12 января – день рождения народной артистки России Натальи Вдовиной (1969 г.р.)
*
Много лет хотел взять интервью у Натальи Вдовиной – еще со времен звягинцевского «Возвращения», взявшего Гран-при Венецианского фестиваля, отечественные «Нику» и «Золотой орел» в 2003 году. Вроде бы там у нее и роль не самая главная, но – глаз не оторвать, как хороша.
Однажды, наконец, уговорил… Но Вдовина актриса «хитрая» — перед встречей предложила посмотреть несколько ее спектаклей. Думаю, чтобы журналист убедился: роли ей дают не за безусловную женскую красоту (по словам ее худрука Константина Райкина, — «боттичелливскую»), а за талант.
…Встретились мы в небольшом домашнем кафе недалеко от ее дома. Наяву убедился: в жизни актриса выглядит даже лучше, чем в кино и на фотографиях. И характер — «железный».
«ПОПАЛА В «РАССАДНИК ПЬЯНСТВА И РАЗВРАТА»
— Наталья, вы из тех актрис, кто накануне каждой премьеры думает: вот сейчас выйдет эта картина, и моя жизнь кардинально изменится?
— Нет. У меня не было картин, после которой я думала: «Проснусь знаменитой».
— Как? А «Возвращение»?
— Там вообще никто не рассчитывал на такой успех. Более того, когда картина была снята, через какое-то время мы встретились с Андреем Звягинцевым на «Мосфильме», и, в общем, у него было такое печальное настроение, потому что все, кому он этот фильм показывал, его перспективы оценивали скептически.
Это удивительное совпадение звезд, счастливое стечение обстоятельств, что он попал потом к нужному человеку и оказался в конкурсной программе фестиваля.
— Тем не менее, разве не греет самолюбие фраза «Она звезда Гран-при Венецианского фестиваля»?
— Я более чем скромно отношусь к этой своей работе, потому что, во-первых, роль небольшая, во-вторых, о кино у меня были представления самые далекие. Сейчас, мне кажется, сыграла бы лучше.
— Традиционный для актрисы вопрос: что вас привело в профессию?
— Все решил случай. Я родилась в Крыму. В начале 1970-х в городе Белогорске, где мы жили, снимался знаменитый фильм «Чиполлино» – с Риной Зеленой, Георгием Вициным и Владимиром Басовым… И мама меня, двухлетнюю, водила на эти съемки.
В моей памяти навсегда запечатлелась такая картинка: какие-то маленькие дети бегают в костюмах помидоров и тыкв, будто бы из волшебной сказки. Это оставило такой яркий след в моем детском сознании, что именно с тех пор я «заболела» театром.
Вообще, сколько себя помню, я всегда хотела быть актрисой и всячески себя готовила к этому: устраивала спектакли, пела, читала стихи. Даже в выпускном классе все готовились к экзаменам, а я – к творческому конкурсу в театральный вуз.
— Боялись, что провалитесь?
— А никакой альтернативы и сценария жизни другого у меня не было. Если бы не поступила, я бы поступала на будущий год и через год — пока не поступила бы. Я хотела быть актрисой и должна была стать актрисой. Страшно за меня было родителям. Потому что, когда меня приняли в Щепкинское театральное и поселили в общежитие, они понимали, что это тоже определенное место… (Смеется.)
— Рассадник разврата?
— Рассадник пьянства, разврата и так далее. И конечно, они хотели, чтобы я могла этому противостоять. Но, понимаете, в этом тоже было какое-то развитие. У меня же не было никакого житейского опыта, а любопытство было. Поэтому там было много интересного. (Смеется.)
*
«ТЕАТРУ НУЖНА ЖЕСТКАЯ РУКА»
— Вы пришли в театр «Сатирикон» в 1990 году, когда театр, можно сказать, «умирал». Ведь зрителей почти не было, денег не платили… Как вы все это пережили?
— Даже не знаю, какие перипетии рассказывать, потому что я с этой «темной» стороной не столкнулась. В «Сатириконе» я сразу стала получать роли. В этом же 1990-м вышла замуж, и у меня был прекрасный муж. Потом родила дочку, а когда вернулась, тут уж вообще началась какая-то головокружительная жизнь – я сыграла много очень интересных главных ролей.
Мне невероятно повезло. Я работала с гениальным Петром Наумовичем Фоменко! Вы представляете, что это такое?! Мы репетировали «Великолепного рогоносца» Фернана Кромелинка девять месяцев. Я приходила в половине девятого утра, до десяти сама разминалась и только в 11 вечера мы расходились.
Я ловила каждое слово, впитывала как губка. Это такое обогащение! Даже в самые смутные времена у меня не было ни одного дня передыха.
Я вообще отношусь к актрисам, которые процесс любят больше, чем результат. И мне это доставляет колоссальное удовольствие – сделать то, чего даже не ожидаешь от себя. Меня это так сильно заводит…. Я готова репетировать по 24 часа в сутки!
— Но говорят, «Сатирикон» — довольно жесткий театр. И Константин Аркадьевич Райкин – настоящий Карабас-Барабас. Если так, хорошо это или плохо?
— Я принадлежу к той категории людей, которые будут говорить о своем театре только хорошо. Да, в какой-то степени жестко, но иначе будет анархия, а кому она нужна? Театру нужна жесткая рука. При этом Райкин — стопроцентный лидер, умный, суперталантливый… Да, у нас пять минут опоздания и тебя два раза предупредят, а на третий выгонят. Людей снимали с роли Ромео. Я считаю, что это правильно.
*
«МОЮ ГЕРОИНЮ ПРИШЛОСЬ… УБИТЬ»
— Театр принес вам славу. Кстати, как вы относитесь к своей популярности?
— У меня нет того уровня популярности, как, например, у Константина Хабенского или кого-то еще. Я скромная в этом смысле. Видите, мы здесь в кафе сидим, и никто не подходит, не просит автограф…
— Вдруг отойду на секунду и разорвут на сувениры…
— (Смеется.) Чтобы «разорвали», нужно быть ух-х каким артистом. А может быть, надо просто быть узнаваемым. Участвовать в шоу-проектах, поддерживать «звездный» статус, вступать во взаимоотношения со зрителем, дарить ответную любовь…
— А вам это интересно?
— Нет. Вообще. Я – человек свободолюбивый и не хочу зависеть от неудобств, которые создает популярность. Я не подпитываюсь этим, меня это сильно иногда раздражает, угнетает.
— Значит, сталкивались с любовью поклонников: то в любви признаются, то вены режут…
— Вены не резали, но были люди назойливые.
— Из своих ролей какие вы выделяете особо и почему?
— В театре люблю практически все роли, потому что каждая была классикой мирового репертуара. Самая дорогая — Стелла в «Великолепном рогоносце», потому что это Петр Наумович Фоменко. Естественно – Джульетта. Естественно – Офелия. Естественно — все роли в «Квартете» по Мольеру в постановке Константина Аркадьевича Райкина. Естественно – «Носорог» в театре «Мастерская Петра Фоменко».
А в кино пока особо похвастаться нечем. Я себя оцениваю очень строго. Такого уровня ролей, которые у меня были в театре, в кино не было у меня.
— Вы сравниваете с Шекспиром и Мольером?
— Да, я хочу играть в кино такие роли. Может, это будет не Шекспир, но это должен быть сложный материал. А не по шаблону: как твою героиню бросил любимый мужчина, и она плачет потом целую картину. Извините меня, это понятное дело – жанр мелодрамы, но невозможно же играть двадцать фильмов одно и тоже.
Поэтому да — хочу уйти от шаблонов. Но пока в читке находится очень много плохих сценариев. Правда, это не у меня одной, потому что даже люди, которые для меня являются авторитетом, тоже жалуются на тоже самое.
*
— Часто ошибались в выборе ролей?
— Практически никогда. Если я сыграла в плохих картинах (а у меня есть плохие картины), то я осознанно делала это, потому что нужны деньги. Я заведомо знала, что будет плохой результат.
— Почему же тогда наотрез отказались сниматься в продолжении картины «Учитель «в законе»? Все-таки главная роль!
— Несмотря на то, что у меня там партнер замечательный был – Юрий Беляев, мне не понравилось, как была сделана первая часть. Все-таки существует уровень, ниже которого нельзя опускаться. Поэтому мою героиню пришлось… «убить».
— По-вашему, искусство требует от актеров жертв?
— Самоотдачи, жертв – обязательно. Правда, от меня пока никто ничего особенного не требовал.
— Как? Аргентинским танго занимались для картины «Не плачь по мне, Аргентина». Кстати, танцуете там вполне профессионально!
— Разве это жертвы? Это удовольствие. А так, чтобы поправиться на 20 килограмм, а потом похудеть на 20, сесть за штурвал самолета… Для интересной роли я пошла бы на многое.
Пока что самая большая экстремальная ситуация, в которую я попадала, это когда в фильме «Две зимы и три лета» (там Наталья Вдовина сыграла председателя колхоза, — авт.) мне нужно было выйти в поле и косить так, чтобы зритель даже не заподозрил, что ты держишь косу в руках второй раз в жизни. Вот это настоящий экстрим!
Потому что ты понимаешь: если в кадре сделаешь это неубедительно, все потом будут плеваться: «И кого вы взяли…Позор!»
*
*
«ЭРОТИЧЕСКИЙ» ПУНКТ
— Наталья, вы не замечены в эротических сценах…
— Я, наверное, не произвожу впечатление эротической артистки, слава тебе Господи! Видимо, режиссеры не видели в моих глазах желания раздеться.
— Когда актриса обладает прекрасными внешними данными, наверное, большинство режиссеров хотят и в этом качестве попробовать. Не может быть, чтобы не предлагали!
— Случалось, что по сюжету постельные сцены были. Но в моем райдере есть пункт: я не снимаюсь в откровенных сценах. В таких случаях оговаривается: как это будет сниматься, предлагаются режиссером варианты. Даже на один разговор я приезжала специально, чтобы режиссер мне в глаза сказал, как он это себе представляет и как он видит меня. Меня это устроило.
— Какие еще «хитрые» пункты в вашем райдере?
— (Смеется.) Ничего там особенного нет.
— Например, у Марии Ароновой строго: если партнер вышел в кадр или на сцену подшофе, она имеет право отменить съемку или спектакль…
— О! Как интересно. Я это учту. Мне, кстати говоря, везло – все мои партнеры были трезвые.
— Сегодня многие актеры стоят свою карьеру – агенты, портфолио, кастинги, фестивали, дружба с кем надо… Вы строите карьеру или «плывете по течению»?
— Нет, я в этом смысле старомодна, что, наверное, неправильно. Но так уже случилось. Я сейчас буду смешно выглядеть, если начну заводить какие-то нужные знакомства, ходить на все фестивали.
— Вы как-то сказали: «Я работала и с очень хорошими режиссерами и не очень хорошими. Разница между ними – колоссальная!» Есть такие, к которым пойдете сниматься, не читая сценария — только услышав голос?
— Никита Сергеевич Михалков, Андрей Сергеевич Кончаловский… Наши классики. И, к счастью, голос Андрея Сергеевича Кончаловского, слышу часто. Потому что играю в его спектаклях – «Дядя Ваня» и «Три сестры» на сцене театра имени Моссовета.
– Я ни на что не намекаю… Но Андрей Кончаловский как-то давным-давно сказал, что режиссура – дело чувственное, что «если не спать с актрисой, ей каких-то вещей не объяснишь»…
— Это было сто лет тому назад сказано. Я думаю, что Андрей Сергеевич сейчас в совершенно другой ипостаси находится. Нет… Мне кажется, он питает ко мне некую нежность в момент творчества. То есть мне хочется как можно лучше сыграть то, о чем он меня просит, и я вижу его благодарность, если у меня получается.
— Вы не замечены в романах с партнерами. Неужели актеры как мужчины вам абсолютно не нравятся? Тот же Юрий Беляев как-то сказал: «Актерство — профессия бабская»…
— Нет, что вы! Я артистов очень люблю. Есть похожесть какая-то в природе, но в тоже время я встречала в нашей профессии мужчин настоящих. Да того же Лешу Серебрякова, Константина Аркадьевича Райкина… Да их много. Просто так складывалось. Мне кажется, вовсе не обязательно, что отношения должны прямо-таки переходить в романы.
— Для вас какие качества в мужчинах главные?
— Ответственность за свои поступки.
— Не ум, не чувство юмора, не обеспеченность?
— Мне кажется, ответственность за свои поступки включает и ум, и все, что вы сейчас назвали.
— Можете сформулировать три самых главных ваших «не люблю» в этой жизни?
— (Пауза.) Сейчас я прихожу к выводу, что в принципе могу все понять – все мотивировки.
*
*
«НЕ ЛЮБЛЮ, КОГДА ВРУТ»
— В сериале «Не плачь по мне Аргентина» ваша героиня, чтобы удержать мужа, идет заниматься танцами. Разве такие вещи в реальной жизни работают?
— Работают! Как только ты погружаешься в дело, ты перестаешь зацикливаться на себе, появляется легкость, самоирония… Вообще это – рецепт. Может, не рецепт к исправлению каких-то ошибок. Это рецепт позитивного мышления. Я не могу утверждать, что после этого у тебя наладится личная или семейная жизнь, просто появляются другие возможности взглянуть на себя со стороны, пообщаться с другими людьми.
— Наверняка вас миллион раз об этом спрашивали, но, тем не менее, интересно. Только честно: шикарная внешность помогает в актерской работе или мешает?
— Конечно, помогает.
— Как?
— (Смеется.) По-разному может помочь. Если приглянешься какому-то продюсеру, он души в тебе не чает и хочет тебя видеть в каждом проекте. Или приглянешься режиссеру и становишься его музой.
— Есть много примеров, когда за отказы от недвусмысленных предложений некоторых актрис не снимали годами.
— Да, есть обратная сторона этой медали. Ты можешь кому-то понравиться и… отказать. И тебя не будут снимать. К своему счастью, я с этим не сталкивалась. Никогда.
— Чего не сможете простить?
— Подлость, предательство. Я не люблю, когда человек думает лучше, чем он есть на самом деле. И когда врут, не люблю.
— Способны быть стервозной, циничной, расчетливой?
— Цинизм точно не свойственен моему характеру. Если человек меня допечет – своим непрофессионализмом, своим наплевательским отношением к делу (в основном это касается, конечно, работы), то могу быть очень жесткой. Я срываюсь, кричу, топаю ногами… Могу игнорировать человека.
*
«МНЕ НРАВИТСЯ МОМЕНТ МОЕГО СТАРЕНИЯ»
— Вам свойственны вредные привычки?
— Я не курю и к алкоголю равнодушна совсем. За целый год выпиваю только в Новый год шампанское, и все.
— То есть ведете здоровый образ жизни?
— После сорока вообще хочется продлить молодость как можно дольше, поэтому начинаешь всем этим интересоваться. Для меня самый большой кайф – заниматься фитнесом, силовой нагрузкой или пилатесом. Причем, если погода позволяет, на свежем воздухе с тренером и индивидуально. Большего кайфа я в жизни не знаю!
— Ваш рецепт: как оставаться красивой, быть сексуально привлекательной, гармоничной?
— Я делаю все, что предлагает современная медицина и то, что может сделать сам человек. Активно занимаюсь спортом, во всем стараюсь найти позитивную энергию, делаю уколы различные…
-?!
— Кстати, очень помогает. Сейчас можно момент молодости продлить с помощью инъекций. Я все это делаю. Но все равно думать о том, что моя жизнь как-то не удается, я не буду. Я нахожу себе новые занятия, я себя как-то оживляю… И мне нравится наблюдать за собой со стороны.
Даже в какой-то момент старения своего. Мне нравится! Это же первый раз для меня. А что завтра будет интересного? А что послезавтра будет?
— А как вы справляетесь со стрессами? Все-таки закулисье театра – это интриги, сплетни, зависть.
— Конечно, все это есть. Но мое глубокое убеждение – все зависит от человека. Что он делает главным в своей жизни? Кому-то нравится обсуждать, и он это будет делать часами напролет. Я не вытаскиваю из этой профессии то, что вы говорите – сплетни, зависть…
Мне этим неинтересно жить. Профессия заставляет меня развиваться, читать интересные книги. Я общаюсь с интереснейшими и талантливейшими людьми. Я иду на работу как на праздник. Выхожу на сцену и получаю колоссальное наслаждение, а вместе с ним заряд энергии.
— Если бы вам предложили прожить жизнь одной из героинь, которых вы когда-либо играли, кого бы вы выбрали?
— Ничью. Только свою. И ни один год свой не отдам, потому что каждый приносит колоссальный интерес. Бывают, конечно, периоды, и часто бывают депрессии. Но все равно, это мое познание жизни и познание самой себя.
— Если не секрет, о каких ролях вы сегодня мечтаете?
— Послушайте! Я посмотрела недавно «Август» с Мерил Стрип. Вот чьей можно позавидовать актерской судьбе и кинематографической. Просто номер один актриса. Какие разнообразные роли она играет и в каких нетривиальных сюжетах. Вот если бы чуть-чуть вот также, хотя бы чуть-чуть… Я была бы счастлива! А порох в пороховницах точно есть.
