Когда на двадцатиоднолетнего студента Володю Коренева обрушилась слава, отец актёра, контр-адмирал, не стал его поздравлять. Вместо этого мудрый военный жестко опустил сына на землю, объяснив, что оглушительный успех — не его личная заслуга, а огромный аванс, который выдали молодому актеру режиссёр, оператор и вся съёмочная группа.
И этот аванс придётся отрабатывать всю оставшуюся жизнь. Мало кто тогда понимал, что отрабатывать его Коренев будет не столько на экране, сколько за кадром. Что же помогло артисту, которого буквально осаждали толпы женщин, не сломаться под грузом славы, не пойти вразнос и пронести через десятилетия поразительную верность одной-единственной женщине?
Характер Владимира Коренева ковался в огне войны и закалялся в соленой морской воде. Будущий артист появился на свет в Севастополе, и первое, что он запомнил из своего детства — это воронка от немецкой бомбы, оставшаяся на месте его дома.
Семья Кореневых чудом уцелела. Отец, морской офицер, ушел воевать. На пляже маленький Володя, еще не понимая всего ужаса, разглядывал на теле отца страшные коричневые рубцы — следы шестнадцати осколочных и трех пулевых ранений. Борис Коренев прошел всю войну, а после победы ещё несколько лет вычищал Черное море от немецких мин.
Война разлучила семью. Маленького Володю с мамой, бабушкой и сестрой отправили в эвакуацию. Семья надолго потеряла связь с главным кормильцем, и мать обивала пороги инстанций, доказывая, что военный муж сейчас где-то на фронте и не может обеспечивать семью. Так она пыталась выбить продуктовые карточки, чтобы дети просто не умерли от голода.
А один из самых кинематографичных моментов детства Володи случился уже после войны, в Ялте. К мальчику, игравшему у пирса, подошла бездетная гречанка. Дала конфету, взяла ребенка за руку и, не говоря ни слова, повела на отходящий корабль, увозивший греков на родину.
Родители спохватились в последнюю минуту. Они подняли такой шум, что мальчика начали искать буквально все, находившиеся рядом люди. И, если бы его тогда не нашли, кто знает каким бы было его будущее?
Семья кочевала по гарнизонам: из Измаила на Дунае Кореневых перебросили в Таллин. Там, в городе с европейской культурой, театрами и знаменитой киностудией, и проявилась артистическая натура юноши. В школьном драмкружке, откуда вышло целых двенадцать профессиональных советских артистов, включая Ларису Лужину и Игоря Ясуловича, Коренев нашёл своё призвание.
Решение сына стать актером отец, дослужившийся до контр-адмирала, встретил со сдержанной мудростью. Борис Коренев был человеком удивительно одаренным: играл на домре, гитаре и трубе, писал стихи, знал несколько языков. Возможно, отец видел в сыне продолжение собственного скрытого артистизма, поэтому и позволил ему заниматься лицедейством.
А может, люди, прошедшие через мясорубку войны, просто смотрели на жизнь иначе. Для многих военных того поколения величайшим счастьем было то, что их дети живы и могут сами выбирать свой путь в мирной стране, которую они отстояли.
В ГИТИСе высокий красавец с глазами цвета моря мгновенно стал объектом обожания. Но сердце студента уже было занято. Старшекурсница Алевтина Константинова, или просто Алла, сначала не обращала на парня внимания. Девушка была увлечена другим и даже собиралась выйти замуж. Сближение молодых людей было постепенным.
Несмотря на то, что девушка была уже занята, Коренев провожал Аллу домой после занятий, покупал билеты в кино. Чтобы вырваться на свидание, молодой артист прибегал к хитростям: приходил на занятия к своей любимой преподавательнице Ольге Андровской, держался за голову и жаловался на жуткую мигрень.
Та, обожавшая своего любимчика, тут же отпускала студента, не подозревая, что «болезненный» юноша мчится на свидание к девушке, которая ждала его в коридоре вуза.
Когда роман затянулся, решительная Алла поставила ультиматум: либо они с Кореневым немедленно подают заявление в ЗАГС, либо они навсегда расстаются. Всю ночь девушка не спала, переживая, что перегнула палку.
Но Коренев на следующее утро постучал в дверь её квартиры и сходу сказал: «Будь моей женой!». Пара поженилась 2 апреля 1961 года, а уже вечером того же дня молодой актёр улетел сниматься в кино. Медовый месяц молодоженов прошел не в роскошном отеле, а в брезентовой палатке на берегу Черного моря, в Крыму, на съемках «Человека-амфибии».
После института быт молодой семьи был далек от звездного. Директор театра имени Станиславского, великий Михаил Яншин, на свой страх и риск разрешил нескольким молодым парам поселиться в старом, но довольно большом декорационном сарае при театре. Это было удивительное место. Рядом с Кореневыми жили Евгений Урбанский с женой, Александр Филозов, Юрий Гребенщиков.
По вечерам артисты собирались вместе: кто-то играл на пианино, кто-то на гитаре, они пели, танцевали, к ним в гости заходили поэты и драматурги. Позже их соседом стал Георгий Бурков.
Владимир Коренев вспоминал, как однажды они наварили целую кастрюлю бражки, и он заметил, что напиток с каждым днем таинственно убывает. «Это естественный химический процесс», — невозмутимо объяснял Бурков, пока однажды ночью его не застали у кастрюли с кружкой.
Когда на экраны вышел «Человек-амфибия», жизнь Коренева превратилась в испытание. Поклонницы караулили у подъезда, стены которого приходилось постоянно перекрашивать за свой счет, чтобы избавиться от признаний в любви. Письма приходили мешками — минимум по десять тысяч в год. Артист складывал их в огромную коробку из-под холодильника.
Когда коробка наполнилась доверху, Коренев решил сдать макулатуру пионерам. Утрамбовывая письма, он случайно выронил одно. В нём девушка сообщила, что сфотографировалась обнаженной, разрезала снимок на десять частей и отправила своему кумиру в десяти разных письмах.
Находчивость поклонницы так поразила актера, что он первый и единственный раз решил ответить поклоннице — отправил своё фото, а на обратной стороне подписал: «Извините, что не голый».
Владимир Коренев с Алевтиной прожил почти 60 лет. На вопрос о секрете их брака артист с улыбкой отвечал, что тяжело было только первые сорок лет. Коренев никогда не скрывал, что по натуре своей — абсолютный Обломов, и во многом именно жена его «создала». Главным страхом актера было не потерять работу или деньги, а остаться одному. Без семьи Владимир Борисович себя не мыслил.
Рождение дочери Ирины превратило артиста в сумасшедшего отца. Коренев проводил с ней каждую свободную минуту, а если девочка задерживалась после школьных занятий, не находил себе места. Ирина выросла за кулисами и, конечно, выбрала актерскую профессию. Отношения отца и дочери на сцене были далеки от идиллических. Коренев ведь ещё был и театральным режиссером.
Он придирался к Ирине больше, чем к остальным. Она же, в отличие от других, не боялась спорить с отцом при всей труппе, яростно отстаивая свою позицию. Владимир Борисович гордился успехами дочери и получал огромное удовольствие, выходя с ней на одну сцену, хоть и признавался, что работать с ней крайне тяжело.
Кстати, в театре Коренев выработал свою тактику выживания. Коллеги знали, что с этим артистом в интриги лучше не играть. Он умел так остроумно и колко ответить, что желание связываться с ним пропадало. В памяти Владимира Борисовича остались теплые, неформальные воспоминания о великих коллегах.
Евгения Урбанского Коренев помнил как «большого ребенка», который шутки ради делал маникюр в гримёрке и примерял на себя женские костюмы. А Евгения Леонова, которого зрители знали как комика, артист видел глубоким философом, знатоком поэзии, в котором скрывался огромный трагический дар.
Внук Егор, насмотревшись на «родню», по стопам династии не пошел, окончил Высшую школу экономики и стал банкиром. Владимир Борисович уважал выбор юноши, хотя и считал, что из внука получился бы замечательный артист. А когда родилась правнучка Машенька, Владимир Борисович был по-настоящему счастлив, не веря, что дожил до такого чуда.
Владимир Коренев любил рассказывать историю про выдающегося историка Ключевского: «Когда студенты спрашивали профессора, почему тот пьет, Ключевский отвечал, что у него такая профессия — профессор русской истории. А это такое бурное море, что трезвому в нем не разобраться, ведь только «пьяному море по колено»».
Сам Коренев тоже всю жизнь плыл по бурному морю — советского кинематографа, театральных интриг и оглушительной славы. Но опьянен артист был не алкоголем, а любовью. Любовью к своей жене, к дочери и внукам, к своей профессии, к самой жизни.
Коренев называл себя «по-настоящему счастливым». Вероятно, потому, что главной своей победой артист считал не роль Ихтиандра, а ту крепкую семью, которую построил за кадром, и тот самый «аванс», который с честью отработал перед отцом и перед самим собой.
