Он никогда не голосовал против: он очень не любил выяснять отношения и сводить счёты…
Романтик
Этот актёр снялся в девяноста фильмах, служил в двух лучших театрах Москвы, сыграл в двух десятках сатирических журналах «Фитиль», но, сыграв в «Добровольцах», Пётр Щербаков так и остался героем лётчиком Славкой Уфимцевым, для которого дружба превыше всего.
Детство
Пётр родился 21 июля 1929 года в деревне Поздняково в 130-ти верстах от Калуги. Отец, рабочий, приехал в колхоз по партийному набору – он был двадцатипятитысячником, как Семён Давыдов из «Поднятой целины» Михаила Шолохова. Когда закончилась война, отец уехал в Москву, устроился на ЗиЛ, получил комнату в бараке, и перевёз туда семью.
Попав в рабочий район, Пётр быстро спелся с тамошней шпаной, но окончательно под влияние улицы не попал: окончив школу, он вслед за отцом пошёл работать на ЗиЛ, поступил в вечерний автотехникум, да ещё и в театральный кружок в заводском клубе ходил. Техникум Пётр окончил с «красным» дипломом и без экзаменов поступил в институт.
ГИТИС
Однажды летом Щербаков, гуляя по Москве, зашёл в ГИТИС, встретил кого-то из педагогов, и настойчиво, по-рабочему, попросил, чтобы его посмотрели. Ошеломлённый напором педагог смерил обаятельного паренька оценивающим взглядом, и ошарашил уже Щербакова, сказав, что он принят в институт без экзаменов, да ещё сразу на второй курс.
Окончив в 1955 году ГИТИС, Щербаков на три года уехал по распределению в Группу советских войск в ГДР, где в Потсдаме был открыт театр, гастролировавший по советским воинским частям, расквартированным в Восточной Германии.
*
Первые роли в кино
В кино Щербаков впервые снялся ещё до отъезда в ГДР, в 1955 году в короткометражке Владимира Карасёва «Пе-коптер», и сразу попал в титры, что случается не так уж часто. В 1957-м было сразу три фильма.
В картине известного режиссёра Татьяны Лукашевич, снявшей к тому времени уже 9 картин «Они встретились в пути», он сыграл альпиниста Сергея Туманова, в «Повести о первой любви» дебютанта Василия Левина – заведующий школьным отделом Белкин, в «Страницах былого» почти дебютанта Евгения Ташкова – уже главную роль Алексея Кореня.
*
«Добровольцы»
А потом Юрий Егоров, для которого это был всего четвёртый фильм, позвал Щербакова в «Добровольцев», основанных на замечательной поэме поэта фронтовика Евгения Долматовского, повествующей о судьбах первых строителей московского метро, об их дружбе и любви.
Несмотря на весь избыточный пафос, «Добровольцы» и сегодня смотрятся: они не потеряли заложенной в них романтики. Среди тогдашних звёзд лишь Пётр был ещё мало кому известен, и как раз после Славы Уфимцева он стал знаменитым.
На дворе стояла хрущёвская Оттепель, и зрителю нужен был именно такой герой, воплощавший всё лучшее, что было в ровесниках и романтиках революции, в строителях коммунизма. Уфимцев ни при каких обстоятельствах не предавал друзей, всегда был отважным и мужественным, весёлым, обаятельным, вызывающим желание подражать.
Однако в таких ролях скрывалось большое коварство: актёр, сам того не желая, становится заложником созданного им идеального образа, но об этом ни один актёр, как правило, не задумывается и в этом никогда не признается, иначе бы он просто не стал сниматься.
«Современник»
На съёмках «Добровольцев» актриса, игравшая разбившуюся парашютистку Машу Суворову, Людмила Крылова, жена одного из актёров, стоявших у истоков театра «Современник», Олега Табакова, подробно рассказала Щербакову о новом театре «Современник». Людмила сказала, что Пётр, возможно, будет очень кстати в этом театре.
Щербаков пришёл на просмотр в театр, и главный режиссёр, основатель и идейный вдохновитель «Современника» Олег Ефремов его взял, хотя в труппе подавляющее большинство актёров состояли выпускники Школы-студии МХАТ. Такое решение Ефремова свидетельствовало о несомненном таланте Щербакова.
Личная жизнь
Актёры самого молодого и самого популярного в Москве театра всегда были окружены поклонницами и поклонниками, они легко знакомились, легко женились, так же легко разводились и снова женились. У Щербакова всё было особенно романтично. Первой его любовью было балерина Светлана, с которой он познакомился в Одессе.
В любое свободное время он покупал билет, летел к морю, приходил к ней на спектакль с огромными, даже не букетами, а охапками роз, и шёл через весь зал, чтобы вручить их любимой. Зал неистово аплодировал, только непонятно кому: артистам или Щербакову, которого из-за цветов не было видно: казалось, что они идут сами по себе, без помощи человека.
Летом 1962-го он ощущал себя всё тем же Славкой Уфимцевым – рыцарем без страха и упрёка, о котором мечтает каждая девушка. Ему удавалось всё, и казалось, что так будет всегда.
Однако летать долго по маршруту Москва – Одесса и обратно, сидеть подолгу в аэропорту, и опаздывать на спектакли, было невозможно, Щербаков со Светланой расстался, и принялся ухаживать за хорошенькой билетёршей «Современника» Галей Лиштвановой. Галя была девушкой серьёзной, и заигрывания Щербакова в то время закончились ничем, но позже продолжились, и едва не привели к свадьбе.
*
«Голый король»
Хотя в «Современнике» ролей, равных Уфимцеву, у Щербакова не было, до поры, до времени, ему там было хорошо: они жили одной семьёй, после спектаклей не расходились до утра, выпивали по чуть-чуть, и Щербаков был там в своей стихии: он шутил, разыгрывал актёров.
После спектакля «Голый король» по пьесе Евгения Шварца, в котором они играли вместе, кумиром Щербакова стал неподражаемый Евгений Евстигнеев, а позже они близко и до конца жизни подружились.
Однотипные роли
Снимался Щербаков много, но его киногерои – партийные бонзы и хозяйственные руководители – были похожи друг на друга, как близнецы братья. Его персонажей назначали, снимали, переводили, ими укрепляли производство, науку, культуру, и образование.
Сути не меняло, положительные они или отрицательные. И все эти однотипные роли совсем не соответствовали актёрскому масштабу Щербакова. Пётр Иванович всё прекрасно понимал, переживал, но отказаться от предложений не мог – не хотел прослыть капризным привередой, да и квалификацию потерять боялся.
Глава партбюро «Современника»
Ефремов был не только блестящим актёром и режиссёром, но и грамотным управленцем: он прекрасно приспособился к устоявшейся в СССР структуре власти, к её обычаям и правилам, он знал, когда можно идти до конца, а когда сдать назад, чтобы потом всё равно своего добиться.
Партийная организация, которая должна была быть в каждом советском учреждении, в том числе, и в театре, могла стать и двигателем, и тормозом. Ефремов в 1955-м сам вступил в КПСС, потом уговорил Табакова, а Евстигнеева не смог. Тогда на пост главы партбюро «Современника» он предложил члена КПСС с 1955 года бывшего рабочего Петра Щербакова: пусть не только в кино, но и в жизни играет партийного вожака.
Когда его видели столоначальники в райкомовских кабинетах, они столбенели, думали, что к ним пришёл живой Слава Уфимцев, и почти всегда делали то, что он просил – не для себя, для других. Щербаков одним своим появлением во властных кабинетах приносил неоценимую пользу и самому театру, всегда ходящему по тонкой грани, и его актёрам.
Для самого Щербакова эти походы даром не проходили: у него были тяжёлые стрессы и срывы, которые он гасил алкоголем, что, естественно, пагубно отражалось на его здоровье. Но ради любимого «Современника» он готов был почти на всё, хотя жить и работать в этом театре Щербакову было ой как не просто: труппа, несмотря на всю её спаянность, имела очень непростой характер, каждый актёр и режиссёр был настоящей личностью.
Роли и зарплата каждого актёра устанавливались на общем собрании труппы голосованием – когда открытым, а когда и тайным. Щербаков никогда не голосовал против: он очень не любил выяснять отношения и сводить счёты.
Важные роли
В 1970-м Ефремова из «Современника» перевели во МХАТ, а он позвал с собой всю труппу, но пока с ним ушёл только Евгений Евстигнеев. «Современник» возглавила Галина Волчек, которая вместе с Ефремовым стояла у истоков театра.
Она искренне старалась сохранить все традиции «Современника» и, вроде бы, ничего не изменилось, но только на первый взгляд: при всём прекрасном отношении к Галине Борисовне, ефремовские времена в театре считались лучшими. Щербаков больше ролей не получил, он старался больше сниматься в кино.
Это были не большие, но очень важные роли, вроде дворянина капитана Александра Студзинского в «Днях Турбинных» Владимира Басова, или тёзки Щербакова Бубликов в «Служебном романе» Эльдара Рязанова, который стал подлинным шедевром очень хорошей комедии.
Я представил, что должен чувствовать здоровый мужчина, сидящий, как Бубликов рядом с лестницей, по которой каждую минуту поднимаются и спускаются женщины в коротеньких, по тогдашней моде, юбочках, и, сказать по правде, ему не позавидовал.
У Щербакова было много коротких, но бурных романов, о которых судачил не только «Современник», но и вся театральная Москва. В конце концов, в 1970-м он снова женился. Жену звали Нина, она была инженером, в 1971-м у них родился сын Андрей, но в 1974-м Нина умерла. После этого удара Щербаков, казалось, потерял присущую ему лёгкость…
И тут в его жизнь ненадолго вернулась та самая билетёрша Галя Лиштванова, которая была младше Петра на 14 лет. Вместе они прожили чуть больше года, расстались очень плохо, и родившаяся в 1976-м дочь Ольга о том, кто её отец, узнала значительно позднее и совершенно случайно.
В 1977-м Щербаков официально женился на директоре ресторана Дома Дружбы народов Валентине Бекетовой, которая была старше него на три года. В их доме постоянно собирались шумные театральные компании, которые Щербаков очень любил, а жена в силу её служебного положения всегда обеспечивала стол деликатесами и напитками.
Щербаков никогда не отказывался от шефских концертов. Как-то с актрисой Людмилой Ивановой – той самой профсоюзной активисткой Шурочкой из «Служебного романа» – они приехали на завод, но Иванова впопыхах забыла гитару.
Щербаков раздобыл где-то бубен и аккомпанировал коллеге, когда она пела. Зрители приняли выступление артистов «на ура»: никто же не знал, что это импровизация, все думали, что так и должно быть.
МХАТ
У Ефремова во МХАТе поначалу дела не клеились: старая гвардия так просто не сдавалась, и Олегу Николаевичу были просто необходимы свои, более молодые и не такие знаменитые актёры, и он упорно переманивал лучших людей из «Современника». Одним из таких лучших Ефремов считал Щербакова, хотя, когда возглавлял «Современник», ролями его не баловал.
Ефремову в уговорах немало помог Евстигнеев, и Щербаков уступил, но прежде, чем уйти из театра, сыграл, может быть, самую большую свою роль в «Современнике» в постановке «Наедине со всеми» по пьесе Александра Гельмана, единственной партнёршей в котором была оставшаяся в «Современнике» жена Ефремова Алла Покровская.
Героем Щербакова снова был крупный партийный чин, но на этот раз он был не провозгласителем лозунгов, а просто человеком со своими радостями и горестями: с его сыном случилось несчастье, и это заставило их с женой впервые заговорить откровенно. Пьеса «Наедине со всеми» в это же время шла во МХАТе, и вряд ли это было случайным совпадением.
Главные роли там играли Ефремов и Татьяна Лаврова, которая тоже раньше служила в «Современнике», а потом ушла к Ефремову. В обоих театрах спектакли шли при полном аншлаге, и Щербаков Ефремову не проиграл.
После ухода Щербакова в «Современнике» его считали предателем, а во МХАТе называли «дядей Петей». Перейдя во МХАТ, много ролей Щербаков не получил, да и сам он говорил, что уход из «Современника» счастья ему не принёс.
«Мы из джаза»
В 1982 году Карен Шахназаров пригласил Щербакова на главную роль в картину «Мы из джаза». Съёмочная группа подобралась очень молодая: Шахназарову было 30 лет, Игорю Скляру – 25, Николаю Аверюшкину – 28, Александру Пакратову-Чёрному – 33.
53-летний Щербаков легко и просто вписался в этот мальчишеский коллектив: он был прост и остроумен, впрочем, как и всегда, демократичен, звезду из себя не корчил, хотя уже два года был Народным артистом РСФСР. Работая над ролью джазового саксофониста Ивана Бавурина, Щербаков принёс домой саксофон и даже нанял преподавателя.
В картине был очень смешной эпизод, когда Бавурин всё время повторял один и тот же фрагмент, чем буквально выбесил своих партнёров, а потом искренне не мог понять, что от него хотят. Фильм получился остроумный и тёплый, в СССР его посмотрело больше 17 млн. зрителей, его купили почти 50 стран, что было большой редкостью.
Потом Шахназаров ещё приглашал Щербакова в «Зимний вечер в Гаграх» и «Город Зеро», но уже не на главные роли. В «Зимнем вечере» Щербаков согласился играть потому, что там был его друг Евстигнеев.
Перестройка
Когда началась перестройка, народ перестал ходить в театры, кино оказалось в глубоком кризисе: деньги пока были, снимать можно было всё, что угодно, но по-настоящему хорошие фильмы можно было перечесть по пальцам, а в плохих Щербаков сниматься не хотел.
Он вдруг решил, что никому не нужен, стал попивать, и, чем дальше, тем больше – водку по талонам он не покупал: жена могла достать сколько угодно и что угодно. Говорят, что она с радостью составляла ему компанию.
Дети
Галина Лиштванова дослужилась до администратора, много времени проводила на работе, и за кулисами «Современника» подрастала дочь Ольга, очень похожая на отца. Она не знала, кто этот дядя, а он, конечно, знал, кто это девчушка, но делал вид, что не знает.
Они так и не познакомились до самой его смерти. Те, кто видел Щербакова в то время, уверены, что ситуация его очень тяготила, он мучился, но что-то ему мешало открыться дочери, начать с ней общаться. Материально Галине он не помогал.
Сын Андрей, у которого в жизни было три мамы, после окончания школы поступил учиться в студию к Табакову, но оформил документы на выезд на ПМЖ в США и стал там довольно успешным цирковым артистом. Узнав, что сын уехал из России навсегда, Щербаков очень расстроился. Сын присылал из Штатов посылки, но больше он с отцом не виделся.
Уход
Последним ударом, который Щербаков перенести не смог, стала внезапная смерть после операции Евгения Евстигнеева – он ушёл 4 марта 1992 года. На 9-й день после смерти лучшего друга убитый горем Пётр Иванович позвонил многим своим друзьям и знакомым, и попросил у них прощения.
На удивлённые вопросы: за что? Щербаков не отвечал, прощался, и клал трубку. 16 марта, спустя 13 дней после смерти Евстигнеева, Пётр Щербаков во сне ушёл вслед за ним.
