В уютной квартирке на окраине Риги прохладным августовским утром 1929 года раздался звонкий младенческий крик. На свет появилась девочка, которой суждено было стать легендой латышского театра и кино.
Имя Вия ей дал отец, но самой малышке не довелось взглянуть в его любящие глаза — за четыре месяца до ее рождения его не стало. При крещении дочь нарекли Алидой. Так начиналась история Алиды-Вии Артмане.
Мать с новорожденной дочерью привезли на отцовский хутор, доставшийся по наследству. Но родственники мужа встретили их неласково, не желая делиться имуществом с «лишней» наследницей. Законы суровой Курземе были неумолимы — наследовать должен был сын, а не дочь. Анне Артмане ничего не оставалось, как покинуть негостеприимный дом.
Из воспоминаний Вии:
«И маме пришлось уйти. Она забрала свою доченьку и ушла в мир искать место, где работать и где приютиться.»
Вия с матерью скитались по хуторам в поисках крова и заработка. Хозяева неохотно брали работницу с ребенком на руках, ведь малышка будет отвлекать от дел. Но фортуна улыбнулась им — нашелся хутор, где требовалась прислуга. И все было бы хорошо, если бы сын хозяйки не начал домогаться расположения молодой вдовы. Гордая красавица ответила отказом, и вновь пришлось собирать нехитрый скарб.
Странствия привели их в Ригу, где мать устроилась прислугой в богатый дом. А шестилетняя Вия уехала в деревню на все лето — безмужние хозяева не отказывались приютить городскую девочку за пятьдесят латов. Крохе казалось, что она больше не увидит маму, и горько плакала, не в силах представить разлуку.
Из воспоминаний Вии:
«Удивительно, но события, происходившие в далеком детстве, свежи в моей памяти до сих пор.»
Вия быстро освоилась на хуторе. Бойкая девчушка помогала пасти коров, собирала ягоды и продавала их на рынке. Нарядная, в беленькой кофточке, с корзинкой сочных ягод, она умиляла покупателей. Никто не догадывался, что кроется за ее очаровательной улыбкой.
В Риге их с мамой ждала тесная каморка, куда едва проникал свет. Вия пристраивалась с тетрадками на коленях у самого окошка и усердно училась, мечтая поступить в гимназию. Тогда же в ней проснулась тяга к лицедейству. Дело в том, что хозяйский дом часто навещали артисты и оперные певцы. Девочка заслушивалась их голосами и представляла себя на сцене.
Учитель, пришедший проведать заболевшую ученицу, не скрывал слез при виде их жалкого жилища. Но Вию ждала иная судьба. Параллельно с гимназией юная Артмане стала посещать театральную студию. А летом, гостя на хуторе, развлекала деревенскую детвору спектаклями в сарае.
Маленькая примадонна украшала сцену цветами и листьями, а затем самозабвенно играла сказочных героинь. Уже тогда в ней проглядывалась будущая звезда.
Из воспоминаний Вии:
«Мне кажется, именно там я и стала актрисой. Более того, там же научилась общаться с людьми, научилась вежливости, тому, как нужно правильно себя вести.»
Театральная студия отнимала много времени и сил, ведь приходилось совмещать ее с учебой в школе. Но одаренная девушка все успевала. А в 19 лет ее приняли в труппу театра «Дайле». Так начался ее долгий и блистательный путь на сцене.
В «Дайлес» Вия Артмане встретила свою судьбу, актера Артура Димитерса, старше ее на 14 лет. Молодая актриса была очарована ухаживаниями маститого красавца, хотя знала, что он женат. Но устоять перед его напором было невозможно. Ради Вии Димитерс оставил жену, известную художницу Джемму Скулме.
Из воспоминаний Вии:
«Я долго переживала, что стала разлучницей. Даже в церковь ходила, просила у Господа прощения, молилась. Боялась, что Господь за это накажет. Артур меня успокаивал, говорил, что за счастье не судят.»
Но семейное счастье оказалось недолгим. Несмотря на рождение сына Каспарса, отношения супругов стали портиться. Ревнивый муж закатывал сцены и топил обиды в бутылке. В перерывах между запоями с трудом выходил на сцену, а порой даже поднимал руку на жену.
Вия стоически терпела выходки супруга, стараясь сохранить семью ради сына. Но вновь почувствовала себя женщиной только после встречи с Евгением Матвеевым.
Знаменитому русскому актеру удалось растопить сердце измученной латышской красавицы. Вскоре на свет появилась дочь Кристиана. Слухи упорно называли ее отцом Матвеева, а не законного мужа. И хотя на публике Матвеев не отрицал отцовства, истину Вия Артмане хранила до самого последнего дня. Расспросы и пересуды больно ранили актрису, но она держала удар, не пряча дочь от любопытных глаз.
Из воспоминаний Вии:
«Представьте себе картину: я гуляю с Кристианой в городском саду Риги. И вот ко мне подходят какие-то незнакомые люди, заглядывают в коляску, где лежит моя девочка, и внимательно ее рассматривают. Я все никак не могла понять, что они там высматривают? Оказывается, внешнее сходство с Матвеевым искали.»
Наверное, только искусство помогало Вие Артмане выстоять под ударами судьбы. Ее творческая карьера складывалась блестяще. Москва манила новыми возможностями, но верность театру «Дайле» не позволила покинуть Ригу. Зато киносъемки у ведущих советских режиссеров открыли актрису всей стране.
Александр Зархи видел ее в роли Анны Карениной, Сергей Бондарчук пробовал на роль Элен в «Войне и мире». Увы, акцент и занятость жены режиссера помешали воплотить эти замыслы. Зато со Сергеем Параджановым у них сложились трогательные отношения. Когда опального мастера упекли за решетку, Артмане посылала ему в одесскую тюрьму латышское сало с чесноком.
Из воспоминаний Вии:
«Меня приглашал Сережа Параджанов. Уже по пробам я видела, что это гениально!»
Громкая слава принесла не только поклонников, но и завистников. Пошли слухи о романе актрисы с самим Брежневым, мол, у нее есть прямой телефон для звонков в его кабинет. Вия только посмеивалась над сплетнями, но кривотолки больно ранили мужа.
Вечно подозревающий жену в изменах, Димитерс частенько заглядывал в рюмку. На все попытки достучаться до его совести он отвечал лишь язвительными репликами.
Их сын Каспарс рос трудным подростком. Мальчик грубил учителям, прогуливал уроки, связался с дурной компанией. Доведенный до отчаяния родительскими ссорами, он то и дело сбегал из дома. Вия места себе не находила, разрываясь между театром и семьей. Но и в этом аду находила в себе силы оставаться доброй и понимающей матерью.
Из воспоминаний Каспарса Димитерса:
«Вы знаете, у мамы такой странный характер. Она нас никогда не ругала. Ни отца, ни меня. Мне иногда даже хотелось, чтобы она обратила на меня внимание, спросила, почему я так себя веду. А мама… Делала вид, что ничего не происходит. И только когда оставалась одна, часто плакала.»
Лишь годы спустя повзрослевший Каспарс, сам переживший немало бед, понял и оценил этот родительский подвиг. Вия Артмане сделала все, чтобы спасти сына от тюрьмы и дурного влияния. Выдержки ей было не занимать. Принимая цветы и аплодисменты на сцене, за кулисами она подавляла слезы и обиды, хранила семейные тайны от посторонних глаз.
Очередным ударом стала скоропостижная смерть мужа после 35 лет брака. Вия держалась стойко, не пролив на похоронах ни слезинки. В театре уже судачили о ее черствости, не подозревая, какие душевные муки скрывает маска профессионализма. Лишь спустя две недели боль потери накрыла ее с головой. Только работа могла заглушить страдания и вернуть вкус к жизни.
Из воспоминаний Вии:
«Когда Артура не стало, я очень долгое время не могла прийти в себя. Хотя на проводах не плакала. В театре шептались: «Смотрите, не плачет. Значит, не любила». А я только через две недели ощутила, что его нет. И никогда не будет…Спасала работа. Большое счастье, что я сыграла так много хороших ролей.»
Но беды не оставляли актрису. В лихие 90-е она лишилась квартиры — бандиты выселили ее, воспользовавшись неразберихой. Верные поклонники помогли приобрести новое жилье, но вскоре и его пришлось продать. Надломленная потерями и болезнью, Вия Артмане перебралась на дачу под Ригой. Приняв православие с именем Елизавета, коротала последние годы в обществе дочери и внучки.
Из воспоминаний Каспарса Димитерса:
«Мама до сих пор не может прийти в себя от того беспредела, что с ней сотворили. Я эту историю знаю очень хорошо. Слава богу, нашлись люди, которые помогли нам получить другую. Но что это была за квартира! Там жили алкоголики и наркоманы. В итоге квартиру пришлось продать…»
До последних дней Вия Артмане сохраняла жизнелюбие и достоинство. Пережитые страдания не сломили, а закалили ее дух. И даже на смертном одре она думала не о себе, а о близких, завещая дочери семейные тайны.
11 октября 2008 года сердце великой актрисы перестало биться. Проводить ее в последний путь пришла, казалось, вся театральная Рига. Похоронили Вию Артмане на Покровском кладбище, рядом с могилой мужа.
Из последнего интервью Вии Артмане:
«Я полюбила Россию за то, что вы меня поняли и принимали. Когда еще страна не разделилась, куда бы я ни приехала — в любую республику: Казахстан, Грузию, Армению, Белоруссию, — везде мне открывали двери.
Я желаю всем, чтобы все были сильные и такие же надежные. Чтобы были красивее и богаче. И чтобы любили искусство.
Я счастлива. Я иду ровным шагом туда, куда мне суждено. Спокойно и без сомнений. И всем желаю быть здоровыми.
Не станьте злыми. Злость — это самый большой черт, который существует, которого нужно выжигать с огнем. Мир такой злой стал…»
Судьба не баловала Вию Артмане. За ослепительным блеском театральных огней скрывалась боль одинокой души, тоска по несбывшемуся женскому счастью. Но мужество и достоинство, с которыми она несла свой крест, достойны восхищения.
В памяти зрителей она навсегда останется блистательной, неповторимой, настоящей. Истинно народной артисткой, чье имя вписано золотыми буквами в историю латышской сцены.
