Точнее, Рената рисует всю жизнь. На обложках использованных школьных тетрадей. На отрывных страничках гостиничных блокнотов. В путевых альбомах, на бумажных салфетках в кафе и просто на листах ватмана размером А4.
Знаю, что это занятие для неё является не менее увлекательным и захватывающим, чем съёмки очередного фильма. Просто об этом мало кто догадывается. Главное, что тут она ни от кого не зависит — ни от камеры, ни от актеров, ни от погоды, ни от бюджета. Сама себе хозяйка.
Artist в чистом виде. Каким она всегда хотела быть. Уловить линию. Поймать образ. Подобрать цвет…. Все сама!
Это в жизни Рената предпочитает носить черное и белое. А графика у неё цветная, звонкая, энергичная. Вся такая вырви глаз! В зимнем сером грифельном Париже это как раз то, что надо. Глоток зелёненького шартреза, капля жгучего абсента, стакан с лимончелло, алое кампари цвета закатного неба в Амальфи… Или что-нибудь ещё цветное для поднятия тонуса.
С сюжетами она не особо заморачивается: кошки с рюмками, девушки с ландышами, кинжалы, пронзившие насквозь сердце. Много разнообразных кактусов в клетках — дань ее недавнему парижскому спектаклю. Я видел у неё чудный портрет Земфиры.
Вся словно из вихров с трагическими глазами самурая. Много автопортретов в платочках, шляпах и кожаных шлемах первых авиаторов. Это вещи из гардероба самой Ренаты, который она не устаёт пополнять благодаря своей дружбе с Демной Гвасалия, креативным директором Balenciaga.
Так исторически сложилось, что в разные периоды жизни ее сопровождал проницательный и любящий взгляд мужчины. С учителями и гуру ей действительно повезло.
Список недлинный, но впечатляющий. Тут и Георгий Рерберг, классик советского кино, легендарный оператор Тарковского, воплощение свободы и стиля 60-х. И Рустам Хамдамов, первый угадавший в ней наследницу Марлен Дитрих и Любови Орловой.
И Питер Гринуэй, с которым альянса у Ренаты не получилось, но тем не менее именно он заставил ее взять уроки выездки, научил держать прямо спину и носить амазонку. Женщина с хлыстом — это тоже один из ее образов.
Я уже не говорю про великую Киру Георгиевну Муратову, которая сумела не просто вписать Ренату в свой киномир, но и сделать ее там заглавной героиней. Уверен, что все эти выдающиеся художники выбирали Ренату интуитивно, по зову души и сердца. Они видели в ней особенное существо. Редкий экзотический цветок. Наделяли ее бесчисленными талантами.
Для кого-то из них она явилась последней реинкарнацией голливудского сна — платиновая хичкоковская блондинка великого кино 30-х годов. Для других — девушкой с косой. Как у Муратовой в «Настройщике». Для третьих — «чудным мгновением» на фоне всеобщей серятины и фейков.
Наконец, не надо забывать, что больше десяти лет Рената была Раневской во мхатовском «Вишневом саде» (режиссер Адольф Шапиро). Дольше, чем кто-либо она продержалась в коронной роли чеховского репертуара. Так что даже ревнивый женский персонал МХТа в конце концов смирился: ну да, вот такая теперь у нас Раневская.
Не успеет открыть рот, а зал уже радостно хохочет. На самом деле Рената – прирождённая комедийная актриса. Но ей всегда хотелось быть дивой, звездой, а не эпизодической гувернанткой Шарлоттой, развлекающей всех своими фокусами и невесёлыми шутками.
Считаю, что в мировом репертуаре осталась роль, которую Рената просто обязана сыграть — Бланш Дюбуа в «Трамвае Желание». Белая леди с Юга — это ее история.
Женщина в обнимку с неподъёмным чемоданом, забитым вечерними туалетами, которых некуда больше носить, — ее тайная судьба. Всегдашняя ее несовместимость со всеми. Несовместность, неуместность ее интонаций, шляп, каблуков, помады.
А Париж ей предсказал Антон Павлович Чехов. Недаром во мхатовском спектакле она страдала даже не столько по потере Вишневого сада, сколько по тому, что бесконечно откладывалось ее возвращение в любимый город и встреча с «этим ужасным человеком».
Мы дважды с Ренатой были по разным журнальным надобностям во французской столице и могу подтвердить, Париж ей к лицу.
Что она там делает? Кормит голубей, сидит по утрам в кафе, грызет багет, учит французский. Сочинила духи для Guerlain. Исправно, как на работу, ходит на примерки и дефиле к своему любимому Демне. Много рисует. Сейчас собирается снимать новое кино.
Иногда выезжает на гастроли cо своим спектаклем «Кактус», неизменно собирая полные залы. В феврале сыграет два последних спектакля в Париже.
Прошлой осенью я случайно познакомился с двумя ее юными поклонницами из Винницы, которые, чтобы попасть на ее вечер, добирались на автобусе с тремя пересадками почти двое суток. Полумертвые от усталости и недосыпа, они долго и тщательно красились в рижском привокзальном туалете.
Покупали по дороге недорогие букеты (хотя, похоже, им все было неподъёмно дорого). Меняли кроссовки на парадные туфли уже перед самым входом в кинотеатр «Сплендид Палас». Находили свои места поближе к сцене и сидели, как заворожённые, внимая тихому диалогу своей богини и критика Зинаиды Пронченко. Я видел их лица в этот момент. На них было написано счастье.
К чести Ренаты надо признать, что к своим поклонникам обоего пола она всегда подчёркнуто внимательна. Очень нежно, почти любовно с ними общается.
Никогда не игнорирует их скромные знаки внимания. Обязательно напишет что-нибудь небанальное, задушевное в театральных программках, которые они протягивают ей у служебного входа, глядя умоляющими глазами.
… В Париже такого ажиотажа пока не наблюдается. Если ты не Катрин Денев или Сильви Вартан, к тебе не будут тут бросаться с цветами и молить об автографе.
В лучшем случае попросят сделать селфи. Вообще элегантные женщины в Европе, — вымирающая раса. Исчезающий вид. Их провожают почтительными взглядами. Ими восхищаются издалека, боясь слишком близко приближаться.
Поэтому когда Рената появляется в очередном Balenciaga, то все, как по команде, отрывают взгляд от своих айфонов и молча смотрят, пока она медленно пройдёт мимо. А потом, удивленно переглянувшись, — ты это видел! — и снова погружаются в свои скучные французские разговоры и дела.
