Казалось, у Натальи Назаровой было все, чтобы взойти на самый олимп советского кинематографа. Ее ставили в один ряд с самой Раневской, а коллеги поражались уникальному дару перевоплощения. Но вместо яркой карьеры зрители запомнили ее лишь по нескольким эпизодам, а затем актриса и вовсе пропала с экранов.
За этим исчезновением скрывалась трагическая история одного вечера, который навсегда разделил жизнь артистки на «до» и «после»…
Детство Натальи Назаровой прошло в солнечной Алма-Ате, в семье, где царили армейская дисциплина отца-летчика и четкий расчет матери-бухгалтера. Но сама девчушка выбрала для себя другую стихию — сцену.
Школьные спектакли стали для нее не увлечением, а жизненной необходимостью. Она буквально заболела театром. И эта искра таланта была так очевидна, что родители безоговорочно поддержали мечту дочери.
Москва встретила Назарову не как робкую провинциалку, а как целеустремленную девушку с четким планом. Она хотела поступать только в Щепкинское училище. И ей удалось это с первой же попытки. Но уже через год стало ясно: блестящему уму и амбициям тесно в рамках одной системы. Наталья, не раздумывая, перебралась в Школу-студию МХАТ, почувствовав там больше простора для будущего.
В новой среде девушка не затерялась. Обаяние и организаторский талант быстро сделали ее душой курса. А самая крепкая дружба завязалась у нее с соседкой по комнате в общежитии Татьяной Бронзовой.
— С Наташкой скучно не бывало, — вспоминала та позже. — Она могла развеселить кого угодно… И даже зубрежку этюдов могла запросто превратить в увлекательную игру.
Казалось, в ней жили два разных человека. Беззаботная выдумщица и заводила, заряжавшая всех своей энергией. Но стоило прозвучать словам «сцена» или «камера», как проявлялась вторая Наташа — собранная, сконцентрированная и невероятно серьезная артистка. Этот внутренний переключатель срабатывал мгновенно.
Однажды на спектакле партнер по сцене не рассчитал свои силы, и… сломал Назаровой руку. Но актриса не остановилась. Стиснув зубы, доиграла сцену до конца, и лишь за кулисами позволила себе заплакать:
— Как же мне больно…
С дипломом Школы-студии МХАТ дорога в Московский художественный театр была для нее предопределена. И Наталья не подвела. На сцене ее талант расцвел в полную силу. Уже очень скоро доверие режиссеров переросло от эпизодов к сложным центральным ролям.
Коллектив принял новенькую тепло, но было и одно болезненное исключение. Наталья с ее открытостью попыталась наладить контакт с Еленой Прокловой, но натолкнулась на холодную стену отчуждения. Эта личная обида быстро переросла в профессиональное соперничество и закулисные стычки, отравлявшие атмосферу обоим.
Возможно, именно эта напряженность в коллективе подсознательно усиливала ее тягу к кинематографу. Театр дарил Назаровой овации, но манил именно экран. Она грезила большой драмой, мечтала, чтобы ее имя навсегда вписали в золотой фонд советского кино. Но режиссеры, словно сговорившись, предлагали лишь роли второго плана.
Именно в этих крошечных эпизодах и вспыхивала гениальность артистки. Всего несколько минут экранного времени — и ее героини уже жили своей полной жизнью, затмевая порой главных. Так за ней и закрепилось неофициальное, но почетное звание «королева эпизода».
Актрису пугало, что материнские хлопоты украдут у нее драгоценное время, необходимое для творчества. И очень надеялась, что театровед Вячеслав Обросов примет эти правила. Поэтому с легкостью согласилась на его предложение руки и сердца.
Со стороны их брак казался идеальным. Друзья восхищались, отмечая, как они гармонично дополняют друг друга. Но эта идеальная картина рассыпалась спустя несколько лет, закончившись тихим разводом. Истинная причина разрыва так и осталась тайной. Одни винили пристрастие Обросова к алкоголю, другие — его желание иметь детей, третьи утверждали, что Наташа просто давила на мужа своей энергетикой.
Ходили слухи, что единственной настоящей привязанностью Назаровой после развода был Юрий Богатырев. Их сблизили съемки в детской передаче «Будильник». Однако их отношения изначально были обречены. Юрий, как поговаривали в тесных кругах, не испытывал влечения к женщинам. Наташа, если и догадывалась об этом, принимала друга таким, каким он был, без осуждения и особых надежд.
Его смерть стала для нее тяжелейшим ударом. Она буквально поселилась на его могиле, приходила поговорить, поплакать, пожаловаться на свою горькую судьбинушку. А потом с ней и самой случилось настоящая трагедия…
Поздним вечером, возвращаясь с репетиции, она и не подозревала, что темная улица станет для нее ловушкой. Из мрака внезапно возникла тень… а дальше ее ждал мощный удар по голове. Нападавший растворился в ночи. А саму артистку, благодаря случайным прохожим, успели доставить в больницу.
К счастью, врачи спасли ее. Но тяжелейшая черепно-мозговая травма отбросила Назарову в состояние беспомощного ребенка. Она заново училась говорить, двигаться и даже есть.
Несмотря на титанические усилия, ей так и не удалось вернуться к прежней жизни. Да, она физически восстановилась и даже вернулась в театр. Но последствия травмы давали о себе знать провалами в памяти, а вскоре к ним добавилась другая проблема. Наталье повсюду чудились заговоры, а в каждом прохожем и коллеге она видела заклятого врага.
Но самое страшное, ее подозрения материализовались. Однажды во время спектакля Назарова внезапно вышла на сцену с большой портновской булавкой в руке и направилась к Елене Прокловой. Замерший зал затаил дыхание, ожидая худшего. Однако вместо нападения Наталья лишь резко выбила стул из-под актрисы, уложив ту на пол.
Этот абсурдный и агрессивный акт стал последней каплей. Руководство мягко, но твердо предложило ей написать заявление по собственному желанию. А еще настоятельно рекомендовало обратиться к специалисту. У которого и выяснилось: Назарова страдает шизофренией.
Лишившись работы, она оказалась буквально запертой в четырех стенах маленькой квартиры, да еще вместе с пожилой матерью. Мир, некогда полный красок и обожания зрителей, сузился до размеров комнаты. Разум артистки постепенно затуманивался. Временами она даже не узнавала близких. И очень пугалась прихода врачей, теряясь в пространстве собственного дома.
Нищенской пенсии по инвалидности едва хватало на самое скудное пропитание. Но когда наступали редкие моменты просветления, актриса находила в себе силы выйти к людям, чтобы тихо спеть на рынке в обмен на овощи или просто попросить милостыню.
После смерти матери Наталья Ивановна осталась одна в пустой квартире, и это одиночество стало катализатором ее болезни. Постепенно границы между реальностью и хаосом в ее сознании начали стираться. Квартира превратилась в жуткое подобие театрального склада. Когда-то блистательная актриса теперь приносила с улицы случайные предметы, наделяя их в своем воображении смыслом «нужного реквизита».
Комнату заполонили тараканы, воздух стал спертым и тяжелым. Соседи, не понимая трагедии происходящего, лишь с опаской и раздражением отворачивались от женщины, неделями не выходившей из дома.
Неожиданным лучом света в этой мрачной реальности стало внимание программы «Пусть говорят». В 2010 году съемочная группа во главе с Андреем Малаховым не просто вспомнила о забытой артистке — ей сделали ремонт, привели в порядок, подарив краткую иллюзию возвращения к нормальной жизни.
Казалось, это вдохнуло в нее новые силы. В 2020 году, уже глубоко больная, она даже нашла в себе силы сыграть небольшую роль в сериале «Золотой папа». Это стало последним, прощальным поклоном Назаровой — и зрителям, и профессии, которую она так беззаветно любила.
Последние годы о ней совсем забыли. Основным, а часто и единственным кругом общения оставались для Натальи Ивановны врачи да редкие визитеры из СТД. Дальние родственники, словно стыдясь ее существования, игнорировали звонки. Дни текли однообразно, заполненные мерцанием телевизора и кропотливой работой: она вязала и вышивала сложнейшие иконы, портреты и пейзажи.
В 2022 году Натальи Назаровой не стало. Прощание с 72-летней заслуженной артисткой прошло тихо и почти безлюдно…
