— Женя, ты серьезно? После всего, что я для тебя сделал? — в голосе Всеволода дрожали гнев и отчаяние. — Ты уходишь к нему, как последняя…
Евгения Уралова, не замедляя шага, бросила через плечо:
— Любви не прикажешь, Сева. Или ты забыл, как сам настаивал на этом браке?
На тротуарах у театра имени Ермоловой замерли случайные зрители. 28-летний Всеволод Шиловский, по его признаниям, боготворил жену и готов был ради нее на все. Ливень хлестал по мостовой, а по щекам актера стекали капли, в которых растворялась горечь предательства.
— Тогда мне врезали по самолюбию, как оплеухой, — вспоминал позже Шиловский в интервью. — Я верил в нашу любовь. А оказалось — меня просто использовали.
Евгения Уралова, словно героиня из остросюжетной мелодрамы, шаг за шагом ломала стереотипы. В 1961-м ее жизнь перевернула трагедия в Феодосии: гибель жениха Юрия Гаккеля, выкидыш близнецов, больничная койка.
Через три года — брак с Шиловским, который она называла «договором», а он — «судьбой». Что скрывалось за этим союзом: взаимовыгодная сделка или наивная надежда на счастье? И почему даже спустя полвека их история продолжает будоражить, оставляя больше вопросов, чем ответов?
Феодосия: море, слезы и разбитые мечты
Лето 1961 года Евгения Уралова (тогда Трейтман) встретила в Крыму с женихом Юрием Гаккелем — оператором «Ленфильма», участвовавшим в съемках фильма «Барьер неизвестности». Пара планировала тайную свадьбу: Уралова ждала близнецов, но в феодосийском ЗАГСе им отказали. — Регистрация возможна только по месту прописки — вспоминала позже актриса. Юрий, видя, как Евгения мучается от тошноты, предложил ей искупаться.
Море после шторма было мутным, но отдыхающие, как обычно, плавали к островку. На обратном пути Гаккель внезапно исчез.
— Я выплыла, а его нигде нет! Кричу: «На помощь!», а на берегу смеются — думали, это для фильма, — рассказывала Уралова. Тело Юрия нашли через три дня.
Двадцатилетняя Евгения, потерявшая близнецов из-за стресса, оказалась в больнице. Выписавшись, она вернулась в Ленинград с гробом жениха, но к себе не поехала. — Из аэропорта отправилась к Этти, матери Юрия. Жила у нее, пока не пришла в себя, — говорила актриса.
Именно тогда Всеволод Шиловский, выпускник Школы-студии МХАТ, отдыхавший в Феодосии с однокурсниками, впервые заметил Уралову. Он видел, как рыдающую девушку выводили из воды, но не подошел:
— Было не до знакомств — она еле стояла, — объяснял он позже. Их пути пересеклись только через три года, но те дни навсегда изменили Евгению. — В двадцать лет потерять жениха, детей… После этого я будто окаменела, — признавалась она.
Члены съемочной группы предлагали помощь, но Уралова отказывалась. Даже Этти Гаккель удивлялась: — Она не плакала. Словно все слезы закончились. — Эта сдержанность станет ее защитой в будущем, но тогда лишь усиливала одиночество.
От фиктивного брака до «июльской» страсти
После разрыва с первым мужем Николаем Подлесовым, алкоголиком и выпускником «Мухи», Евгения Уралова искала спасения.
— Коля приходил пьяный, падал в ноги, клялся исправиться. На третий раз я собрала чемодан и ушла, — вспоминала актриса.
В 1964-м, когда Шиловский узнал о ее разводе, он настойчиво предложил переезд в Москву: — Нечего тебе тут делать! Помогу с театром и пропиской — поженимся, мама тебя пропишет!
Евгения согласилась, считая брак формальностью.
— Я была уверена, что это фикция. Сева же понимал это, — утверждала она. Но Всеволод видел иначе: — Я горел чувствами! Поселил ее в своей комнате в мхатовском общежитии, уговорил сменить фамилию на Уралову, устроил в театр Ермоловой.
На регистрацию Евгения Уралова ехала со страхом.
— На перроне меня встретили Сева в парадном костюме, его мама с букетом и артисты МХАТа. Прямо в ЗАГС повезли! — рассказывала Уралова. После свадьбы Шиловский потребовал настоящих отношений: — Или как муж и жена, или обратно в Ленинград! — У меня выбора не было. Сказала: «Давай попробуем», — как овца, — признавалась актриса.
Но любви не возникло. — Дома — скука смертная. Гречку варю, вязать учусь, — смеялась она. Шиловский же верил в их будущее: — Каждый день, когда уезжал, находил ее ласковые записки. Думал — все наладится.
Перелом случился в 1966-м, когда Евгению Уралову пригласили в фильм «Июльский дождь». Шиловский, уезжая в Чехословакию, попросил друга порекомендовать ее режиссеру Марлену Хуциеву. На съемках у водохранилища актриса влюбилась в Юрия Визбора. — Целовались ночами под дождем, две недели как в тумане, — вспоминала она.
Вернувшись, Всеволод узнал об измене. — Добрые люди доложили, что я рогат, — говорил он. Уралова, вернувшись со съемок, заявила: — Люблю другого. Не злись — это не со зла! — и уехала к Визбору. Но тот внезапно собрался жениться в Ленинграде. — Пришлось вернуться к Севе. Он орал, потом умолял: «Ты без меня пропадешь!» — вспоминала актриса.
Шиловский простил, но ненадолго. Через неделю Визбор позвал Уралову в Москве.
— Схватила пальто и убежала. Дома не появлялась месяц, — признавалась она. Когда Всеволод встретил ее у театра, Евгения бросила: — Ты был лишь ступенькой! — Позже она отрицала эти слова: — Говорила только о любви к Юре.
Финал оказался горьким. — Шиловский, похудевший на 17 кг, продал подарки из Чехословакии. — А я собрала вещички в клеенчатый чемодан под его крики: «Смотри, отольются кошке мышкины слезы!» — вспоминала Уралова.
Пророчество сбылось: брак с Визбором распался через восемь лет из-за его измен. А Шиловский не здоровался с бывшей женой 35 лет, назвав ее предательницей даже после смерти.
— Он считал, что я использовала его. Но без Севы не было бы моей карьеры, — признавала Евгения Уралова. — Просто мы по-разному видели этот брак. Он — как сказку, я — как договор.
Проклятие, слезы и фарс примирения
— Смотри, отольются кошке мышкины слезы! — кричал Всеволод Шиловский, когда Евгения Уралова забирала свои вещи.
Его слова стали пророчеством. Брак с Юрием Визбором, начавшийся страстно, быстро дал трещину. Через пять дней после рождения дочери Ани Визбор уехал в горы — «сезон пропускать нельзя». — Ох, слез хлебнула сполна, — вздыхала Уралова. — Юра метался между мной и невестой в Ленинграде. А потом — Чегет, поклонницы…
Спустя восемь лет Евгения Уралова подала на развод.
— Любила его до конца, но жить с ветром в голове невозможно, — объясняла она. Визбор, получивший Госпремию, так и не стал надежным мужем. Для Ураловой это стало повторением истории с Шиловским: оба брака рухнули из-за чужих амбиций.
Всеволод Шиловский тоже не избежал неудач. После развода с Ураловой он женился на актрисе Нине Семеновой, но брак распался из-за ее алкоголизма. Сын Илья остался с отцом. Лишь третий союз — с арфисткой Натальей Цехановской — принес ему покой. В этом браке родился сын Павел, а Шиловский наконец обрел семейное счастье, которого так и не дала ему Евгения.
Судьбы экс-супругов пересеклись через 35 лет на светском приеме. Увидев, как Шиловский избегает ее взгляда, Уралова первая подошла:
— Хватит кислых мин — давай закончим эту войну. — Они обнялись, но позже Всеволод признавался друзьям: — Вроде и хотел простить… а не смог.
Для него она так и осталась женщиной, которая «использовала его как ступеньку».
Даже после смерти актрисы в 2020 году Шиловский не смягчился:
— Соболезную родным. Но наши отношения были болезненными. Она меня предала. — Евгения же до конца дней называла его благодетелем: — Без Севы не было бы моей карьеры. Но мы говорили на разных языках: он — о любви, я — о договоре.
Их история так и осталась незакрытым гештальтом. Пророчество Шиловского сбылось, но «мышкины слезы» лились с обеих сторон: он — через потерю 17 кг и годы обиды, она — через одиночество и несостоявшиеся мечты. Даже дочь Аня, связывавшая Уралову с Визбором, не смогла заполнить пустоту. Как и Шиловский, Евгения нашла утешение только в работе, но не в любви.
