“Регина слишком Дубовицкая”… Ведущая “Аншлага” прочла четыре строчки нового шедевра куплетистов: Бандурина и Вашукова. Это была их маленькая месть… за увольнение. «Ничего — загнутся без меня…» — мрачно предсказала Регина. Но…
Бандурин и Вашуков — их разлучила частушка
На выпускном экзамене они затянули не какой -то там романс, а задорные частушки под перебор концертины. Педагоги эстрадного училища “ржали”, как кони, вытирая слезы. “Ребята — вы уже нашли себя. Просто продолжайте дальше” — дали им совет напоследок.
“А почему бы и нет?» — решили парни. Бандурин и Михаил Вашуков. У Николая был талант “лепить частушки из ничего”. Стук колес в поезде, скрип дверей в подъезде и вот, пожалуйста — новая частушка “про стук и скрип” готова.
Дуэт успешно выступал от “Ленконцерта”. Но настоящая слава настигла куплетистов, когда они попали в “Аншлаг”. Их узнавали, их цитировали, им рукоплескали, пока не разразился скандал. Выяснилось, что частушки Бандурина и Вашукова… точь-в-точь, как у Петросяна. Автор-барыга продал один и тот же текст двум покупателям.
Железная леди “Аншлага” Регина Дубовицкая, не стала копаться в авторских правах. Петросян — мощная эстрадная фигура. А эти… “Плагиаторы на выход!» — скомандовала Регина. Ошеломленные Бандурин и Вашуков попытались “обелиться” и сами написали новые частушки. “Не то” — отрезала ведущая. Куплетисты ушли из хлебного “Аншлага” с горьким осадком унижения. В отместку они написали едкую частушку-эпиграмму про “Регину, которая слишком Дубовицкая”.
Ей, конечно, доложили. “Пускай… Сдохнут без меня” — недобро сверкнула глазами Регина. И просчиталась. Дуэт перебрался в столицу, где продолжил сиять в блеске “Кривого зеркала” Петросяна.
Личная жизнь Николая и Михаила тоже заиграла мажором. Бандурин женился на Марине — коллеге-музыканте из консерваторских стен. А Вашуков нашел счастье с поклонницей Валентиной. Время шло, гонорары Николая и Михаила росли, как и амбиции. Со временем практичная супруга Бандурина Марина — стала директором, а заодно и ведущей концертов дуэта.
А потом Валентина, жена Михаила Вашукова, приметила, будто конверт мужа с гонораром на порядок тоньше бандуринского. И всё… Вашуков, некогда безоговорочно принимавший новые четверостишия друга, стал придираться к каждой букве. Его “не смешно”, “скучно”, “не то” резали Бандурина по живому. Он даже пошел на хитрость — подсовывал свои новые частушки под видом текстов “стороннего автора”. И — о чудо! — Михаил их сразу одобрял.
Но и это ещё не всё. Бандурин рвался в новые жанры, Вашуков же цеплялся за проверенное: “Коля, ну зачем ломать то, что хорошо работает?”
Разрыв куплетистов случился прямо за новогодним столом, уставленным оливье и мандаринами. Под шампанское они жарко обсуждали строчку нового куплета. “Не так!” — кипятился Михаил. “Именно так!” — сопротивлялся Николай. Терпение Вашукова лопнуло. Он выскочил из-за стола и, не попрощавшись, хлопнул дверью так, что задребезжали рюмки. Тогда Михаилу казалось, что он ушёл навсегда.
Через десять лет бывшие друзья встретились в Ялте на торжественном открытии памятника “Гармошке и Гитаре» и пожали друг другу руки. Но полного взаимного прощения так и не случилось. Куплетисты лишь научились сосуществовать вместе ради общего дела и заработка. Восемь лет Николай и Михаил вели вместе передачу “Смеяться разрешается”. И только. За кулисами не чая, не разговоров по душам.
Апофеозом этого странного разделения стал 2023 год и “Петросян-шоу”. Оба артиста “засветились” в выпусках. Бандурин — в одном номере, Вашуков — в другом. Они и сегодня выходят на сцену — но порознь. Жаль, ведь по отдельности они для зрителей просто “невидимки”.
Райкин против Жванецкого и Карцева
В кабинет Аркадия Райкина с каменным лицом вошел Жванецкий. Без предисловий, он швырнул на стол заявление об уходе. Райкин упрямо поджал губы и почти рубящим росчерком пера поставил подпись на документе. Его “прощайте” повисло в воздухе. А как все замечательно начиналось…
В начале 60-х Райкин привез из Одессы портового механика Виктора Ильченко, грузчика Михаила Жванецкого и актера местного ДК Романа Карцева. Он нашел их в студенческом театре “Парнас”. Карцева и Ильченко Райкин пригласили в свой театр, а Жванецкого не позвал.
Он сам явился к нему в Ленинград с пачкой исписанных листов. Мэтр поморщился — монологи автора дышали ядовитым сарказмом. Но Жванецкий не отступал. “Аркадий Исаакович, разрешите… новые миниатюры…”. Райкин читал. Иногда даже хвалил: “Остро, Миша, остро! Пиши еще”. Но — ничего не покупал.
Наконец, Жванецкий плюнул и купил билет до Одессы. Он уже мчался на вокзал, когда Райкин неожиданно “прозрел” и купил у Михаила не одну, а сразу несколько “зарисовок”. Вскоре на сцене “Театра миниатюр” родился целый спектакль — на текстах Жванецкого.
Дуэт Ильченко-Карцев легко “делал кассу”, а сам Райкин охотно вплетал жванецкие тексты в свои монологи. Но платил всей троице копейки. Друзья ютились в захудалых ленинградских коммуналках с протекающими крышами. И считали от аванса до зарплаты гроши у продовольственного ларька.
Содержать свои семьи в чужом городе оказалось каторгой. Тайно, троица начала давать левые концерты в клубах, на заводах — везде, где платили наличными, без отчетности.
Какое-то время Райкин пребывал в неведении. Но слухи, как назойливые мухи, до него все же долетели: “Аркадий Исаакович, ваши ученики это нечто! Так смешно, так… по-своему!” Особенно резало ухо Райкину это “по-своему”.
Райкин тут же уволил Карцева. Однако Ильченко и Жванецкий, чуть ли не на коленях, вымолили прощение для друга. Райкин “остыл”, но теперь следил за троицей ревниво. И заметил страшное. Аплодисменты, после номеров одесситов, были такими же яростными, какими народ награждал его самого. Ученики перестали быть его тенью. Трещина пошла по монолиту…
Райкин понял: троица отточила талант на подпольных сценах, куда они сбегали от нищеты. Их популярность росла как на дрожжах, на левых хлебах, набивая карманы конвертами и отравляя дисциплину. Это был вызов его авторитету. И Аркадий Исаакович уволил самого властного из троицы Виктора Ильченко, который, по слухам, организовывал нелегальные гастроли. И просчитался…
В тот же день, не раздумывая, заявление на стол Райкина положил Карцев. Следом за ним в кабинет вошел непреклонный Жванецкий. Их уход был не скандалом, а тихой катастрофой. Народ искал их имена на афишах и не находил. Касса просела…
Аркадий Исаакович переживал. Но виду не подал. Ведь главное, он остался в своем театре-крепости — единственным и неповторимым. Его не стало в 1987-м. Иронично, что именно в год его ухода одесский юмор Жванецкого, отточенный годами подполья и райкинской школы, хлынул в эфир. Увы, Ильченко сгорел от онкологии пять лет спустя. Но Жванецкий и Карцев успели насладиться поздней славой.
«Кривое зеркало» против Петросяна
В 2005 году на одной из столичных площадей собрались не ветераны, не шахтеры, а красные от праведного гнева студенты вузов. В руках плакаты: “Петросяна в отставку!” Причина — на ТВ один «Ваганыч» со своими неприличными шутками. Липовый пикет был проплачен, но не суть.
Весть о нем просочилась в кулуары “Кривого зеркала”. А надо сказать, для юмористов попасть в шоу Петросяна в начале 2000-х было равносильно ордену. Артисты решили сплотиться вокруг маститого мэтра, мол, руки прочь от нашего «Ваганыча». Конкуренты гадят!
Но тут пресса огласила сенсацию: официальные гонорары главного юмориста страны — больше миллиона долларов в год. И артисты шоу “запели” по-другому. Они-то выступали в “Кривом зеркале” бесплатно.
В то время руководители каналов свято верили: эфир — и так награда для артистов шоу, это же бесплатная “раскрутка” для гастролей. Вот там и заработают… Но после новости о “миллионе Петросяна” юмористы так, видимо, уже не думали. Заявления об уходе посыпались валом.
Пародисты Пономаренко заявили, что давно уже умирают по скуке в этом несмешном шоу. Куплетист Бандурин, тогда еще дуэтом с Вашуковым, проворчал что-то вроде: “А что мы тут вообще делаем?”
Многие потом пожалели о своем необдуманном увольнении. В свободном плавании они не выдержали конкуренции за гонорары и вернулись в шоу Петросяна через пару лет, стыдливо пряча глаза. И только “крепкие орешки” — Задорнов, Бандурин, Лион Измайлов — создали свои островки юмора. Так, “миллион Петросяна” расколол юмористический цех навсегда.
История Райкина и его одесситов, Бандурина и Вашукова, звездного «Кривого зеркала», — лишь вариация одной горькой правды. Ревность к успеху и испытание большими деньгами пережить способен далеко не каждый…
