Марго танцевала сдержанно и элегантно, Рудольф – эффектно и безудержно, она была уравновешенна и любезна, он – груб и раздражителен. Но они дополняли друг друга до совершенства. Нуреев выразил это так:
«Это не была она, это не был я. Это была общая цель».
При этом они были похожи: одинаковый репертуар, упорство на сцене, схожее чувство юмора, и… любовь к чаю. И тела, чьи идеальные пропорции создавали в танце оптическую иллюзию полного совпадения. Но репетиции шли бурно. Взрывной Нуреев, не получая желаемого, вмиг выходил из себя, хамил, мог бросить в кого-то сумкой, пепельницей, термосом…
Женщин называл bitch, а мужчин – nice boy – кроме Марго и хореографа Ролана Пети. Английский, французский и итальянский он освоил быстро, но поверхностно, и когда не хватало слов, сыпал вперемешку русским матом, английскими ругательствами, словами с грязным подтекстом… Выходило лаконично и доходчиво.
Но мудрая Марго быстро поняла, что Нуреев раним и чувствителен:
«Артистически Рудольф очень зрелый человек, но эмоционально совершенно незрелый».
Его вспышки она легко гасила:
«Я знаю секрет, как совладать с ним. Нужно заставить его смеяться. Слава богу, его смешат самые бесхитростные вещи».
Они вечно ссорились. «Ваш танец – полное дерьмо!» – орал Нуреев. В ответ Марго мило улыбалась: «А вы объясните, в чем я дерьмо, и тогда мне, может, удастся исправиться».
Он умел вдохновлять. Когда Марго падала от усталости: «Я больше не могу», он кричал: «Можете! Знаю, можете!» И она вставала, и, словно сбросив 20 лет, делала то, что не умела раньше. «В 45 Марго танцевала лучше, чем в 20 и в 35», – удивлялись критики.
«Я иногда думала: «Кто посмотрит на меня, если рядом молодой лев на три метра от пола прыгает и выделывает такие штуки?» – вспоминала Марго.
А Рудольф, оказывается, переживал: «Когда я на сцене с ней – кто меня заметит?» И каждый танцевал, подгоняемый другим. «Наши эмоции выбрасывались в зал… Мы играли и жили друг другом», – писал Нуреев.
Раньше партнёры танцевали в тени Марго, но Нуреев думал иначе.
«Па-де-де – это диалог влюбленных. Как же они могут говорить, если один нем?» – заявил он. И так изменил хореографию, что они стали на равных. На спектаклях творилась загадочная алхимия. «Мы становились одним телом, одной душой, двигались так, что дополняли друг друга», – говорил Рудольф.
В 1962 году па-де-де дуэта из «Корсара» стало хитом: 10 минут танца и 20 минут сумасшедших оваций! Нуреев «прыгал как тигр», Марго виртуозно «танцевала с огромной живостью», зал ревел от восторга, у критиков «перехватывало дыхание».
В 1964 году в Вене их «Лебединое озеро» попало в Книгу рекордов Гиннесса за вызовы на поклоны – 89 раз! Рекорд не перекрыт и сейчас.
В 1965 году продюсер Сол Юрок потребовал, чтобы в США «Ромео и Джульетту» показали Нуреев – Фонтейн, или он отменит гастроли! Сначала Марго в 46 лет не хотела танцевать юную Джульетту, но все удалось – на премьере Лондон рыдал, на поклон пара вышла 43 раза. «Чувственный пыл Нуреева – идеальный контраст выразительной чистоте Фонтейн», – восхищалась пресса.
А в США пришлось вызывать конную полицию: пару преследовали папарацци и фанаты, целовали следы Нуреева, просили автограф на щеке – сделать татуировку. На сцену летели записки: «Руди, мы любим тебя!», «Неповторимые!», «Rudi – Margot Forever» – как на рок-концертах.
Они выступали с триумфом целых 17 лет. 26 постановок, 700 спектаклей по всему миру, от классики до модернистского «Люцифера». Последний раз они вышли вместе на сцену в 1979 году в Лондоне в «Послеполуденном сне фавна» и «Видении розы».
В 1963 году Фредерик Аштон поставил для дуэта балет «Маргарита и Арман» по роману Дюма «Дама с камелиями». В день премьеры Нуреев принес Марго деревце белых камелий: «Как символ простоты наших отношений в ужасном мире вокруг нас».
Этот страстный балет имел успех с привкусом скандала: опасную связь юноши и зрелой женщины на сцене многие сочли метафорой реальности. Пресса изощрялась в намеках: «Марго – моя любимая партнерша», «Принцесса и Мужик», «Утонченная Марго и Распутин».
«Когда они вместе смеются, плачут, прощаются или смотрят в лицо смерти, все бледнеет, и кажется, что в мире остались лишь эти двое», – писали газеты.
Масла в огонь подливали сами танцоры: они почти не разлучались, ходили держась за руки, вместе бывали на приемах, в ресторанах и клубах.
«Они дарят публике шанс подумать, что в каждой благовоспитанной леди прячутся сильные инстинкты, ждущие удовлетворения.
И раз Марго дала выход этому, значит, в этом что-то есть», – предполагала критик Виолетта Верди, а Ролан Пети уверял: «По тому, как они обменивались взглядами, и по отношению друг к другу можно заключить, что третьим актером на сцене, подобно Духу Святому, между ними была Любовь».
Марго всегда яростно отрицала, что между ней и Нуреевым что-то есть, разве что «роль мамочки»: она зашивала ему балетные туфли, гладила одежду… Лишь в ее мемуарах проскользнула туманная фраза:
«Между нами возникла странная привязанность, которую мы не могли толково объяснить. Ее можно описать как глубокое чувство, как любовь, особенно если допустить, что любовь может принимать разные формы…»
А о Рудольфе все знали, что он гей и у него море случайных связей, в том числе, по слухам, с Фредди Меркьюри, Элтоном Джоном, Миком Джаггером, Ивом Сен-Лораном. А любовь всей его жизни – известный датский танцовщик красавец Эрик Брун.
Роман между неистовым Рудольфом и сдержанным Эриком был мучительным, полным страсти и соперничества. Рудольф старался во всем подчинить друга, а Эрик давления не выносил, называя их встречу «столкновением и взрывом двух комет». Через 14 лет они расстались, но близкими людьми остались навсегда. А потом более 10 лет у него был роман с американским танцовщиком Робертом Трейси.
Обычно хвастливый, Рудольф никогда не упоминал об интиме с Марго. Но иногда бросал намеки. Как-то на приеме его спросили: «Это кто? Ваша мама?» – «Нет. Это моя любимая женщина», – парировал он. И говорил друзьям, что «спал с тремя женщинами», мог бы дважды стать отцом, но они сделали аборты: «Как подумаю, что мог бы иметь сына 18 лет…»
В труппе гадали, была ли беременна Марго, и считали, что любовная связь есть, но ни они, ни пресса этого не подтверждали. Тайна осталась тайной. Ясно одно: никому не удавалось так тонко, убедительно и страстно показать на сцене любовь, как Марго и Рудольфу.
Но не было тайной, что муж изменяет Марго.
Рудольфа он бесил, однажды он даже врезал Тито в челюсть. Но Марго, что бы ни было у нее в душе, всегда держалась как леди – невозмутимо.
В 1964 году Тито был тяжело ранен. Он выжил, но навсегда остался парализован, не мог сам есть, читать, писать и почти не говорил. Стрелявший мужчина мстил ему за жену, чьим любовником Тито был не один год.
Марго перевезла мужа в лучшую клинику под Лондоном и год дежурила там по ночам, каждый день мотаясь на репетиции и спектакли. Потом купила дом, перевезла Тито и сделала все, чтобы он не был одинок. Мыла и кормила, читала книги, возила в театры, на приемы и в клубы. И так – 25 лет.
Все сбережения Тито истратил на выборы, а ведь ему были нужны врачи, сиделки, лекарства. Теперь Марго не могла бросить сцену – деньги, деньги! Шли годы, начинался артрит, но она танцевала через боль и брала учеников. «Я буду танцевать, пока на меня ходят», – повторяла она.
А Тито и в таком состоянии умудрялся изменять, даже «сбежал» с сиделкой Марлен, но быстро вернулся: ведь деньги были у жены. Когда Марго работала, с ним жила любовница Анабелла, раскидывая по дому свои вещи. Марго потом находила их – но все прощала.
В 61 год Марго все же ушла со сцены и поселилась с Тито и своей матерью на ранчо, рассказывая, что ей нравится доить коров и слушать тишину. Ее состояние таяло, пришлось продать драгоценности. Мать умерла в 1988 году, Тито – через год. В тот же день его «теневая жена» Анабелла приняла яд. Их похоронили в один день.
«Моя жизнь закончилась», – сказала друзьям Марго. Она уже знала свой диагноз – рак яичников, перенесла три операции, но все шутила: «Я теперь гастролирую по больницам». Нуреев и друзья втайне оплачивали ее медицинские счета, а 30 мая 1990 года устроили в честь нее концерт. И Марго с трудом вышла на сцену – в последний раз. На собранные 250 тысяч фунтов стерлингов она и жила остаток дней.
Ее не стало 21 февраля 1991 года. Нуреев на похороны не прилетел – заперся дома, играл Баха и плакал. А потом сказал друзьям: «Мне надо было на ней жениться… Она все, что у меня есть. Без нее я бы пропал…» Похоронили Марго в ногах у мужа – даже после смерти она захотела быть рядом.
Через два года не станет и Нуреева. Страшный диагноз СПИД он 10 лет скрывал ото всех, держался за счет морфия и тяжелых процедур и яростно верил, что вылечится. «Что мне этот СПИД? Я татарин, я его прикончу, а не он меня», – запальчиво говорил он врачам. Но – не вышло…
Ее называли живым совершенством, его – гением танца. Вместе они создали великий балет, оставив нам записи своих шедевров и загадку своей любви.
