Есть люди, у которых дорога в жизнь выстелена красной ковровой дорожкой. У Николая Добрынина всё было наоборот — мешковиной. В прямом смысле: его первой «работой» в четыре года стало шитьё мешков для картошки.
Бабушка-цыганка показала, как держать иглу, и за каждый мешок он получал десять копеек. Мальчик с иглой, стежок за стежком, словно зашивал дыру в своей судьбе. Отец, милиционер, умер рано, и мальчишка быстро понял — в этой жизни рассчитывать придётся только на себя.
К шестому классу он уже мастерил почтовые ящики, к седьмому разгружал вагоны. Таганрог не прощал слабых: хочешь что-то иметь — иди и работай. Но внутри у Коленьки жила странная жажда — не к рублю, а к сцене. Он пел в школьной самодеятельности, танцевал, мечтал. Но, как это часто бывает, мечта и реальность смотрели друг на друга из разных окон.
Именно старший брат Александр подбросил в его жизнь первую искру: вместе они пели в церковном хоре, в ресторанах, и именно он сказал фразу, которая потом стала пророческой: «Колька, езжай в Москву. Поступай. У тебя получится».
Он поехал. И провалился. ГИТИС встретил его южным говорком и тут же проводил за дверь. Можно было сложить руки, вернуться к мешкам и почтовым ящикам. Но Добрынин выбрал другое: Ростовское театральное училище, год работы над собой, над голосом, над акцентом. Через год он снова стоял перед комиссией ГИТИСа — и на этот раз услышал «зачислен».
Вот так: вчера ты парень с вокзала, сегодня — студент главного театрального института страны.
Театр, армия и первый удар
Москва встретила его не шампанским, а сквозняком общаги. Учёба в ГИТИСе давалась тяжело: он не был сыном «знаменитых родителей», не имел «покровителей». Добрынин был парнем из Таганрога, который таскал мешки и разгружал вагоны, — в театральной тусовке это звучало почти как диагноз. Но упорство делало своё дело.
После института его приняли в «Сатирикон». Это была заявка на будущее: яркий, живой, энергичный актёр, умеющий перевоплощаться. Но именно в этот момент пришла повестка — армия. Год службы, отнятый у сцены, казался бессмысленной дырой, но именно он сделал Николая жёстче. Вернувшись, он уже не был вчерашним мальчишкой.
Первый громкий успех случился в спектакле Романа Виктюка «Служанки». Там Добрынин сыграл так, что публика ахнула. Успех пришёл резко, как ливень после засухи. Но за этот ливень пришлось дорого заплатить.
В кино же всё шло не так гладко. Его дебют в фильме «Вот такие чудеса» остался незамеченным: массовка, да ещё и спиной к камере. В 1987-м он, наконец, получил первую главную роль — в картине «Прощай, шпана замоскворецкая…». После этого режиссёры засыпали его предложениями. Но он вдруг отказался от четырёх крупных ролей ради театра.
Сегодня он сам признаётся: это была ошибка. Мосфильм вычеркнул его фамилию из доверенного списка. Карен Шахназаров сказал ему прямо: «Ты плохо начал». Следующие пять лет кино словно не существовало.
Успех в театре не мог заглушить эту дыру. Потому что кино — это совсем другой кислород. И без него актёру становилось всё труднее дышать.
Как появился Митяй
Если в девяностые Добрынин часто чувствовал себя актёром «в тени», то нулевые изменили всё. В 2000-е он уже снимался, но без особого ажиотажа. И вдруг — «Сваты». Казалось бы, лёгкая семейная комедия, где его персонаж вообще задумывался как проходной. Ну, появится в паре серий, скажет пару смешных фраз и исчезнет.
Но случилось обратное. Зритель полюбил его Митяя так, что сценаристам пришлось расширять роль до целой линии. В Добрынине будто прорвался тот самый Таганрог, его двор, его соседи. Он говорил их интонациями, пил их жестами, шутил их прибаутками. И вдруг все увидели: вот он, настоящий русский мужик — хитрый, пьющий, но обаятельный, живой, до боли узнаваемый.
Ирония судьбы: когда-то ему говорили, что он «не умеет в комедию». А после «Сватов» зрители отказывались видеть его в серьёзных ролях. Мол, какой из тебя трагик, если ты Митяй? Добрынин сам признавался: образ получился настолько мощным, что затмил все его другие работы.
Но был ли он счастлив в тот момент? Сложный вопрос. Популярность — штука двуликая. С одной стороны, узнавание на улицах, народная любовь. С другой — ощущение, что ты навсегда «застрял» в одном амплуа.
И в этот момент личная жизнь снова перевернула его изнутри. Сначала — резкий развод. Потом — страстный роман, который всё изменил.
Терехова, любовь и крах
Добрынин всегда тянулся к сильным женщинам. Его первая жена, Оксана Баршева, была дочерью известного дипломата. Интеллигентная, умная, с московскими корнями. Ради неё он когда-то работал в метро — красил, чистил, клал трубы. Представьте: днём — ГИТИС, ночью — смена в подземке. Четыре года без сна. И всё ради того, чтобы доказать: «Я смогу содержать твою дочь».
Но театральная слава изменила баланс. Их семья не выдержала испытания амбициями. Оксана ушла в радио, стала Ксенией Лариной. Он остался в театре, уже успешным, но одиноким.
И тут судьба подбрасывает новую карту. Анна Терехова. Дочь самой Маргариты Тереховой. Она увидела Добрынина на сцене у Виктюка — и всё. Говорят, что после спектакля она просто ворвалась за кулисы: «Я хочу познакомиться».
Роман вспыхнул мгновенно, обжёг всех вокруг. Николай ушёл из семьи и женился на Анне. Он усыновил её сына Мишу, родившегося от другого актёра, и мальчик считал его настоящим отцом. Добрынин был увлечён до безумия: преподавал танцы в ГИТИСе, лишь бы быть ближе к ней, подстраивал график, жил этим союзом.
Но, как сам он потом говорил, «актёрские браки редко бывают прочными». Слишком много страсти, слишком много амбиций и ревности. Их союз начал трещать. Анна искала себя в «Театре Луны», но в кино работы не было. Он — всё чаще чувствовал пустоту.
Развод ударил по нему жёстко. Он потерял не только жену, но и почву под ногами. В какой-то момент не было ни дома, ни семьи, ни работы. Он кочевал между друзьями, гримёрками, бутылкой. Казалось, что жизнь развернулась спиной.
И вот именно тогда, когда человек почти падает, иногда появляется тот, кто подаёт руку.
Женщина, которая собрала его заново
Когда жизнь Добрынина покатилась под откос, никто бы не поставил на него ни копейки. Артист без ролей, мужчина без дома, бывший муж, которого не ждут за одним столом. Он пил, ночевал у друзей или прямо в театральных гримёрках. Но именно в этот период его заметила Екатерина Комиссарова.
Она работала администратором в «Аэрофлоте», но любила театр. Однажды пришла на спектакль Виктюка «Маркиз де Сад», увидела Добрынина на сцене — и пропала. Четыре года она ходила на его постановки, пока случайная встреча не свела их лично.
История звучит почти анекдотично. Николай после премьеры пригласил её на банкет, а потом… попросился переночевать. Катя впустила. Он спал на полу, а утром ушёл, даже не оставив надежды. Но через пару месяцев именно она решилась позвонить первой. И услышала в ответ: «Приезжай».
Через несколько дней он появился на её пороге с чемоданом — трезвый, растерянный, но готовый к новому началу. Так началась их жизнь.
Катя оказалась человеком редкой доброты и терпения. Она ухаживала за его больной матерью, помогала брату Александру, принимала как родного сына Михаила — мальчика из второго брака Николая. Когда Анна Терехова уезжала на гастроли, именно Екатерина встречала Мишу из школы, водила по кружкам.
И в какой-то момент эта «собранная из осколков» семья стала настоящей. Михаил и сегодня говорит: он любит и отца, и Катю. А когда родилась их общая дочь Нина, всё окончательно стало на свои места.
История её рождения сама по себе — почти чудо. Долгие годы они мечтали о ребёнке, но безуспешно. Всё изменилось после поездки Николая в Сирию. Там одна монахиня, матушка Пелагея, дала ему освящённую верёвочку и сказала: «Завязать на поясе жены». Он послушал. Через месяц Катя сказала: «Я беременна».
Нину он встретил как подарок, как знак, что жизнь простила его ошибки. Катя позвонила прямо во время его съёмок в Киеве: «У нас дочь». Он замер, не смог говорить, только плакал.
Сегодня Нине уже 17. Она рисует, устраивает выставки, живёт в своём маленьком домике, который отец построил ей в саду. И когда он рассказывает об этом, голос его дрожит.
А ведь всё это было бы невозможно, если бы в тот вечер Екатерина не решилась набрать его номер.
Добрынин сегодня — человек, который выстоял
Николаю Добрынину в этом году исполнилось 62. Для многих он по-прежнему — «тот самый Митяй из Сватов». Кому-то кажется, что это роль-штамп. Но если присмотреться, то именно в этом образе он оставил частицу своей судьбы.
Ведь Митяй — это не просто комический персонаж. Это человек, который много раз падал, но каждый раз вставал. Смешной и трогательный, беззащитный и наглый одновременно. Такой же, каким в разное время был сам Добрынин.
Сегодня он живёт тихой, но наполненной жизнью. У него есть дом — настоящий, построенный трудом, а не случайными случайностями. Есть семья — жена, которая вытащила его из тьмы, взрослая дочь с выставками и планами, сын, который называет его отцом, хоть и не кровный.
И есть работа: новые роли, проекты, театральные постановки. Недавно вышла «ВИА Васильки» с ним в главной роли, впереди ещё несколько премьер.
Много ли у него денег? Сомнительно, что это стало для него главным. После всех испытаний он знает цену другим вещам. Цену звонку дочери, семейному ужину, простому «папа, я люблю тебя».
И если смотреть со стороны, кажется, что жизнь его могла раздавить не один раз. Смерть отца в детстве, провал на экзаменах, армия, годы без ролей, разводы, пьянство, потеря дома. Любой другой мог бы не подняться. Но у Добрынина есть какая-то внутренняя пружина, которая не ломается. Он упал в самую грязь — и всё равно сумел выйти к свету.
И вот парадокс. Человек, которого публика запомнила как «вечного выпивоху Митяя», в реальности бросил пить именно ради семьи. Ради Екатерины, ради дочери. И это решение стало самым главным в его жизни.
Сегодня он выглядит человеком, который не притворяется. Без позы, без глянца. Просто мужчина, который знает, каково это — лишиться всего, и каково это — получить всё заново.
И в этом есть что-то очень честное. В его 62-х нет горечи, нет сожалений. Есть путь. Длинный, трудный, полный ошибок. Но его путь.
