь знать, она еще невинна…
Настаивать было бесполезно, Олег только вздохнул и пошел прочь. Но судьба распорядилась по-своему. Как-то Алла Латынская шла после занятий в Университете не по своему обычному маршруту через бульвар Шевченко, а по улице Ленина мимо театра. В окне она увидела Машу, а та, обрадовавшись появлению подруги, выбежала к ней на крыльцо.
Неожиданно Маша, поддавшись какому-то внутреннему порыву (не иначе как в ней сваха проснулась), попросила Аллу подождать ее, а сама кинулась к Олегу, который спал в своей комнате.
— Вставай, соня! Та девушка с фотографии, ты же просил! Она на крыльце… — закричала Мария.
— Каком крыльце? — Олег спросонья ничего не соображал.
Но через минуту он подскочил и, не сообразив надеть свой синий шевиотовый костюм, полетел вниз. Они разговорились с Аллой, Олег, как на духу, выложил, что ему очень понравилась ее улыбка на фото…
— В этот момент кто-то на крыльце появился, я застеснялся и попросил разрешения встретить Аллу Латынскую возле Университета. Она улыбнулась и… ничего не ответила, — вспоминал Борисов.
— На следующий день я стоял не прямо у входа, а, как потом рассказывала Алла, у каштана, чуть поодаль, повернувшись спиной к основному зданию. Помню, очень волновался и все время курил. В своем единственном пальто из черного драпа…
«Я был гол и бос, а она — настоящая принцесса!»
Спустя некоторое время Алла пригласила Олега для знакомства с родителями. Актер немного побаивался строгого Латынского, но знакомство прошло гладко. Худощавый парень растрогал будущую тещу, которая тут же принялась откармливать Олега пирожками.
Впрочем, особого значения появлению Олега не придали, но через пару месяцев стало понятно, что все серьезно: влюбленные встречались каждый день и собирались пожениться.
— Латынский почувствовал неотвратимость нашего брака и пригласил меня на разговор. Тон был странный, несколько наигранный: «Понимаете, Олег, — Алла вам не пара — она отметки в дневнике подтирает!» Наговаривал на нее…
А когда понял, что уговоры не действуют, то применил главную заготовку: «Запомните, Олег, у меня дисциплина ой-ой-ой! Даже животные живут в строгости!» Действительно, были у него тогда и утки, и лиса, которые поклевывали черную мебель, — он был любитель до всякой живности, — посмеивался Борисов.
После была поездка на старенькой «Победе» в Москву: родители Аллы поехали знакомиться с будущими родственниками. Семья Борисова жила в Ново-Братцево рядом с окружной, в дряхлом домике, смахивающем на барак. Впрочем, несмотря на скудность обстановки, знакомство прошло успешно.
— Мама только сделала одно замечание Латынскому, Аллиному отцу: «Зачем это вы на ночь «Голос Америки» слушали? Это очень нехорошая станция…» — улыбался Борисов.
Так что, может быть Латынских не совсем устраивал «босяк» Борисов, но противиться выбору дочери они не стали: Алла стояла на своем и повторяла, что выйдет замуж за любимого Олега. Многие жили бедно, это же послевоенные годы, страна поднималась из руин, но надо понимать, что с чем сравнивалось.
Латынские жили в квартире «театрального» дома на улице Пушкинской в Киеве. Когда Олег впервые оказался у них, то ахнул: квартира напоминала музей.
— Гордостью моих будущих тестя и тещи были кабинет и спальня, обставленные соответственно черной мебелью в духе модерн и ампирным «птичьим глазом» с белизняркой (последняя подразумевала маленький стеклянный шкафчик для белья поверх комода). В кабинете стоял еще трофейный «Безендорфер», за которым просиживали маленькие Алла и Алик, ее брат.
Учила их пианизму Михалина Соломоновна. Высшим достижением Аллы считался медленный вальс Шопена. Поразительна была вылизанность инструмента и всей обстановки — тесть самолично, дважды в день — до работы и после — натирал комнаты мягкой замшей… — вспоминал Борисов.
Эту-то черную мебель и поклевывали утки…
— Во время войны здесь жил другой директор — Тельман, а его любовница возжелала заниматься дома балетом. Для нее был сооружен специальный станок с зеркальным потолком, которым впоследствии заинтересовалась Алла.
Однако мой будущий тесть Латынский категорически возражал против ее занятий балетом: «Надо головой работать, а разные триоли-кабриоли канифолить не позволю!» — рассказывал Олег.
У Аллы выдающихся способностей не нашли, тем не менее, она занималась в балетной студии, и у нее была стройная изящная фигура, пластичность движений и летящая походка. Борисов, как он признавал, влюбился безумно.
— Я был гол и бос, а она — настоящая принцесса! — улыбался актер.
Свадьбу сыграли 3 февраля 1954 года. На свадьбе невеста порхала в балетных туфельках, танцуя Весняночку. Этот день супруги всегда отмечали как свой самый большой и любимый праздник. Молодожены поселились в огромной квартире Латынских. После появления на свет сына Юрия в апреле 1956 года тесть помог молодым с отдельной «однушкой».
«Куда, куда уехал? В Польшу? Ну, это уж совсем свинство!»
Жили счастливо, Олег, кроме службы в театре, снимался в фильмах, и к 1961 году в его фильмографии насчитывалось 12 картин. Несмотря на талант и трудолюбие, Борисову долго не везло с киноролями, ему доставались исключительно второстепенные персонажи.
Но благодаря картинам «Город зажигает огни», «Черноморочка» и «Балтийское небо» его все же заметили. Успех фильма «За двумя зайцами!», вышедший на экраны в 1961-м, был бурный.
— Наверное, более, чем картина того стоила. Афиши по всему городу: Голохвостый с тросточкой, без тросточки… Песня «Моя мама сэрдцэ добрэ маэ…» исполнялась целыми днями «на замовлення радиослухачив», — вспоминал актер.
Но фактически этот успех Борисова привел к его уходу из театра.
— С уходом из Леси Украинки все получилось как-то само. В театре были «розовские мальчики», «Комедия ошибок», звание заслуженного и, как следствие… косые поглядывания в мою сторону. Для театра зависть — вещь обыкновенная, но ведь все надо умножить на Киев, то есть — на провинцию, — вспоминал актер. — Не взяли меня на декаду Украины в Москве — из принципа.
А когда персонально меня пригласили на такую же «декаду» в Польшу (с «Зайцами»), директор театра Мягкий отрезал: «Ты занят в репертуаре и ни о какой Польше не мечтай!» — рассказывал актер.
Но к Борисову прямо в гримуборную пришел чиновник из Министерства культуры и вручил билет: «Вы направляетесь в составе делегации в дружественную страну. По распоряжению товарища Куропатенко. Завтра в 9 машина». Олег уехал, а на следующий день всех сотрудников театра созвали на собрание.
— Выступал Мягкий: «Член коллектива самовольно покинул… интересы проигнорировал… а за то, что зазнался, предлагаю уволить. И еще письмо в «Советскую культуру» послать. Кто подпишет, товарищи?» Ну, каков царь, такова и орда.
Подписали и молодые, и старожилы — даже Лавров-старший и Опалова (им-то зачем было нужно?) Кто-то из туговатых на ухо переспросил: «Куда, куда уехал? В Польшу? Ну, это уж совсем свинство!» — рассказывал Борисов.
Когда Олег вернулся, Алла обо всем ему рассказала, добавив, что в Министерстве об этом уже знают и будут просить вернуться. Сама она считала, что пора уезжать из Киева.
— Когда меня вызвали к министру, я в качестве компенсации за причиненный ущерб потребовал творческий отпуск на год. Для того времени — дерзость! — смеялся Олег. — Вместе с А. Войтецким мы собирались снимать «Стежки-дорожки», и за год, — так я думал, — само все утрясется.
Утряслось так, что я снял картину (дебютировал как режиссер) и уехал работать в Москву. К режиссеру Борису Равенских. Конечно, желание уйти из Леси Украинки бродило давно, подогревалось коллегами с украинскими именами. Рано или поздно это бы случилось, но нужен был толчок, и я дождался его.
Через год актера переманили в Ленинград, в БДТ Товстоногова. Директора Мягкого, кстати, вскоре выгнали, а Юрий Лавров, которого назначили на его место, приехал в Ленинград к Борисову, просил вернуться, он отказался… А Евгения Опалова в 1975-м незадолго до смерти позвонила Борисову.
— «Олег, я сейчас в больнице… Счастлива, что узнала Ваш номер. Я бы хотела, чтобы Вы простили меня за то письмо — больше ничего в этой жизни мне не нужно». Как не простить? Я пожелал ей здоровья, не зная, что жить ей недолго… — рассказывал Борисов.
После оглушительного успеха в фильме «За двумя зайцами» артисту стали предлагать другие роли. Вслед за этой картиной Борисов снялся в таких фильмах, как «Крах инженера Гарина», «Дайте жалобную книгу», «Остановился поезд».
Однако во время съемок фильма «26 дней из жизни Достоевского» Борисов поссорился с Александром Захри. Ему не понравилось видение режиссера. За свою принципиальность самый обаятельный «плут» страны даже был на несколько лет изгнан из кинематографа…
В Ленинграде супруги купили просторную кооперативную квартиру. Аллу взяли на «Ленфильм» редактором. Великий режиссер Георгий Товстоногов собрал в БДТ блистательную труппу. Одни звезды! И все приходили в гости к Борисовым. Вот как актер вспоминает свое сорокалетие.
— Товстоногов пришел в вызывающем моднющем пиджаке в клетку. Как футурист. Настала очередь Аллы удивлять гостей. На столах стали появляться блюда грузинской и французской кухни… Где-то уже в третьем часу Алла подала на стол судака-орли и жюльены, от чего даже я пришел в удивление… По городу поползли слухи, что Борисовы, оказывается, не деревня, — улыбался Олег.
В 1978 году Борисов получил звание народного артиста СССР и описал это событие с характерной для него иронией: «Одиннадцать лет носил почетное звание заслуженного Украины — это как оковалок или задняя часть. Теперь отвалили шейку».
И еще: «Вместе со званием… мне полагается теперь небольшой участок в Комарове и полдома. Пожизненно. Скоро дадут ключики, можно будет отдыхать. Это самая большая польза».
Борьба со смертью
В 1983 году Борисов принял приглашение Олега Ефремова и перешел во МХАТ. Семья перебралась из прекрасной квартиры в Ленинграде в Москву, на Большую Грузинскую. К тому времени у Борисова уже обнаружили лимфолейкоз.
Один из лучших друзей актера — знаменитый тренер сборной СССР и киевского «Динамо» Валерий Лобановский — лично разработал для Борисова упражнения и гимнастику, необходимые в его состоянии.
Про друга Олег Иванович написал ласково: «У него есть… прозвище — Шампусик. По количеству выпитого шампанского у камина, я думаю, Шампусику равных нет. Ни одна печень в мире не смогла бы этого выдержать».
На съемках фильма “Остановился поезд” в 1981 году мы случайно узнали, что Борисов неизлечимо болен. В экспедициях, как известно, периодически проводят летучки для всей группы, где планируется план съемок, и мы подстраиваемся под актеров, которые играют еще и в театрах. На такой летучке Борисов сказал, что ему нужно в Ленинград с 23 по 25 июня.
Потом отпросился в те же числа июля, затем августа, и я спросил, с чем связана такая регулярность. Совершенно спокойно он ответил, что ездит на переливание крови. Для нас это было как гром среди ясного неба. Абсолютно доброжелательно, без капризов, он тянул все тяготы тяжелой работы в экспедиции.
Болезнь считал исключительно своим личным делом, в отличие от многих актеров, которые каждому чиху придают вселенское значение. И потому для меня он, кроме прочего, являл пример настоящего мужчины… — рассказывал режиссер Вадим Абдрашитов.
За три года до смерти Олег Борисов обвенчался с любимой женой Аллой.
— То, что положено делать в молодые годы, произошло в самом конце, уже на излете. Волновались, как молодожены, особенно жених, — писал он. — Мы прожили с Аллой долгую и счастливую жизнь, за которую не стыдно перед Богом, но в самом деле, почему бы нам ее не продолжить?
Актер боролся с болезнью до конца, наслаждаясь каждой минутой стремительно таявшего отведенному ему срока на Земле. Играл в театре, размышлял о ролях и радовался, что ему очень повезло в жизни: чувство к Алле он пронес через всю жизнь и очень любил сына.
— Отметили с Аленой сорокалетие свадьбы. Друзья приехали и даже врач из госпиталя МВД, который делал мне пункцию. Какое счастье, что ты не одинок на этом свете! Прочитал Алене кусочек из Екклесиаста: «Чего еще искала душа моя, и я не нашел? Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщины между всеми ими не нашел…» Вот и неправда. Значит, уже сорок лет в споре с Екклесиастом.
Актер много работал, старался не думать о болезни. Весной 1994 года он попал в больницу. «Сейчас сообщили, что Фирса в «Вишневом саде» репетирует Лебедев. Понимаю, они не могли ждать, не могли переносить премьеру. Только это теперь означает, что Фирса я не сыграю», — написал он 17 марта в дневнике.
«Как там на даче? Кешка, наверное, ждет не дождется хозяина. Вот бы скорее туда!» — вспомнил он о любимом псе 10 апреля. Это последняя запись. 28 апреля Олега Борисова не стало. Ему было 64 года. А через месяц, в июне, умер и верный друг, пес Кеша.
