Лечила сына в Штатах — вернулась без мужа и без иллюзий: подруга уже спала с ним

Я поймал себя на мысли: если бы в конце 90-х мне кто-нибудь сказал, что я спустя четверть века буду разбирать судьбу девочки с редким именем Лянка, снявшейся едва ли не раньше, чем научилась выговаривать свою фамилию, — я бы только усмехнулся.

А сегодня именно её история будто бы стучит в виски: в ней всё, что тревожит поколение 2025-го — разлом семьи, цена таланта, бегство на другой континент и странный, почти беззвучный голод по справедливости.

Рождение без гарантий

Москва, 1987-й. Вокруг — шум перестройки, в подъезде пахнет сырой штукатуркой и дешевым кофе из финских банок. Где-то на одном из этажей появляется на свет девочка с молдавским именем Лянка — подарок отца, актёра Георге Грыу.

Он успеет сыграть свою лучшую роль: появиться в первой сцене, распахнуть двери роддома и затем исчезнуть за кулисами, выбрав собственную драму в Кишинёве. Мама, актриса Стелла Ильницкая, остаётся в кадре одна — теперь на неопределённый метраж.

Я снова и снова прокручиваю эту начальную сцену, пытаясь понять: что чувствует ребёнок, когда вместо привычного «папа дома?» слышит пустоту? Отчим Олег Казанцев заклеит эту дыру теплом, но правда всплывёт позже, как скрытая монтажная склейка: реальный отец — другой, и он где-то далеко, вечно занят собой.

Камера, мотор — и детство под прожекторами

Есть дети, которые прячутся за мамину юбку, а есть такие, что притягивают объективы, как магнит. Лянка относится ко вторым. Представьте: тебе четыре года, ты стоишь в коридоре ВГИКа, где воздух насыщен чужими амбициями, и вдруг кто-то говорит: «А давай-ка попробуем эту малышку в короткометражку по Брэдбери».

Так появился фильм «Один» — ироничное название, если вспомнить семейный фон. Картину отметили призами в Европе, но тогда важнее было другое: девочка поняла вкус аплодисментов. Дальше пошёл каскад — реклама, обложки детских журналов, роль телеведущей в передаче «Тик-Так», телекипяток кастингов.

Я смотрю старые записи: худенькая девчонка со звонким «р», будто подпрыгивает от нетерпения рассказать миру стихи. Кажется, она уже тогда знала, что пауза между фразами — роскошь, а зритель на том конце экрана вечно занят переключением каналов.

Маленькая принцесса со взрослыми призами

1997-й. Ей десять, и она получает премии за роль Бекки в телефильме «Маленькая принцесса». Это звучит романтично, пока не понимаешь: в реальной Москве девяностых премия школьнице значит лишь одно — ещё один повод взрослым ждать от тебя подвигов. Детство спрессовано, как плёнка в катушке: только успевай крутиться.

Школьные уроки? Между съёмками и репетициями. Подружки? Лайн-ап из гримёрных и кулис. В интервью она позже честно признается: «Баловалась запрещёнными веществами». Я не сую нос в чужой опыт — думаю, любой, у кого взрослая жизнь началась в семь лет, однажды хочет нажать на стоп-кадр любыми способами.

Сериал, который поменял всё — включая фамильные связи

Давайте перемотаем к 2005-му. В эфир выходит сериал «Обречённая стать звездой», и фамилия Грыу мелькает на экране чаще, чем логотип канала. Рейтинг — бешеный, страна жмёт пульты, чтобы не пропустить очередную интригу, а где-то в Молдавии тот самый Георге Грыу внезапно узнаёт: его дочь на гребне славы.

И вот он приезжает на ток-шоу — потрёпанный, растерянный, с застывшим в глазах страхом перед столичным светом. Камеры любят такие ходы: когда забытый отец просит прощения у девочки, ставшей героиней. Но Лянка не идёт в студию. Представляю, сколько шипели тогда комментаторы: «Неблагодарная!». Никто не думал о простом — прощение не бывает прямым эфиром.

Через годы она всё-таки встретится с отцом, но на своих условиях: без толпы зрителей, без продюсеров, только чтобы ответить себе на детский вопрос «почему». Я уважаю эту задержку: иногда молчание — лучший режиссёр.

Любовь со съёмочной площадки и выбор континента

На съёмках фильма «Ищу тебя» актриса встречает режиссёра Михаила Вайнберга. В 2010-м они женятся, а уже в феврале 2011-го на руках у них — сын Максим. Первые два года кажутся счастливыми, пока выясняется: мальчик почти не говорит. Врачи в России выписывают тяжёлые препараты, будто забыв, что каждое лекарство вешает на нервную систему гири.

И тогда семья летит в Лос-Анджелес. Туристическая виза превращается в green card, актриса — в маму-научного сотрудника: логопеды, мелкая моторика, психологи. Через два года Максим говорит свободно, а врачи снимают диагнозы.

Я думаю: вот он, настоящий выбор — между красной дорожкой в «Кинотавре» и зелёной лентой ЛА-фриссоновских пальм, где ребёнок учится произносить первые связные фразы. Лянка выбирает второе, и это решение куда громче всех её аплодисментов.

Когда всё рушится не по сценарию

Казалось бы, дальше — только титры с хэппи-эндом. Но в 2022-м брак трещит: Вайнберг уходит. Более того, почти сразу женится на Анастасии Меськовой — подруге Лянки, танцовщице, с которой они вместе праздновали собственную свадьбу.

Я прокручиваю в голове эту сцену: ты стоишь в Лос-Анджелесе под чужим солнцем, сын сдаёт экзамен в школе для одарённых, а в России бывший муж выкладывает фото нового брака. И внутри — тот самый «пепел», о котором актриса позже скажет психологу. Боли в груди, МРТ «без изменений», только сердце штормит, как в неудачном дублированном дубле.

Новый курс, новые травмы, новые смыслы

После развода с Вайнбергом Лянка словно выпадает из публичного поля. Нет, её не забыли — просто она исчезает из ленты привычных заголовков. Вместо красных дорожек — курс терапии, вместо премьер — терапевтические сессии и, кажется, впервые — тишина.

Она говорит, что боли были такими сильными, что казались физическими. И врачи в один голос твердили: «Вы здоровы». Здоровы — только не тем местом, где трещит всё, что казалось незыблемым. Тут не рентген нужен, а время.

И вот, спустя месяцы, Грыу выходит в эфир — но уже не как актриса, а как тренер. Она начинает вести занятия, мастер-классы, помогает другим, кто застрял между «до» и «после». Это удивительно: человек, едва выкарабкавшийся из-под обломков собственной жизни, первым делом достаёт руку тому, кто там же, внизу.

Я думаю, в этом и есть редкая мужская черта в женщине — не прятаться в жалость к себе, а переупаковать боль в пользу. Без менторства, без глянца, просто — как умеет.

Актриса между двумя континентами

В 2022-м Лянка снова делит своё «здесь» и «там» — Москва, Минск, Нью-Йорк. В Штатах она учится на педагога в Институте Ли Страсберга — культовом месте, откуда вышли Де Ниро, Хоакин Феникс, Скарлетт Йоханссон. Казалось бы — зачем? У неё и так полный багаж опыта.

Но, видимо, есть в ней это неуспокоенное: желание учиться даже тогда, когда кажется, что уже поздно. В интервью она откровенно говорит — Голливуд не зовёт. Там её ждут второстепенные роли, редкие предложения, тени на фоне массовки. В России — совсем другое: главные роли, зритель, гонорары, фанаты.

Она не бросает Америку. Потому что там — Максим. Там сейчас её ребенок, её реальность. И я понимаю: кто из нас уехал бы оттуда, где живёт твой сын?

Там — другая система. Не идеальная, но просто иная. Там школа, в которой у неё, видимо, больше ощущения спокойствия. Где не задают домашних заданий на вынос мозга, где не давят оценками, где не считают, что страх — это лучший способ воспитывать.

Это не значит, что в России плохо. Здесь тоже есть живые учителя, умные дети, сильные школы. Но у неё был свой опыт. Может, неудачный. Может, травматичный. И вот теперь она выбирает для сына другое. Как мать. Не как блогер. Не как эмигрант. Просто — как мама.

А мы? Мы в комментариях. Мы спорим. Мы злимся. Потому что, может, и сами бы хотели другого. Но остались. Или не можем уехать. Или любим то, что есть, и не хотим, чтобы его выставляли слабым. Всё по-человечески.

Любовь на расстоянии и честный выбор

На этом фоне в её жизни появляется Марсель Симоно — актёр, живущий в США. Они вместе, но разделены океанами и расписаниями. У них отношения на расстоянии, и Лянка не пытается сделать вид, что это легко.

Она могла бы остаться в Штатах ради него. Но выбирает иначе. Пока. Потому что в России она востребована, здесь её понимают. А в эмиграции — даже талант часто начинает с нуля. И она не хочет снова доказывать, кто она.

Мне нравится этот выбор. Не жертвенный, не романтический, а взрослый. Честный. Не потому что «женщина должна быть с мужчиной», а потому что женщина должна быть собой.

Мальчик, который заговорил

А вот что действительно меня цепляет — это Максим. Ему 14. Он учится в американской школе для одарённых детей, занимается музыкой, читает с жадностью и, говорят, обладает блестящей памятью.

Его лицо — словно повтор кадра с молоденькой Лянкой, только в мужской версии. Он свободен в том, в чём его мать в детстве была загнана в рамки. И это, пожалуй, самая мощная роль, которую она сыграла — роль матери, выбравшей не себя, а его.

Когда-то ему ставили диагнозы. Сегодня он — обычный парень. Актриса не упоминает, звонил ли когда-нибудь Вайнберг сыну. Неясно, интересуется ли судьбой ребёнка мужчина, ушедший в новую семью с подругой бывшей. Зато понятно другое: мама рядом. Всегда была. И осталась.

Я гляжу на эту историю и думаю: Грыу не героиня с пьедестала. Она — живая. Уставшая, порой сломанная, но упрямая. Как дерево, которое обрубили, а оно снова пустило побеги. Не в кадре, не для лайков — просто потому что по-другому не умеет.

Таких женщин хочется не обожествлять, а слушать. Учиться. Не жизни под софитами — а тому, как не стыдно плакать, ошибаться, исчезать, и потом — появляться снова. На сцене, в зале ожидания, на школьной линейке сына, в собственной квартире после развода — где угодно.

Потому что быть актрисой — это одна профессия. А быть собой — совсем другая. И, кажется, Лянка Грыу освоила обе.