Широкие штанины брючного комбинезона парусили на ветру, а стриженные под Мирей Матье волосы трепал ветер. Такой её впервые увидел Родион Нахапетов на пробах своего нового фильма «На край света». «Прочитай что-нибудь на камеру», — бросил он, оценивая её режиссерским взглядом. Вера подчинилась без дрожи, будто камера её старый друг. Нахапетов повернулся к съёмочной группе: «Всё, ребята, героиню я нашёл».
Она была «одуванчиком» с корнями дуба
Родители-педагоги воспитывали её по-спартански. Никогда не хвалили. И никаких конфет и плюшек — здоровый ребенок всегда стройный, как горный кипарис, — считали они. Вера росла пацанкой с характером гладиатора — рубилась в «казаки-разбойники» до сбитых коленок.
Гоняла в футбол — и отбивала пенальти так, что мальчишки чесали затылки. Хрупкая амазонка занималась стрельбой из лука. И яростно натягивала тетиву, преодолевая 16 кг сопротивления — хотя весила чуть больше сорока килограммов!
Внутри её 18-летней жил упрямый боец, мечтавший о спортивной славе. Но однажды Вера случайно оказалась на закрытом показе фильма, где её приметил киношник. Так она попала на съемочную площадку «На край света», и увидела «его».
Любовь, как жертва
Родиону — 30, Вере — 18. Он — харизматичный творец, привыкший покорять. Она — «пацанка» с нерастраченной нежностью, впервые попавшая в лучи софитов. Роман вспыхнул, как пожар в сухой степи. И вот они уже женаты. Казалось — сказка началась…
Вера, ещё вчера мечтавшая о спорте, теперь горела кино. «Хочу учиться во ВГИКе!» — заявила она мужу. «Ты уже готовая актриса. Институт лишь испортит твой дар», — отрезал Родион. А на самом деле… Он был старше её на двенадцать лет, и просто побоялся отпускать юную жену в компанию сверстников. «Влюбится в кого-нибудь на курсе и уйдёт в закат. Ни за что!»
Также получилось и с театром. Верней не получилось. Глаголева мечтала о сцене, и её грезы вполне могли сбыться, если бы не Родион. После съёмок в фильме Анатолия Эфроса «В четверг и больше никогда» режиссёр подошёл к ней.
«А вы самобытны… Приходите ко мне на Малую Бронную. Место для вас найду». «Спасибо, Анатолий Васильевич — Вера снимается только у меня. И сцена — не её путь» — поставил точку Нахапетов.
Глаголева так любила мужа, что даже не поняла, что попала «в тюрьму» с бархатными стенами. Позже она горько пожалела, что упустила шанс научиться актёрскому ремеслу у настоящего мастера.
Разбитые мечты и первый бунт Веры
После рождения дочерей Вера продолжила сниматься в кино у разных режиссёров и, конечно, ждала предложений от мужа. Она мечтала сыграть какую-нибудь «леди Макбет» своей судьбы. Вот только Нахапетов будто не замечал, что она становится старше.
Актриса скрыла разочарование, когда ей снова досталась роль «девушки с косичками» в новой картине мужа «О тебе». Влюбленного в неё юношу сыграл Андрей Смоляков, уже тогда чуть младше Веры…
Ей исполнилось тридцать, когда Нахапетов вручил ей сценарий фильма «Зонтик для новобрачных». «Это твоя роль!» — отрезал он. Прочитав его, Вера почувствовала ледяной укол: снова девица… Любовь на экране ей предстояло крутить с Никитой Михайловским — актёром на восемь лет моложе.
Прямо на съёмочной площадке её накрыла паника. «У меня двое детей, а ты предлагаешь мне кокетничать с юнцом? Я не буду играть очередную молодуху!» — рыдала она в гримёрке. Нахапетов лишь пожал плечами: «Зритель любит тебя именно такой — нежной, юной». «Юной? Да, я уже двенадцать лет замужем!»
Она всё-таки сыграла эту роль, но тогда супруги впервые серьёзно поссорились. Нахапетов понял, что его жена уже не та наивная «девочка в смешном комбинезоне» с площадки «Мосфильма». Она больше не хочет подчиняться ему во всём.
Вскоре на экраны вышел советский шедевр «Выйти замуж за капитана». Фантастический успех! Журналы с фото Веры на обложке сметали с прилавков Союзпечати за минуты. Она стала «лучшей актрисой перестроечного 86-го». А брак с Нахапетовым уже не трещал — рвался по всем швам. Вера переживала… Как раз тогда она отправилась на съемки картины «Без солнца».
Съёмки «Без солнца», но с искрой. Было или не было?
Главную роль с лицом мудреца и взглядом рентгена играл 70-летний Михаил Глузский. За строгость и педантизм его боялась вся «мосфильмовская» братия. Он видел людей насквозь. Оттого мало кого допускал в свой ближний круг. Лишенная всякой фальши и жеманства Вера очень понравилась Глузскому.
В актёрских кругах его считали сухарем, и только близкие знали, какой он обаятельный и смешливый среди «своих». На перерывах они «гоняли чаи» — Михаил Андреевич травил истории, Вера хохотала.
Он вдруг стал носить щегольские костюмы и трость с замысловатым набалдашником, которую крутил как денди 20-х. Никто на съёмках не заметил, в какой момент примерный семьянин с сорокалетним стажем влюбился в Веру… Невестка актёра Нина Глузская позже признала: «Я так скажу — подозреваю, что их накрыло тогда обоюдное чувство. И даже было там что-то больше, чем простое кокетство и симпатия».
Супруга народного артиста Екатерина бледнела, глядя, как обычно сдержанный и немногословный муж по утрам порхает по квартире и тщательно подбирает рубашки к костюму. Она была мудрой и держала удар с достоинством королевы. «Готовишься к встрече с Верочкой?» — спрашивала она его с оттенком иронии…
Екатерина не кипятилась, не сыпала упрёками — просто ждала, когда её благоразумный Миша «придет в себя». «Эта страсть пройдёт, как грипп», — верила она. И не ошиблась. Вскоре пыл Михаила Андреевича к Вере переплавился в чистое золото дружбы — редкой, искренней, крепкой.
Когда Глузский работал дома в кабинете, его раздражал малейший посторонний звук. Но если Вере срочно нужен был мудрый совет, она набирала его номер даже в три часа ночи.
«Михаил Андреевич, простите, но…».
«Верочка, я не сплю. Говори!» — участливо отвечал Глузский.
Когда его не стало, Глаголева вспоминала о нём с ностальгией тёплой и горькой… Второго такого мудреца не встретишь.
Развод по-нахапетовски
Между тем атмосфера в семье Веры напоминала подмосковный ноябрь: сыро, серо, без просвета. Нахапетов язвительно ворочал газетой.»Опять на съёмки уезжаешь? И когда ты дома будешь?» «Когда ты напишешь мне роль, а не открытку «милой девочке!» — взрывалась в ответ Вера. Они били друг друга точными ударами. Она — обидой за несыгранные драматические роли, он — упрёками, что ей стало наплевать, что он делает в кино.
Свой новый фильм «На исходе ночи» Нахапетов снимал уже без жены. Из-за этой картины он много времени проводил в США — Вера с дочками ждала его дома. Между тем за океаном у режиссёра уже разыгрывался новый сюжет: молодая продюсер Наталья с русскими корнями «просто хотела обсудить с ним проект» — ну и закрутилось. «Мы поняли, что созданы для одной жизни», — признавался позже режиссёр.
Родион домой не спешил — Вера догадалась почему. Когда телефонный звонок пронзил тишину их московской квартиры, она уже знала, что он скажет. «У меня другая», — выдохнул Нахапетов, словно сбрасывал груз. И подал на развод. А Вера… «Женщины, не растворяйтесь в мужчинах. Потом — больно бьёт», — прокомментировала она разрыв с мужем.
Она не стала настраивать дочек против отца. «Папа вас любит. Просто… так бывает» — объяснила Вера девочкам. Благодаря её мудрости Анна и Мария быстро простили родителя. Нахапетов был ей благодарен.
1991: Перелом
Начало 90-х. Вера осталась одна с двумя дочками в самое трудное для страны время. Она жила в обычной панельной девятиэтажке и искала способ как-то прокормить двоих детей. Сниматься больше не хотелось.
Она стала старше, но внешне всё та же — «вечная девушка» с пшеничными волосами и осиной талией. Для кино это плохо — Вера это понимала. В возрастных ролях она смотрелась неубедительно, а играть «перезрелых нимф» в мыльных операх не желала. Когда актёрская тропа заросла, Вера выжгла новую — режиссёрскую.
Сюжет своей первой картины «Сломанный свет» ей подсказало само время — это история об актёрах, которые после распада СССР не знают, «куда жить». Она и сама это пережила.
Фестивальный роман
На светском мероприятии она столкнулась с бизнесменом «новой эпохи» Кириллом Шубским. «Инвестируйте в моё кино!» — предложила она и протянула сценарий. Кирилл с барсеткой в итальянском пиджаке не пожелал вкладываться во что-то непонятное, но сама Вера тронула бизнесмена.
«При первой встрече она показалась мне такой хрупкой. Она ничуть не изменилась со времен «Выйти замуж за капитана». Ещё тогда она впечатлила меня…» — вспоминал он.
Ей — 35, ему — 27. Любовь вспыхнула вопреки арифметике. Кирилл очаровал не только Веру, но и её дочек. После звона свадебных колоколов в семье появилась еще одна девочка — Анастасия. Вот только идиллия имела изъян: Вера не собиралась становиться домохозяйкой — рвалась в экспедиции снимать кино.
«Настя с няней больше, чем с матерью!» — негодовал муж, заставая её за сбором чемоданов. Она глотала чувство вины, он — тонул в делах.
Скованные любовью, они не хотели расставаться, но счастье их оказалось с привкусом компромисса.
Олимпийский скандал, разбивший тишину
Гром грянул не с небес — из заголовков бульварных газет: «Хоркина родила от Шубского!» Новость СМИ выдал отец олимпийской чемпионки. Спортсменка позже призналась, что в начале отношений понятия не имела, что ухажёр женат. Может и так…
Глаголева мучительно переживала открывшуюся тайну. Что будет с младшей дочкой, которой предстояло пройти через школьные насмешки? Со стен их уютного дома исчезли все совместные фотографии. Но развода не случилось.
К этому времени «не идеальный муж» стал лучшим отцом для всех дочерей Веры. По первому звонку Шубский бросал все свои дела и летел к ним с градусником и лимонами, когда девочки болели. Он наша опора во всём» — говорили сёстры. Простила ли Вера ему измену — кто знает… Но семья выстояла…
Боль, спрятанная за гримом
На съёмках «Двух женщин» она вдруг ослабла. Казалось, усталость. Но врачи вынесли приговор: онкология. И она, как истинная актриса, поставила спектакль под названием «Всё нормально». Даже дочерям говорила: «Устала. Прорвёмся!»
Страшный диагноз не сломил её. Между приступами боли она сняла два лучших своих фильма: военную драму «Одна война» и тургеневскую исповедь о разбитых сердцах «Две женщины».
Парадоксы Глаголевой
Какая же она была настоящая…
Хрупкие плечи, тонкие запястья — казалось, ветер сломает. Но стоило ей войти на съёмочную площадку, Глаголева превращалась в «упёртого солдафона». Её там так и звали — «Генерал Вера».
Актёр опаздывает не в первый раз? «Вы уволены. На выход!»
Костюмер ошибся с платьем? «Перешить за час! Иначе…» — рубила она.
Главный герой тужится уже час и не может всплакнуть? Вера «прикладывала» героя так, что тот рыдал без остановки до вечера. Потом она, конечно, обнимала его за плечи, извинялась, объясняла, что кадр для неё священен. Но это потом.
Дома актриса тоже была не сахарной. Воспитывала дочерей по лекалам своих родителей-педагогов: Никаких восторгов. «4» по математике? Ну, так себе — стремись к «5»! Друзья, книги, платья дочек — всё проходило цензуру. «Самодостаточность — ваша броня» — воспитывала она их.
Но по ночам подкладывала в их дневники записки: «Анечка, ты моя маленькая балерина. Горжусь тобой. Мама». Девочки плакали, найдя их. «Ежовые рукавицы», их не пугали. С самого рождения каждая из них знала — мать любит их больше жизни.
Её вера в худобу граничила с манией. Когда у Глаголевой появились внуки, она дарила им морковные кексы вместо тортов. Сама питалась как птичка: травяные чаи, овощи-гриль. «Животные не должны умирать за мой обед» — говорила Вера. Йога у озера или футбол с внуками заменяли ей фитнес-клубы: «Зачем тренажёр, если есть велосипед и горка во дворе?»
2017: Прощальный дубль
Она гордилась своими взрослыми девочками. Старшая Анна- двадцать лет отдала балету, а потом вышла на сцену драмтеатра; средняя Мария — художник-анималист; младшая — только что окончила ВГИК и выбирает себе свадебное платье…
В июле Вера уже знала: отсчёт её жизни пошёл на дни. Но когда младшая Настя объявила о свадьбе со звёздным хоккеистом, взметнулась как феникс: «Свадьба — сейчас! Я доживу» — написала она организатору торжества. Позируя фотографам, она стояла на празднике с прямой спиной — из последних сил.
После похорон квартира Глаголевой опустела, но не замолкла. Несколько месяцев подряд три сестры сливались в темноте у телеэкрана и пересматривали фильмы. «Мама оживала на экране. Мы держались за руки и плакали в такт её репликам», — вспоминала Анна Нахапетова. «Не проходит дня, чтобы мы, сёстры, не услышали голоса друг друга. Мама заложила в нас эту потребность быть вместе, и она нерушима».
